Хитрее всех зверей — шакал, средь птиц — ворона всех хитрей, |
Среди людей — цирюльники, среди аскетов — «белые»
[330]. (66)
И кроме того:
Не приведет к несчастью план, который взвешен тщательно |
И многократно обсужден советниками мудрыми». (67)
Подумав так, птицы сказали ворону: «Эй! Нет у птиц никакого царя. Поэтому все птицы решили помазать в цари над всеми пернатыми эту сову. Дай же и ты свое согласие. Ведь ты пришел вовремя». Тогда он со смехом сказал: «О! Не годится, что помазывают эту уродину, ничего не видящую днем, когда есть гуси, павлины, кокилы, чакоры, чакраваки, хариты, журавли[331] и другие превосходные птицы. Не согласен я с вами. Ведь:
Даже без гнева у совы глаза косые, нос кривой |
И неприятен вид ее, а в гневе — что и говорить! (68)
Также:
Как можно вам успеха ждать, коль станет царствовать сова, |
Жестокая, ужасная и с неприятным голосом? (69)
И кроме того, зачем нужна она, если господин — Вайнатейя? Пусть она наделена достоинствами, все равно, когда есть один владыка, не следует брать другого. Сказано ведь:
От одного царя — добро, от многих — только бедствия. |
Так на исходе юги к нам приходит гибель от светил
[332]. (70)
Даже благодаря его имени вы недосягаемы для врагов. Сказано ведь:
Благодаря лишь имени властителя достойного |
Спокойно подданный живет и не боится злых врагов. (71)
Сказано ведь:
Кто назовет великого, того в делах удача ждет. |
Так зайцам счастье принесло упоминанье о луне». (72)
Птицы спросили: «Как это?» Ворон рассказал:
Рассказ второй
«Жил в одной части леса царь слонов по имени Чатурданта[333], окруженный многими слонами. Так проводил он время, охраняя стадо слонов. И вот наступила как-то двенадцатилетняя засуха, от которой высохли водоемы, пруды, лужи и озера. Тогда все слоны обратились к начальнику стада: «Божественный! Одни наши слонята погибли, измученные жаждой, другие — близки к смерти. Найди же какое-нибудь средство утолить жажду». Тогда он послал в восемь сторон света очень быстрых слуг, чтобы они разыскали воду. И те из них, которые отправились на восток, заметили по дороге, недалеко от обители отшельников, озеро под названием «Лунное». Гуси, журавли, морские орлы, утки, чакраваки, балаки[334] и другие обитатели воды населяли его; множество разнообразных деревьев, ветви и побеги которых сгибались под тяжестью цветов, росло поблизости, и оба берега его были украшены зеленью. Обильная пена, возникшая из массы светлых волн, гонимых ветром и стекающих по берегам, покрывала его края, и вода в нем благоухала от сочащейся по слоновьим вискам мускусной влаги, от которой отлетают пчелы, когда могучие слоны погружаются в воду. Деревья, растущие на берегах, образовали своей густой листвой сотни зонтов, постоянно защищавших от солнечного зноя. Глухой шум издавали многочисленные волны, которые ударялись о тела купающихся пулиндских девушек и огибали округлости их пышных бедер, ягодиц и грудей. Озеро это было наполнено чистой водой, и густые заросли распустившегося лотоса украшали его. К чему много слов? Части неба было подобно оно. И видя его, слуги как можно быстрей вернулись и сообщили о нем царю слонов.
И услышав это, Чатурданта поспешно пришел с ними к Лунному озеру. И спускаясь со всех сторон к легко доступному озеру, они раздробили на тысячи кусков головы, шеи, передние и задние лапы зайцев, которые еще раньше построили себе жилища на том берегу. Напившись и искупавшись в воде, начальник стада повернул назад и пошел вместе со спутниками к себе в лесную чащу. Тогда оставшиеся в живых зайцы стали размышлять: «Что нам теперь делать? Узнав дорогу, они будут приходить каждый день. Надо найти средедство удержать их, прежде чем они вернутся сюда». Тогда зайчик по имени Виджайя[335], видя, что зайцы испуганы, что их дети, жены и родные растоптаны и что ими овладела печаль, сказал с состраданием: «Вам не следует бояться. Я уверен, что они больше не придут сюда. Ведь Кармасакшин[336] оказал мне милость». И слыша это, царь зайцев по имени Шилимукха[337] сказал Виджайе: «Дорогой! В этом нет сомнения, потому что:
Куда Виджайю ни пошлют, везде удача ждет его. |
Ведь мудрости исполнен он и знает, как вести дела. (73)
И еще:
Чья речь полезна, взвешена,
Чья речь украшена, и нет в ней лишних слов, |
Чья речь благоразумна,
Тот речью достигает всех целей. (74) ār
И пусть я буду далеко, слоны узнают о моей тройной силе, видя мощь твоего разума. Ведь:
Пускай не виден царь,
Но по его письму или посланцу |
Легко нам убедиться,
Умен владыка или глуп. (75) ār
Сказано ведь:
Посол соединит врагов, посол друзей разъединит, |
Посол сумеет сделать так, чтоб подчинить противника. (76)
И если пойдешь ты, то это все равно, что я сам бы пошел. Потому что:
Когда посол наш говорит согласное с грамматикой |
И с наставленьями благих, то это — словно наша речь. (77)
И еще:
Немного дела у посла: о происшедшем рассказать |
И цель свою осуществить, насколько это может речь. (78)
Так иди, дорогой! Пусть это дело будет у тебя вторым Кармасакшином». И, пойдя, он увидел того владыку слонов, направлявшегося к озеру. Тело его было окрашено в красновато-желтый цвет обильной цветочной пыльцой от подстилки, сделанной из бутонов с кончиков ветвей цветущего дерева карникары[338]. Он был подобен полной воды туче, отягщенной всем блеском молний, и его страшный, словно идущий из глубины рев звучал, как столкновение множества могучих и стремительных молний, сверкающих во время дождя. Прекрасный, как обилие лепестков безупречного голубого лотоса, он, равный величием Айравате[339], обладал хоботом, извивавшимся словно могущественный Бхуджагендра[340], и парой превосходных, гладких и больших клыков медвяного цветка. Лик его вызывал восхищение благодаря стаям жужжащих пчел, слетевшихся на благоухающий аромат мускусной влаги, стекающей по его вискам, и тысячи начальников стад, усиленно обмахивающиеся своими ушами, подобными ветвям, окружали его. И тогда Вижайя подумал: «Не могут подобные мне общаться с ним. Ведь, как сказано:
