Напевая и позабыв обо всех неприятностях, я вышла из метро и, все еще посмеиваясь, пошла домой. Я совершенно вычеркнула из памяти своих преследователей и храбро направилась к скверу. Но когда я была готова покинуть освещенный проулок и свернуть в темноту, что-то меня насторожило. Обернувшись, я увидела за собой два мужских силуэта. Я снова вернулась на тротуар и ускорила шаг. Наверное, это несерьезно, думала я, но чем черт не шутит? А если это не плод моего воображения? Я снова оглянулась, но увидела далеко позади себя только одинокую женскую фигуру. Успокоившись, я продолжала свой путь, стараясь не выходить из полосы света.
Они подстерегали меня на повороте к моему дому. Когда я вступила на вымощенную бетонными плитами дорожку, из темноты вдруг вышли двое — типичные качки из фильмов про нашу мафию. Свет от фонаря бросил на них слабый отблеск, и поэтому у меня осталось от них очень смутное впечатление. Один, стриженный ежиком и с невыразительным лицом, на котором выделялся кривоватый нос, явно когда-то сломанный, был в кожаной куртке и темных штанах-бананах, таких, которые были модны два-три года назад, перегородил мне дорогу. Второй, более высокий, стоял сбоку, в тени, и лица его я не видела. Я не стала ждать, что они собираются делать дальше. Еще тогда, когда я увидела их силуэты позади себя, я перевесила сумочку на левое плечо и прижала ее локтем к телу, а правую руку опустила в карман пальто. Теперь я с диким визгом вытащила эту руку с баллончиком и направила струю газа CS прямо в физиономию стоявшему у меня на пути крепышу; от неожиданности он отстранился, а я, не дожидаясь, пока он закашляется, метнулась в сторону и, изогнувшись, пнула ногой второго. Я целилась каблуком ему в пах, но, очевидно, промахнулась. Нападавшие не ожидали такой реакции и на мгновение растерялись; этого было достаточно, чтобы я прорвалась между ними и с громкими воплями «Караул! Пожар!» помчалась вдоль своей шестнадцатиэтажки, проклиная про себя тех, кто не удосуживается менять перегоревшие лампочки у подъездов.
Я даже не знаю, гнались ли за мной эти доморощенные мафиози, я не слышала за спиной ни топота, ни кашля, ни возгласов — я не слышала ничего и никого, кроме себя. Скорее всего они испугались моего дикого крика и отступили. Тем более что нервно-паралитический газ не мог не подействовать, и по крайней мере один из нападавших должен был на некоторое время выйти из строя.
Когда я добежала до своего подъезда, навстречу мне выступила какая-то высокая фигура; это оказалась перепуганная Агнесса Владимировна, которая спустилась вниз за почтой и тут услышала мои вопли. Храбрая старушка выскочила на улицу в чем была, то есть в домашнем байковом халате, Я обняла ее и, ничего не объясняя, потащила ее обратно и вскочила вместе с ней в кабину лифта, которая, к счастью, оказалась на первом этаже. Только приехав к себе на седьмой, я отдышалась настолько, чтобы объяснить ей, что на меня напали. Моя тезка, казалось, переживала больше, чем я; она возмущалась и собиралась позвонить в милицию — мне с трудом удалось ее отговорить. Но она настояла на том, чтобы я зашла к ней и выпила рюмочку ее фирменной домашней наливки в качестве успокоительного. Правда, успокаивать пришлось больше ее, даже ее муж, лысенький старичок на голову ее ниже, оторвался от телевизора, чтобы мне в этом помочь. Несмотря на мое взбудораженное состояние, я успела подметить, что он сердится на меня за то, что я расстроила его обожаемую жену. Поистине, вот где таится святая супружеская любовь!
Я, конечно, не сказала ей, что меня преследовали. Она осталась в убеждении, что это были либо грабители, либо просто хулиганы, насильники, считала она, действуют поодиночке.
Когда я наконец добралась до своей квартиры, то почувствовала, что одной рюмки настойки мне мало. Я достала из бара бутылку коньяка, налила себе не стопку — нет, целый фужер и выпила его одним махом. Потом я поставила чайник и закурила, размышляя.
Страха я не чувствовала. Я была очень рада, что действовала в опасной ситуации автоматически — недаром я так долго отрабатывала это движение, совсем непросто в один миг вытащить из кармана баллончик с газом так, чтобы палец лежал на кнопке и отверстие было направлено в сторону нападающего, а не себе в глаза. Мой дикий визг — а мне кажется, что я в состоянии издавать ультразвук, настолько этот вопль режет уши мне самой, — сбил парней с толку. Да, с данной ситуацией я справилась. Но ведь сегодняшнее происшествие — лишь часть чего-то более сложного и запутанного. Я оказалась замешанной в странную, мне самой непонятную историю. Меня преследуют, за мной гоняются. Те же люди, что шли за мной несколько дней назад, или другие? Кто звонил мне сегодня ночью? Кто стоит за всем этим? У меня, очевидно, есть враги. Кто они?
Завтра. Я буду думать об этом завтра, сказала я себе словами своей любимой героини. Сегодня у меня голова раскалывается. Лучше я сейчас выпью чаю и лягу спать.
Утро я провела на телефоне. В первую очередь я позвонила Юрию и рассказала ему и о вчерашнем нападении, и о том, что за мной следили ранее. Он встревожился и попросил меня быть поосторожнее: мы договорились, что теперь он будет присылать за мной машину, а вечером меня обязательно кто-нибудь будет провожать до дверей квартиры. Потом я созвонилась с Виолеттой и сообщила ей, что у меня дела и сегодня мне некогда с ней встречаться. Попыталась дозвониться Пете на работу, но сначала никто не подходил к телефону, а затем незнакомый мне голос ответил, что он здесь человек случайный, а из постоянных сотрудников никого нету.
Выходить из дома мне не хотелось — не то чтобы я была слишком напугана, просто желания никакого не возникало. Кофе у меня был, несколько яиц в холодильнике завалялось — что еще мне надо? К черту все переживания, мне надо работать!
Я включила компьютер — у меня дома старенькая икстишка, подарок брата (они списали ее у себя на работе), и уселась за письменный стол. Пальцы мои привычно заскользили по клавиатуре, я почти автоматически нашла нужный мне файл и только тут поняла, как соскучилась по любимому делу. К сожалению, незаконченный перевод новеллы малоизвестного французского писателя прошлого века, который появился у меня на мониторе, я делала практически для себя; издательство, которое мне его заказало, было все в долгах и никак не могло расплатиться за работу, которую я выполнила еще три месяца назад. Нет, никак мне сейчас не обойтись без фирмы брата и без супругов Аргамаковых.
Но на переводе сосредоточиться мне не удалось, в голову постоянно лезли посторонние мысли. Тогда я пошла на кухню, сварила себе еще кофе и закурила. От такой жизни снова начнешь дымить как паровоз! Решительно я никак не могла отключиться от вчерашнего происшествия и от всего, что ему предшествовало. Сначала цыганка с ее дурацким предсказанием, потом преследователи, шедшие за мной чуть ли не по всему городу, и, наконец, настоящее нападение — все это никак не могло быть плодом моего воображения!
Но ведь и те, кто преследовал меня по пятам, и те, кто пытался на меня напасть, — реальные люди из плоти и крови, возможно даже, одни и те же. Если на время забыть про гадалку, то совпадений все равно слишком много — скорее всего последние события как-то связаны между собой. Значит, кому-то это нужно, но кому? Неужели у меня есть такие враги, которые готовы разделаться со мной при помощи темных личностей? Есть ли у меня враги? Конечно, есть, но не думаю, чтобы кому-нибудь из них пришло в голову причинить мне столь реальный, ощутимый вред. Конечно, они бы порадовались, если бы со мной случилась какая-то неприятность, но подстраивать пакость самим — стоит ли трудиться? Не такого ранга у меня недоброжелатели.
И я забыла на время про перевод, забыла про Виолетту, забыла даже про Петю и стала вспоминать своих врагов, причем врагинь своих я смогла насчитать больше, чем противников мужского пола.
Враг номер один — это, конечно, Николай Баринов, комсомольский секретарь факультета в моем родном институте. Многие из моих знакомых регулярно захаживают в свои Alma Mater, но меня в дом на Метростроевской и калачом не заманишь. И не в последнюю очередь — из-за Кольки-барина, как его прозвала моя подруга Катя.
