С впечатляющим жестом вышло не очень, поэтому я просто кладу огромный букет желтых тюльпанов у дверей Бет. Слава круглосуточным лавкам!

Прикладываю к букету карточку. Там много чего понаписано. Я прошу прощения за то, что причинил ей боль, за то, что сделал больно Мег и другим людям.

Извиняюсь за то, что был таким дерьмовым мужем и отцом. Утверждаю, что всегда буду ее любить.

Вчера я выносила мусор после полуночи, так что Адам, должно быть, подбросил цветы позже. С чего бы? Я ставлю их в воду и подрезаю стебли, надеюсь, пролежав столько времени на крыльце, они все-таки оживут.

Перед самым уходом на работу вспоминаю: вроде кто-то рассказывал мне, что в таких случаях помогает аспирин. Поэтому возвращаюсь от порога и бросаю в вазу таблетку. Слать сообщения, спрашивать зачем нет времени. Внутренний голос советует мне принять цветы. Принять их просто и без затей, как знак внимания — ведь моя жизнь продолжается сама по себе, без него.

Подходя к Хай-стрит, сосредоточиваюсь на предстоящей работе. Сегодня мне предстоит опять заменить Стефани и везти клиента смотреть недвижимость. Новая задача сильно отличается от выезда с миссис Скотт. Это именно то, что привлекает меня в работе, — каждый день разное! Сегодня нужно показать клиентке три квартиры: все шикарные, высшего класса, с обслуживанием.

На офисном столе — небольшая коробочка. Заинтригованная, я снимаю крышку. Внутри двести пятьдесят новых визитных карточек. Вижу напечатанное там имя и не понимаю, огорчаться или радоваться.

«Лиззи»… Так меня зовут Бен и матушка, но я не ощущаю это имя своим.

Лиззи Мойр — разве это я? И визитки, и полученный банковский счет это подтверждают, — но разве это я? Я — Бет Холл. Я привыкла быть Бет Холл.

Я была ею так долго…

К столу подходит Стефани.

— Нравятся?

— Да, симпатичные.

— Клиентка придет к девяти пятнадцати. Хочешь кофе? Я сделаю по-быстрому.

Я смотрю на ее расплывшуюся фигуру.

— Ты садись. Я сама все сделаю.

— Спасибо, Лиззи.

Она потирает спину.

— Когда придет клиентка, постарайся ей объяснить, что ассортимент хороших квартир с обслуживанием не так уж велик. Просто дай ей понять: те, что мы предлагаем, — лучшие из лучших.

— Постараюсь.

Иду в маленькую кухоньку, выгороженную у задней стенки офиса, и делаю две чашки кофе — кроме нас, в офисе никого нет. Протягиваю одну Стефани — без кофеина, без молока и без сахара.

Себе я приготовила латте. Чуть отпиваю и ставлю чашку на стол — дверь распахивается.

Стефани уже на ногах, протягивает руку и провожает даму к своему столу. Я наблюдаю, старательно пытаясь вспомнить фамилию клиентки. Она совсем миниатюрная. Обувь на высоком каблуке, темные джинсы, короткий меховой жакет и солнечные очки — слишком большие для крохотного лица.

— Лиззи, к тебе посетитель.

Я стараюсь не рассмеяться. Мне словно привели клиентку на стрижку и сушку волос. Пересекаю офис и протягиваю женщине руку.

— Лиззи, это миссис Пью.

— Рада знакомству. — Ее затянутая в перчатку рука крепко пожимает мою. — Я помешала вам допить кофе?

— Нет-нет, все в порядке. Тоже очень рада знакомству.

— Я протягиваю ей свою новехонькую рабочую визитку. — Вы пришли вовремя, у нас все готово.

Пойдем?

Миссис Пью смеется и прячет мою визитку в карман:

— Вот это мне нравится! Не терплю несобранность.

Первая моя мысль: это она никогда не встречала Адама, который, кажется, опоздает на собственные похороны. Следом за мной миссис Пью забирается на заднее сиденье машины Стефани. Господи, помоги мне, пусть я благополучно доеду и покажу клиентке эти чертовы квартиры, делая умный вид и строя из себя крутую профи!

В салоне автомобиля протягиваю ей план осмотра.

Она достает из сумки очки с толстыми стеклами и надевает их вместо солнечных. Изучает список.

— Я знаю не все эти улицы. Там безопасно?

Выруливаю со стоянки. Хвала небесам, машина запускается без шума, которого я опасалась.

— Это все практически центр, неподалеку от Хай-стрит в Вейбридже. Обслуживание и доставка — круглосуточно.

Как звучит! Я и сама сняла бы в таком доме квартиру.

Ослепительно улыбаюсь:

— Квартиры с обслуживанием тяжело найти.

Будем надеяться, какая-то из них вам подойдет. Рассказать вам что-нибудь про Вейбридж?

— Нет, спасибо, Лиззи. Поскольку большую часть времени я провожу в больнице, квартира мне нужна просто как место для сна. И пожалуйста, — она поворачивается ко мне, — называйте меня Кира.

Клянусь — если бы Кире Пью не понравилась последняя квартира, я пригласила бы ее пожить у себя.

Бедная женщина, как ее жалко. Но, когда мы осматривали квартиру номер три, я почувствовала — то, что надо.

Так что ей не придется ночевать у меня в доме, а мне — объяснять дочери и Адаму, почему вдруг мое сердце раскрылось навстречу прекрасной незнакомке.

Мы заходим в квартиру.

— Не совсем как дома, но меня полностью устраивает, — говорит она, когда мы выходим и я закрываю дверь на два замка. — Спасибо, Лиззи. Спасибо за то, что нашли это место и что выслушали.

Я не спорю. Хотя квартиру нашла Стефани, а я — просто человек за рулем. Что касается истории Киры — мне до сих пор не удается проглотить ком, возникший в горле, когда она только начала рассказывать.

Не могу не думать о Саймоне и о маминых словах: «Никто не должен терять ребенка». Господи, помоги ее сыну!

— А почему Кертси? — спрашиваю я, когда мы садимся в машину.

— В больнице Святого Петра сейчас читает лекции детский онколог из США, он приехал в Кертси на два месяца и дал согласие лечить нас частным образом, — объясняет Кира. — Я перевела туда Ноя из детской хирургии на Грейт-Ормонд-стрит, чтобы попробовать новый курс лечения. Совершенно новаторский подход, надеюсь, это поможет продлить ему жизнь. Нам каждый день дорог: мы ищем донора для пересадки костного мозга.

В голове невольно мелькает мысль: хорошо хотя бы, что у нее есть деньги. Она может все бросить и заниматься только своим ребенком.

Мы возвращаемся в офис, и я передаю Киру в руки Стефани — оформлять документы.

— Я буду за вас молиться, — говорю я. И это правда — хотя последний раз я обращалась к высшим силам не помню когда.

Следующий день не задается с самого начала. Если бы можно было изобразить это на бумаге, я нарисовала бы опущенные глаза и скорбную улыбку. В десять утра я уже чувствую себя полной идиоткой.

Джош не звонит, я дергаюсь. По дороге на работу заезжает Жиль и передает мне бутылку шампанского — от Киры Пью. Почему-то я решаю, что момент подходящий, и спрашиваю, что он думает о моей способности заменить Стефани на время ее декретного отпуска.

Я спрашиваю его о работе, которую едва ли могу квалифицированно выполнять, о работе, которую я, в общем, не хочу. И у него нет выхода: приходится сказать мне все это открытым текстом. Конечно, он прав. Я хочу жить у себя наверху и писать песни, которые завоюют премию «Грэмми». Но пока Джош не сообщит мне хоть какие-нибудь новости, это даже не наркотические грезы, а нечто еще менее вероятное.

Спасибо Кире, конечно, но ее жест только подчеркнул мое одиночество. Мне и шампанское не с кем распить. Символ сегодняшнего дня — заплаканные глаза и очень скорбная улыбка.

Работа не клеится, и я забираюсь в сеть — укладываю в виртуальную корзину нескольких пар «прекрасных туфель». Если Джош не позвонит в ближайшее время, мне придется отказаться от его услуг и потратить сэкономленные таким образом пятнадцать процентов в обувном отделе интернет-магазина. Плевать на звучащий в голове голос, нудно напоминающий, что пятнадцать процентов от нуля — нуль. Уволю, накуплю себе туфель. А костлявую задницу горе-агента замурую в его собственном задрипанном офисе. Там он помрет от голода, и его труп обнаружат строители-поляки, когда через много лет решат отремонтировать здание.