Приведя царю этот пример, Балабхадра сжег келью, в которой находился обнаженный монах.

Поэтому я и говорю: «Монаха Балабхадра сжег...». Глупец! Вот какими бывают министры, которые не похожи на тебя, не являются министрами на одних лишь словах и сведущи в путях разумного поведения. Во всяком случае, своими дурными поступками ты ясно показал унаследованную тобой непригодность к должности министра. Должно быть, и отец твой был в том же роде. Ведь:

А в ученых, наделенных глубокими знаниями, даже много времени спустя не обнаруживаются присущие им слабости, если, сохраняя глубину, они не показывают недостатков своего рассудка. Ведь:

Как бы то ни было, нечего наставлять тебя, наихудшего. Сказано ведь:

Даманака спросил: «Как это?» Тот рассказал:

«В окрестностях одного леса жила стая обезьян. И однажды зимой, совсем обессиленные, они заметили с наступлением ночи светлячка. Увидев его, они подумали: «Это — огонь», осторожно взяли его, покрыли сухой травой и, приблизив к нему руки, плечи, животы и груди, стали почесываться, как бы в действительности наслаждаясь счастьем желанного тепла. И была там одна в особенности мучимая холодом обезьяна, которая то и дело поддувала траву, вся поглощенная этим. Тогда птица по имени Сучимукха спустилась, гонимая судьбой, с дерева и на свою погибель сказала ей: «Дорогая, не трудись. Это не огонь, это — светлячок». А обезьяна, не обращая внимания на ее слова, снова начала дуть и не прекращала этого, несмотря на неоднократные уговоры птицы. К чему много слов? Приблизившись к самым ее ушам, птица так досаждала ей, что обезьяна, наконец, схватила ее и раздробила ей ударом о камень клюв, глаза, голову и шею, так что та отошла в небытие.

Поэтому я и говорю: «Не может гнуться дерево...».

Также:

Несомненно, ты — неудавшийся сын. Сказано ведь:

Хорошо ведь говорится:

И еще:

И хорошо ведь говорится:

Даманака спросил: «Как это?» Тот рассказал:

«Жили в одном городе два друга, сыновья купцов, которых звали Дхармабуддхи и Душтабуддхи[216]. Чтобы нажить добро, они отправились в отдаленную страну. И там, вследствие восхода своей счастливой звезды, тот, кого звали Дхармабуддхи, нашел оставленный раньше каким-то добрым человеком горшок с тысячей динаров. Он посоветовался с Душтабуддхи, и решив: «Мы достигли цели. Пойдем в свою страну», они вернулись назад. И около их города Дхармабуддхи сказал: «Дорогой! Половинная доля принадлежит тебе. Возьми ее, чтобы, придя теперь домой, мы с блеском были встречены перед лицом друзей и врагов». Тогда Душтабуддхи, чье коварное сердце жаждало увеличить свое богатство, сказал ему: «Дорогой! Пока это добро будет у нас общим, до тех пор не прервется наша преданная любовь. Поэтому возьмем по одной сотне, зароем остальное в землю и пойдем домой. Пусть, уменьшаясь или возрастая, богатство это явится испытанием нашей добродетели». Тогда Дхармабуддхи, не разгадавший из-за врожденного благородства эту тайную злонамеренность, согласился с этим, и оба они, взяв кое-что, зарыли остальное в землю и вошли в город.

И вот Душтабуддхи, делавший ненужные расходы и потакавший дурным страстям, истратил из-за непрочности своего счастья принадлежавшую ему долю. Тогда они снова поделились, взяв каждый по второй сотне. И затем в течение года она исчезла у него таким же образом. Тогда Душтабуддхи подумал: «Если мы снова поделимся, взяв по сотне, то что пользы, если мне и удастся похитить оставшиеся незначительные четыре сотни? Так я унесу все шесть сотен». Подумав так, он один унес деньги и сравнял землю в том месте. И едва прошел месяц, он сам явился к Дхармабуддхи и сказал: «Дорогой, поделим поровну оставшееся богатство». Сказав это, он пошел вместе с Дхармабуддхи в то место, и они начали копать. Когда же, выкопав землю, они не увидели добра, Душтабуддхи в своем бесстыдстве стал ударять себя по голове пустым горшком и сказал первый: «Где это сердце Брахмы?[217] Несомненно, ты, Дхармабуддхи, похитил его. Возврати же мне половину, а иначе я обращусь в царский дворец». Тот ответил: «О злодей! Не говори этого. Я действительно добромыслящий и не занимаюсь подобными воровскими делами. Сказано ведь:

Так, споря, оба они пошли в суд и рассказали о том, как было похищено добро. Услышав это, судьи решили подвергнуть их божественному правосудию[218]. Тогда Папабуддхи сказал: «Увы! Неправильным кажется это решение. Сказано ведь:

А в этом деле у меня есть свидетель — лесное божество. Оно вам объявит, кто из нас прав и кто неправ». Тогда они ответили: «Хороши твои слова. Сказано ведь:

Мы также чувствуем большое любопытство к этому делу. Завтра утром оба вы должны пойти с нами в то место леса». И, взяв с них залог, они отпустили их домой.