В последнее время стратег и принц все больше проводили времени вместе, склонившись над картами, о чем-то ожесточенно споря и выдвигая все новые тезисы, которые либо слали друг другу письменно, огромными пачками, с расчетами и диаграммами, либо устно, но это уже был открытый конфликт мнений. Они полностью погрузились в тактику, разработали боле десяти решений, отправили несколько сотен распоряжений, не считая более тысячи уточнений, которые требовали отдельные триарии или специальные команды.

Стелла была рада, что хоть кто-то из них признал ее, считался с ее присутствием. Игнис почти не обращал на нее внимания, и, по правде, от кофе отказался, так что принцессе не удалось даже в этом помочь команде Селума. Сам же король, как того и требовал статус, оставался настолько погруженным в дела страны, что дальше носа не видел, хотя решал проблемы провинции даже отдаленных земель. Иногда он пораженно сталкивался с девушкой, как бы забыв, что она здесь делает. Флерет пыталась путано объяснить, что ей дано разрешение, но юноша только раздраженно обрывал эти потоки невнятной речи и переключался вновь на решение проблем в армии или стране. Ни отказать ей, ни окончательно принять в свое общество он не мог. Или не хотел в этом разбираться.

Тенебрайская принцесса особенно остро чувствовала свою неуместность в обществе Селума. Как будто бы она была какой-то досадной помехой, мелкой, чтобы вредить, но все равно нарушающей общую гармонию, правильность картины, так что хочется добиться совершенства, стерев недостаток. И при этом Ноктис не выражал вражды, не был груб, а даже как будто интересовался ею, но так редко, что при всем желании девушка не смогла бы вспомнить ни одного содержательного разговора. Ни одного многообещающего взгляда.

Первым «другом» для пленницы стал Гладиолус, хотя этих двоих разъединяло абсолютно все. Когда этот громила увидел маленькую принцессу, которая на первых порах даже представить не могла, что ей делать, как к кому обратиться, он совершенно по-отцовски положил ей руку на плечо (вечный метод примирения этого парня) и заговорил просто, немного грубовато:

— Ты, главное, не бойся. Спрашивай. Вон тот, — Гладиолус ткнул пальцем на Игниса, — По части сложностей. Он наш умник, да. А вон с тем, — он снова ткнул пальцем, но на этот раз в сторону Промпто, что спал в кресле, развалившись и приоткрыв рот, — Не связывайся. Он больно до вашей сестры… Ну, ты поняла? – смутился под конец мечник.

Стелла удивленно моргнула, потом пораженно посмотрела на свое плечо, которое сжимала лапища, впрочем, осторожно. Далее девушка перевела взгляд на лицо и увидела могучую небритость истинного сына войны, красивый тонкий шрам и добрую улыбку. Гладиолус назвал свое имя, еще раз улыбнулся и отошел к Промпто.

Слабый толчок по ноге заставил блондина подскочить и тут же кинуться к кобуре. К счастью, она была далеко, так что парню хватило времени, чтобы проснуться и сообразить, что тревога была ложной.

— Я бы тебя пристрелил легко, Гладиолус, — насмешливо тянул потом блондин, рисуясь перед девушкой.

В любой другой момент старший товарищ не располагал к потасовкам: Гладиолус был во многом похож на танк: переедет и не заметит. К тому же ложную храбрость не любил: вот и тогда сжал он тощего стрелка в медвежьих объятиях, пока тот не взмолился о пощаде. Стелла не могла сдержать улыбки: искренней, широкой, что обнажала ее зубы-жемчужины.

Позже Промпто навязался к девушке в компанию, отшучивался, делал комплименты, задиристо и нагло смотрел на нее. Стелла, привыкшая к мужскому вниманию на родине, легко отводила от себя всякие попытки флиртовать, так что общение с этим наглецом ничем не грозило. Сходу, как только Промпто удалось закрепить успех первичного знакомства, он повел Флерет в тир, вызвавшись научить ее стрелять. В Тенебраи девушкам наотрез отказывали в этом искусстве, мотивируя тем, что слишком эмоциональны они, а огнестрельное оружие эмоции не любит.

Стелла легко согласилась и на это ухаживание, предпочитая несколько подучиться, чтобы сколько-нибудь приблизиться к идеалу принца. Оставим этих двоих стрелять по мишеням и в воздух, потому что в этом эпизоде не было ничего интересного. Разве что попытки Промпто «случайно» приобнять принцессу, но каждая из них была изящно пресечена.

***

Игнис устало потер виски. Странно складывалось, пожалуй, все это. В смысле, ситуация. В смысле… Похоже, стратег начал уставать. Спал он крайне мало: не более трех-четырех часов в день, с того момента, как впервые напали на город. Нервы были не к черту: слишком за многое нужно было отвечать. Всегда спокойное лицо парня начинало подрагивать: сокращались мельчайшие мышцы у глаз, висков, лихорадочно бились жилки, ускоренные током крови и адреналином. Меньше кофе, но без него – никак.

Принц тоже не был подарком. Внезапно он стал менять свои планы, в виду чего возникли трения. Он упорно отказывался собирать всю огневую мощь западного фронта здесь, хотя это было разумным. Может быть, одним огнем удалось бы избавиться от наступления врага. Игнис устал убеждать своего монарха, что пора относиться к приготовлениям серьезно. Что тот странный случай, когда первые силы Тенебраи были разгромлены – подарок судьбы да самоуничтожение вражеских планов.

Да, врагов было несколько. Предположительно, два. Некто был заинтересован в гибели Ноктиса, кто-то свой. Он знал, что будет, когда лучше напасть. Солдаты, выступившие против цитадели – не тенебрайские, о чем говорила форма, снятая с убитых. Этот второй враг просчитался. Возможно, он – такой же слабый интриган, как те, кто остался в тылу, включая трусливого генерала. Возможно, он – главная сила, сотрясающая этот город и всю власть Селумов. Возможно, он убил старого короля. Смерть его больше не обсуждалась. Она была принята, как факт.

Третий ( или все тот же второй) враг напустил чудовищ на город, настоящие порождения тьмы, которые будто вышли из чрева Энтро. Кто проводил над ними эксперименты? Кто вызвал их? Кто транспортировал? Было ли это контролируемо?

От загадок мутился разум. Игнис прикрыл глаза, стараясь не думать хотя бы пять минут. Но покоя ему не дали. Дверь осторожно распахнулась и на пороге оказалась тенебрайская принцесса. Стратег встрепенулся, поднялся с места и отвесил поклон. Девушка поспешила к нему и скоро проговорила:

— Что вы! Не надо формальностей, оставьте. Я хотела бы на равных…

— Так принято, ваше высочество, — напомнил Игнис, выпрямляясь.

Стелла с досадой посмотрела на него, отметив необычайно умные глаза этого молодого советника, его крепкие широкие плечи, благородную мужественность и почтительность. Что-то в нем остро напоминало принца, только не было небрежности, а скорее… полный контроль. Как будто этот человек знал, где его место, кто он и что следует делать. Поэтому держался уверенно, хотя и напряженно.