И услышав это, я, полная гнева, изо всех сил прыгнула к сосуду для подаяний, но, не достигнув его, упала на землю. Тогда, увидев меня, мой враг сказал Бутакарпс: «Друг! Гляди, гляди на это удивительное зрелище! Сказано ведь: Всегда богатые сильны и за ученость славятся. | Гляди: слаба без клада мышь, как все ее сородичи. (69) И хорошо ведь говорится:
Змей без зубов — уже не змей, и слон без мускуса [272]— не слон. | Так и богатства кто лишен, лишь по названью — человек». (70) Слыша это, я подумала: «Увы! Правду сказал мой враг. Ведь нет у меня теперь сил прыгнуть и на длину пальца. Будь она проклята, жизнь человека, лишенного богатства! Сказано ведь: Кто в бедности проводит дни и слаб к тому же разумом, | Дела все гибнут у того, как гибнут летом ручейки. (71) «Ячмень вороний» — не ячмень, и не сезам — «лесной сезам» [273]. | Так и бедняк, подобно им, — лишь по названью человек. (72) Пусть добродетелен бедняк — его заслуги не видны. | Богатство лишь осветит их, как солнце освещает мир. (73) Не так страдает на земле всю жизнь проведший в бедности, I Как разорившийся богач, привыкший к изобилию. (74) Лишь только поднимаются желанья в сердце бедняка, | бессильно сразу падают, как груди старые вдовы. (75) Пусть перед нами в ясный день стоит достойнейший бедняк, | Не замечаем мы его, окутанного тьмой нужды». (76) Так горюя, лишившись сил и видя, что клад мой сделали подушкой, я пошла утром в свое убежище. И тогда слуги мои, сойдясь, стали все говорить: «Эй! Не может она наполнить наши желудки. Следуя за ней по пятам, мы только станем жертвами кошек и подвергнемся другим несчастьям. К чему тогда ее милость? Сказано ведь: Когда одни лишь бедствия приносит слугам господин, | Пусть избегают все его, а воины — тем более». (77) И услышав по дороге их слова, я забралась и убежище. Когда же никто из спутников не вошел вместе со мной из-за отсутствия клада, я стала размышлять: «Увы! Будь проклята эта бедность! И хорошо ведь говорится: Коль беден человек, то из родных никто || его не станет слушать. Вся добродетель, как луна, теряет блеск, || и сломлена гордыня, | Несчастие одно приходит за другим, || товарищи уходят, И стоит лишь кому проступок совершить — || за все он отвечает. (78) çārdū Коль человек, гнев у Кританты вызвавший, В пучину бед будет низвергнут тягостных, | Врагами все станут его приятели И даже друг старый покинет бедного. (79) vaṁça А также: Без друга в сердце пусто, А без детей пустынно в твоем доме. | Страна пуста для глупых, Для бедняка пустынно все. (80) ār Да ведь: Пускай и чувства неизменны, и то же имя, И тот же ум неповрежденный, и те же речи, | Но если вдруг блеска богатства лишится смертный, Совсем другим станет тогда. Непонятно это! (81) vasa К чему же подобным мне богатство, приносящее такие плоды? Да лучше уж, лишившись добра, я поселюсь теперь в лесу. Ведь сказано: Живи лишь там, где чтут тебя, а где тебе почета нет, | Беги оттуда, будь хоть ты на колеснице средь богов. (82) Уж лучше бедствия терпеть, храня достоинство свое, | Чем наслаждения вкушать, бесчестьем оскверненные». (83) И затем я подумала: «Смерти подобно горе нищеты. Ведь: Изгрызли черви дерево, и опалил его огонь, | Скривился ствол его, и все ж оно счастливей бедняка. (84) И также: Потеря разума, обитель многих бед || и тщетных размышлений, Синоним слова «смерть», пристанище тоски, || забот бездонный кладезь, | Ничтожество само, убежище невзгод, || утрата блеска славы — Для мудрых — нищета. В ней с адом никакой || я разницы не вижу. (85) çārdū А также: Рождает бедность стыд; охваченный стыдом, || свой блеск теряет смертный, Без блеска — униженье, а из-за него || он устает от мира; | Уставшего от мира мучает тоска, || тоска рассудок губит, Безумца ж гибель ждет. Увы! Нужда в деньгах — || начало всех несчастий. (86) çārdū И кроме того: Уж лучше, выпив яд, || навек уснуть || у Смерти в обители, Иль руки положить || в ужасный рот || змеи, полной ярости, | Или с крутой горы || сорваться вниз, || разбившися вдребезги, Чем радости вкушать, || нажив добро || путями порочными. (87) hari И еще: Пусть лучше бросится в огонь бедняк, лишившийся добра, | Чем станет помощи просить у бессердечного скупца. (88) Уж лучше со зверьми бродить среди непроходимых гор, | Чем слово жалобное «дай» печальным голосом твердить. (89) И как же еще можно жить при таких обстоятельствах? Что пользы воровать? Поступать так — еще хуже, от того что присваивается чужое. Ведь: Уж лучше век молчать, || чем речи лживые вести бесстыдно, Уж лучше быть скопцом, || чем с похотью к чужой жене стремиться, | Уж лучше умереть, || чем наслаждаться клеветой на ближних, Уж лучше нищим быть, || чем забирать себе добро чужое. (90) çikha Но, может быть, мне насыщаться чужой едой? Горе мне! О горе! И это подобно вратам смерти. Сказано ведь:
|
