Постепенно мужчины тоже начали принимать участие в разговоре. Володя — так звали молодого человека в очках — задал ей вопрос относительно ее отношений с мужем и тут же покраснел до корней волос. Виолетта бросила на него гневный взгляд и не удостоила ответом. Библейскому красавцу повезло несколько больше: он расспрашивал Аргамакову о более нейтральных вещах, и в голосе его звучало неподдельное сочувствие. Поэтому, когда Лилия Андреевна заявила, что предварительная беседа на сегодня закончена и отныне с ней будут работать один на один, я не удивилась, услышав слова Виолетты:
— А кто будет моим психоаналитиком? Я бы предпочла Вадима Анатольевича.
На лице главного психоаналитика не отразилось ни удивления, ни обиды. Она на несколько секунд задумалась и таким же ровным тоном произнесла:
— Хорошо. Я хотела предложить вам поработать со мной: я кандидат психологических наук, и опыта у меня побольше, но если вы предпочитаете Вадима Анатольевича, то я не возражаю. — И добавила малопонятную для пациентки фразу: — Может быть, это и к лучшему: отношения трансфера легче установятся у вас с мужчиной. — И с этими словами она нас отпустила.
Вместе с нами в коридор вышел и явно польщенный Вадим Анатольевич: я удивилась этому странному сочетанию — типично русские имя и отчество при ярко выраженной иудейской внешности. Он пригласил Виолетту пройти в его крохотный кабинет и извинился передо мной за то, что мне придется подождать.
Оставшись одна в коридоре, я предалась мрачным размышлениям. Трансфер трансфером, но это весьма опасное сочетание — психически неустойчивая и испорченная красавица и слишком привлекательный для того, чтобы быть хорошим врачом, мужчина. Трансфер, по Фрейду, — это установление особых отношений между врачом и пациентом; как полагал гениальный австриец, нуждающийся в помощи человек проецирует на психоаналитика свои чувства, он становится ему как бы самым близким, самым любимым человеком. В переводе на обычный русский язык, если речь идет о пациентках-женщинах и врачах-мужчинах, это означает, что пациентка просто-напросто влюбляется в своего терапевта, даже старого и некрасивого. Если же психотерапевт молод и похож на героя девичьих грез, это может иметь самые непредсказуемые последствия… Неписаный кодекс чести психоаналитиков и психотерапевтов гласит, что в процессе лечения исключаются любые контакты между ними и пациентами, кроме чисто терапевтических. Но этика этикой, а человек слаб: что делать рядовому специалисту, если сам Юнг не смог удержаться от соблазна? Я уже с ужасом представила себе, как между Виолеттой и Вадимом завязывается роман, как она уходит от Аргамакова, как вместе с Виолеттой уходят всякие надежды на инвестиции, и разъяренный Аргамаков, а вместе с ним и владельцы «Компика» обвиняют во всем меня… Как я ненавидела в этот момент навязанную мне роль дуэньи!
Хотя в общем сотрудники Международной ассоциации произвели на меня благоприятное впечатление, я никак не могла отделаться от предубеждения — не против психоанализа как такового, а против недоучившихся психоаналитиков российского разлива. Недавно Рафаил поведал мне отвратительную историю, которую рассказала ему пришедшая на прием вдова. У нее, довольно молодой женщины, трагически погиб муж. Ее семнадцатилетний сын тяжело переживал смерть отца, и родственники посоветовали ей обратиться к психоаналитику. Этим психоаналитиком оказался молодой мужчина с кудрявой шапкой волос, которая придавала ему артистический вид. Мальчик стал регулярно посещать доктора Тархана (так звучала его фамилия, я постаралась ее на всякий случай запомнить), и его самочувствие на глазах стало улучшаться. А потом он вдруг резко изменился: стал кричать на мать, заявлять, что она испортила ему жизнь, что его состояние связано с психическими травмами, которые она нанесла ему в детстве, пусть она уходит из дома и оставляет ему квартиру… Более того, видно было, что он просто влюблен в своего доктора, и, хуже того, он стал приносить домой ценные подарки. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в дело не вмешался дядя мальчика. Он пошел к Тархану, пригрозил ему одновременно налоговой полицией, Главным управлением здравоохранения, а также небезызвестной статьей Уголовного кодекса, карающей за совращение несовершеннолетних. Насмерть перепуганный «последователь Фрейда» отступился, а с юношей после этого долго работал Рафаил, и душевная травма, нанесенная ему «лечением», оказалась гораздо серьезнее, чем депрессия, вызванная гибелью отца.
Впрочем, при расследовании, проведенном самим Рафаилом, выяснилось, что медицинского начальства «доктор» мог не бояться: не было у него медицинского диплома, за его плечами только пединститут. В квалификации же местных специалистов сомнений у меня не было.
Но может, зря я себя накручиваю и все совсем не так страшно, как я себе это нафантазировала? И чтобы развеяться, я решила пройтись по зданию и посмотреть, чем тут занимаются. Я спустилась по лестнице — не такой широкой, как та, по которой мы поднимались, но тоже мраморной — и оказалась в просторном холле, где расположился магазин под весьма странным названием «Дорога от себя». Я уже разобралась, что все эти целители, хилеры и психоаналитики группировались вокруг ассоциации «Дорога от себя». Собственно говоря, это была большая тусовка, такой же тусовкой, несмотря на громкое название, мне показалось и это сборище психоаналитиков.
Ассоциации принадлежал и этот необычный магазин. Тут торговали всем, что имело хоть какое-нибудь отношение к мистике, эзотерическим учениям, экстрасенсорике и подобным экзотическим вещам.
Первое, во что упирался взгляд, были книжные ряды — два больших прилавка и полки за ними, сплошь уставленные разными изданиями. Я нашла там и «Индийскую философию», и «Суфизм», и работы Елены Рерих, наряду с этим покупателям предлагались всевозможные книжки для «завернутых» — «Исцеление через освобождение» или «Путь на тот свет». Рядом продавались кассеты и пластинки с музыкой для медитации, а также видеокассеты с записями сеансов медитации в исполнении знаменитых учителей.
Отдельно располагался небольшой прилавок, к которому покупателей притягивали сильные приторные ароматы, от них у меня даже закружилась голова, я так и окрестила его про себя — «восточная лавка пряностей». Здесь распоряжалась пышная молодая женщина в аккуратном передничке, торговавшая всевозможными ароматическими веществами — тут был и самый банальный ладан, и индийские сандаловые свечки, и какие-то совершенно неизвестные мне восточные благовония. Ладан и самые дешевые ароматические порошки продавались на вес — тут же на прилавке стояли аптекарские весы. Но для более состоятельных покупателей на стеллажах были выставлены красивые сосуды с благовониями, изящные амфоры из цветного матового стекла, очень похожие на те флаконы, в которых античные матроны хранили свою парфюмерию, и вазы из полупрозрачного алебастра и еще какого-то камня, кажется, яшмы. При мне хорошо одетый мужчина с восточными чертами лица купил такой миниатюрный кувшинчик, выложив за него приличную сумму. Тут же на полках стояли вазы и большего размера из синего стекла всех оттенков — от нежно-голубого до цвета южного ночного неба, к ним была приставлена табличка: «Вазы для медитации».
Но больше всего меня заинтересовал отдел, где продавались всевозможные талисманы, статуэтки Будды и украшения работы восточных мастеров. Маленькие слоники из слоновой кости и кулоны-амулеты на серебряных цепочках грубой работы, резные китайские изображения драконов и рядом женские бусы из индийских самоцветов, витые браслеты в виде змеек и перстни с явно магическими надписями — все это можно было рассматривать до бесконечности. Я и чувствовала себя, как в музее, моем любимом Музее восточных культур.
Медленно двигаясь, я шла вдоль стеллажей, в другом конце торгового зала были выставлены уже не подделки и украшения из полудрагоценных камней, а сами минералы — большие роскошные друзы горного хрусталя, массивные, частично обработанные куски малахита, розовые и нежно-фиолетовые россыпи кристалликов аметиста на кварце… Тут же продавались прозрачные и полупрозрачные шары разного диаметра. В своем невежестве я решила, что все эти предметы предназначены просто для ценителей — они были, на мой взгляд, прекрасны и, кстати, вполне доступны по цене, только не для меня в данный момент. Борясь с искушением, я стояла перед красиво подсвеченными кристаллами, как вдруг услышала следующий разговор.
