– И ты. – Улыбка у нее сделалась какая-то застывшая. Она вдруг сморщилась. – Элиот и я… что-то у нас не так… со мной не так. Я неспособна… У нас нет детей.

Элиот так мечтает о наследнике. И желает знать, чем же я больна.

– Ох, mavourneen, скорее всего, ты ничем не больна.

– Днем он со мной не разговаривает, а вечерами… – Она покраснела, отвела взгляд. – Каждый вечер он уходит из дома. Пропадает в клубе. И возвращается…

– Пьяный?

– Он меня не выносит. Видеть не может.

– Но ты же такая красавица!

– Мой доктор в Чикаго сказал, что дело во мне. Я побывала у врачей и в Лондоне, и в Париже. Никто мне не помог. Все только сказали, что виновата я одна.

– Чушь!

– Но это правда моя вина! Я училась в колледже. Недолго. Музыка, латынь, французский. Доктор Гунди сказал, что это могло повлиять на… вызвать… Что у женщин, которые занимаются умственной деятельностью, истощается репродуктивная функция.

– Но если французский тебе во вред, зачем было ездить во Францию? А твои модные доктора не говорили, что алкоголь в крови мужчины тоже препятствует зачатию?

Сестра упорно не смотрела на меня, лицо ее заливал жаркий румянец.

– Датч… Лили, есть лекарства, которые могут помочь. Она поднялась, отошла к окну:

– Где же я их раздобуду?

– Могу достать для тебя.

– Ты?

– Да. Кто знает, вдруг они помогут тебе. Посиди здесь, я скоро.

– Постой! – Она обратила ко мне удивленное, мокрое от слез лицо.

– Вернусь через минуту. У меня есть в аптечке.

Датч смотрела на меня, во взгляде ее сквозил… ужас.

– Ты же идешь в тот кабинет по соседству, да? Твоя горничная не лгала.

– Мэгги лжет, только если я попрошу ее о том.

– Как ты могла? Как ты могла позволить этой женщине, этой нечестивой мадам открыть в своем доме кабинет?

– Мадам Де Босак – милейшая женщина. Очень разносторонняя дама. Умная и добрая.

– Она убийца! Преступница! Я читала, как она…

– Мадам Де Босак всего-навсего акушерка. Она приняла роды у многих леди, помогла им родить здоровых детей, и она всегда готова прийти на помощь в случае проблем с женской физиологией, неурядиц между супругами и решить вопросы интимного характера.

– Она дьяволица!

– Она ангел милосердия. Сестра не сводила с меня глаз.

– Она и тебе поможет, – спокойно сказала я, – если ты ей позволишь.

Датч дернулась, глаза ее расширились:

– Это ты? Ты, да?

Я выдержала ее взгляд.

– Это ты! Ты сама Мадам Де Босак!

– Если и так, что с того?

– Но ведь это… немыслимо.

– Ничего немыслимого нет, если хорошенько подумать. Ты ведь хочешь ребенка? Маленького Ван Дер Вейла.

Она в ужасе зажала ладонью рот.

– Датчи, ты всегда была слишком привередлива. Тебе всегда было не угодить. Мадам Де Босак не причиняет никому вреда. Ее миссия – помогать матерям производить на свет детей, облегчать страдания Она акушерка, вот и все. Вторая древнейшая профессия. Что касается первой, то ведь в нее подаются девушки, которым больше некуда пойти. И я их спасаю от этой участи.

Сестра уже взяла себя в руки. Лицо у нее было такое, будто в комнате смердело тухлой рыбой. Она встала, взяла свою шляпку:

– Мне пора. Я должна вернуться в гостиницу.

– Датч… Лили. Прошу тебя. Выслушай меня…

– Всего наилучшего.

– Не уходи, прошу!

– Знаешь, Энн, – она остановилась, – что сказала бы наша мама?

Эти слова пронзили меня точно раскаленным ножом.

– Маму убило послеродовое кровотечение! – закричала я. – Если бы рядом с мамой была хорошая акушерка, то она была бы жива и сидела бы сейчас здесь, в этой комнате.

Датч поморщилась и направилась к двери.

– Датчи, прошу, я тебя только-только нашла.

– Я не могу.

– А как же таблетки? Они тебе помогут.

– Нет, спасибо. – Она уже была в дверях гостиной. Я кинулась к ней, схватила за руку:

– Ты не обязана жить с ним, Датчи. С этим твоим Элиотом. Если он груб с тобой. Ты можешь переехать к нам, тут есть отдельная квартира. Со всеми удобствами. Она твоя. Оставь его. Ты молодая, красивая, Лили, ты можешь…

– Я ничего не могу, – сказала она мрачно. – Ты себе… даже не представляешь.

Она опустила вуаль, вышла в холл. Мэгги открыла ей дверь. Я вышла следом на крыльцо, смотрела, как сестра садится в поджидающий ее богатый экипаж, фаэтон зеленого цвета. Сестра опустила занавески.

– Датч! – крикнула я и кинулась за экипажем. Девятнадцать лет я ждала этого дня, и вот чужие наветы снова разлучают нас. – Датчи!

Но фаэтон уже выехал за ворота и влился в поток экипажей. Я осталась стоять на мостовой, вскинув руку.

Бегом я вернулась в дом, схватила пальто, спустилась в кабинет, сунула в карман упаковку «Натальных пилюль Мадам Де Босак» (черный стеблелист, листья малины и корень чемерицы). Я не стала звать своего кучера, а выбежала на улицу, где поймала извозчика. Мне не хотелось, чтобы меня узнавали. Мы пересекли центр города, и я велела вознице ждать меня возле «Мраморного дома». У стойки я осведомилась о миссис Элиот Ван Дер Вейл.

– Ваше имя? – спросил портье.

– Миссис Энн Джонс.

– Миссис Ван Дер Вейл больше здесь не проживает, – сказал он, растягивая слова.

Я сразу поняла, что это ложь. Датч здесь, но велела этому пройдохе говорить обратное. Я вернулась в свой экипаж и стала ждать. Каждые двадцать минут я совала кучеру деньги, чтобы он не скандалил. Дождусь во что бы то ни стало! Не может же она сидеть в гостинице вечность.

Наконец ближе к вечеру она появилась. Я залюбовалась. Лебединый изгиб шеи, пышные волосы уложены в высокую прическу, габардиновое пальто по самой последней моде. Под руку ее держал светловолосый бородач, щеголь – явно из тех, что наезжают в Ньюпорт на регату. Он заглянул в лицо сестре, что-то сказал. Значит, вот каков ее муж, мистер Ван Дер Вейл.

– Датч! – Я выскочила из кэба.

Она не замедлила шаг, но я заметила, как напряглась у нее спина.

– Датч!

Я вовремя вспомнила, что пообещала хранить ее тайну, и вместо того, что нагнать пару, свернула в отель.

– Миссис Ван Дер Вейл все-таки живет у вас, – сказала я сердито. – Я видела, как она выходила.

– Меня просили отваживать всех визитеров.

– Я ее сестра. Мы не виделись много лет. – Я вытащила из сумочки носовой платок, промокнула глаза и незаметно сунула портье банкноту. – Могу я попросить вас передать ей записку?

– Конечно. – Деньги исчезли.

– Спасибо.

Я взяла бумагу, села за столик в вестибюле и написала:

Дорогая Датчи,

Ты ведь знаешь, что кровь есть кровь, а мы с тобой – сестры. От этого никуда не деться, тем более все уже сказано и сделано. Я не проболтаюсь о твоих тайнах и не стану досаждать тебе. Мне достаточно знать, что у тебя все хорошо. Хотя я вовсе не уверена в этом. В пакете ты найдешь таблетки. Быть может, они подарят тебе то, о чем ты так мечтаешь. И ты больше не будешь грустить.

Нынче ты отвернулась от меня. Мне придется жить с этим всю жизнь. Если ты когда-нибудь передумаешь, знай: моя дверь всегда открыта для тебя. Если захочешь дать мне второй шанс, давай встретимся в чайной гостиницы «Астор Хаус» завтра, в три пополудни. Я просто хочу увидеться с тобой еще хотя бы разок.

С любовью, твоя сестра Экси

Я сложила записку, положила в пакет и адресовала миссис Ван Дер Вейл.

– Пожалуйста, передайте это ей, когда мужа рядом не будет, – попросила я портье.

– О, об этом не стоит беспокоиться, – ухмыльнулся прощелыга, – мужа никогда не бывает рядом.

– Но я видела их вместе. Красивая пара.

– О, это был не…

– Не ее муж? А кто же тогда, разрешите полюбопытствовать?

Еще одна купюра перекочевала через стойку.

– Его зовут мистер Пиккеринг. Владелец пароходства. У него контора в Пек-Слип.

– Спасибо, – поблагодарила я, с трудом скрыв изумление. Итак, у моей сестры есть не только муж, но и поклонник…