И тогда, поверив его речам, он снова пошел вместе с ним. Хорошо ведь говорится:

И вот осел, обманутый сотней лживых речей, снова близко подошел ко льву, заранее приготовившемуся к прыжку, и в то же мгновение был убит, И убив его, лев оставил шакала для охраны, а сам пошел к реке совершить омовение. Тогда из-за чрезмерной жадности шакал съел уши и сердце осла. Когда же лев, омывшись и совершив положенные обряды, вернулся, то увидел, что у осла нет сердца и ушей, и с душой, полной гнева, сказал шакалу: «Эй, негодный! Зачем совершил ты неподобающее дело, съев у осла уши и сердце и превратив его в объедки?» Шакал смиренно ответил: «Господин! Не надо так говорить. Ведь у него и не было ни ушей, ни сердца. Как же иначе он снова бы пришел сюда после того, как уже был здесь, сам видел тебя и в страхе убежал? Потому и говорят:

И почувствовав доверие к словам шакала, лев поделился с ним и со спокойным сердцем съел осла.

Поэтому я и говорю: «Я не осел Ламбакарна...». Итак, глупец, ты задумал обман, но он расстроился, как у Юдхиштхиры, благодаря правдивой речи. Хорошо ведь говорится:

Дельфин спросил: «Как это?» Обезьяна рассказала:

«Жил в одном селении некий гончар. Как-то раз пьяный он побежал с большой скоростью и упал на острый край черепка от разбитого горшка. Острие черепка поранило ему лоб, и он с трудом поднялся, весь залитый кровью. И затем от неумелого лечения рана от черепка приняла безобразный вид. И однажды, когда страну мучил голод, он, исхудавший от недоедания, пошел с несколькими царскими слугами в другую страну и сделался слугою царя. А царь тот, видя на его лбу безобразный рубец от черепка, подумал: «Должно быть, это какой-нибудь храбрый человек. Ведь рана у него спереди, на лбу». Подумав так, он стал выделять его среди всех особой милостью, награждая его дарами и другими почестями. А те раджапутры[434], видя эту чрезмерную милость, хотя и терпели крайнюю зависть, но из страха перед царем ничего не говорили. И вот однажды, когда были собраны герои, снаряжены слоны, запряжены лошади и проводились испытания воинов, владыка спросил при случае того гончара: «Эй, раджапутра! Как тебя зовут? Кто ты родом? В какой битве получил ты эту рану на лбу?» Тот ответил: «Божественный! Родом я — горшечник[435] и зовут меня Юдхиштхира. А рана эта не от меча. В моем дворе лежало в одном месте много черепков, и однажды, ослабев от хмельного питья, я побежал и упал на черепок. И затем рана от черепка приняла безобразный вид». Тогда царь сказал: «Увы! Обманул меня гончар, принявший вид раджапутры. Пусть же его прогонят в шею». И в это время горшечник сказал: «Божественный! Не делай так. Посмотри, как ловка моя рука в сражении». Царь ответил: «О! Ты — кладезь всех достоинств, но вес равно уходи. Сказано ведь:

Гончар спросил: «Как это?» Царь рассказал:

«Жила в одной местности пара львов. И как-то львица родила двух детенышей. А лев постоянно убивал газелей и других животных и приносил их львице. И однажды, бродя в лесу, он ничего не поймал. Между тем блаженное солнце опустилось за вершину Асты[436]. Тогда он отправился домой и встретил на дороге детеныша шакала. И подумав: «Это — малыш», он из жалости осторожно взял его клыками и, принеся живым, дал львице. Тогда львица сказала: «О любимый! Принес ли ты что-нибудь поесть?» Лев сказал: «Дорогая! Сегодня я никого не поймал, кроме этого детеныша шакала. Я подумал: «Ведь и он нашего рода и к тому же малыш» — и не убил его. Сказано ведь:

Теперь же сделай себе приятное, съев его. Завтра я принесу что-нибудь другое». Она сказала: «Любимый! Ведь при мысли: «Это — малыш», ты не убил его. Как же я погублю его ради своего живота? Сказано ведь:

Поэтому он будет у меня третьим сыном». И сказав так, она заботливо вскормила его молоком своей груди. Так эти три детеныша, не зная о разнице в своем происхождении, проводили свое детство в одинаковых занятиях и забавах. И как-то в тот лес пришел бродячий дикий слон. Увидя его, оба львенка, разъяренные и жаждущие убийства, двинулись на него. Тогда сыв шакала сказал: «Эй! Этот слон — враг нашего рода. Так не следует идти на него». И сказав это, он побежал к себе домой. А те, видя трусость старшей брата, также лишились отваги. Хорошо ведь говорится:

А также:

И затем оба брата пришли домой и со смехом рассказали родителям о поведении старшего брата: «Даже издали увидя слона, он скрылся». Когда же тот услышал это, сердце его наполнилось гневом, нижняя губа, подобная молодому ростку, задрожала, глаза стали темно-красными, брови наморщились, образовав три складки и, угрожая, он дерзко заговорил с ними. Тогда львица отвела его в уединенное место и стала уговаривать: «Дитя! Никогда не говори так. Ведь они — твои братья». А он, еще больше разгневавшись из-за ее успокаивающих слов, сказал: «Разве я уступаю им в отваге, красоте, познаниях, в науках или в ловкости, что они смеются надо мной? Поэтому мне непременно надо убить их». Тогда, слыша это и желая сохранить его жизнь, львица, смеясь про себя, сказала:

Слушай же меня внимательно, дитя: полная жалости, я вскормила тебя, сына шакалки, молоком своей груди. Поэтому уходи поскорей и живи среди своих соплеменников, пока сыновья мои еще не знают из-за своей молодости, что ты — шакал. А иначе, убитый ими, ты пойдешь дорогой смерти». Тогда, услышав это, он с сердцем, полным страха, потихоньку ушел оттуда и присоединился к своим соплеменникам.