– Пайпер, Безмятежный об этом не знает. Да и вообще о Неизвестных почти ничего не знает, и о том, что происходило во времена его прадедушек, тоже. Прошлое его не интересует, а на Модель посмотреть его никогда не приглашали. О Модели уже почти все забыли, исключая разве что монахов, которые помогают ее создавать, да людей, дающих на нее деньги, а это несколько членов коллегии – сплошь дедушкины приятели, уверенные, что со дня на день наступит конец света. Последним патриархом, которого заинтересовала Модель, был Миролюбец Безупречный, да и то он тогда был еще не патриархом, а федуциаром, хотел выяснить, куда уходят деньги, но на саму Модель так никогда и не явился посмотреть. Что-то его отвлекло.

– Что-то – в смысле, Девятый Неизвестный?

– Вероятно. Дедушка говорит – Хьюго Монгозу кое-что было известно, но он ведь такую жизнь долгую прожил. Непримиримый ни о чем не знал, и Безмятежный не узнает. И его преемники тоже. Так решили старики. Они собираются запечатать вход из дворца Чиаро.

И что тогда будет со всеми этими монахами и монахинями, которые трудятся над Моделью, подумал Хект. Ведь некоторые из них вот уже пятьдесят лет только этим и занимаются.

Но к Модели можно добраться и другим путем. А иначе как еще монахини попадают во дворец Чиаро?

– Новости интересные есть?

– Конечно. Мы искупали Ветроходца. А наш старик уверен, что отыскал дом Отродья. Хотя добраться туда, наверное, будет сложновато.

Значит, он все-таки нашелся.

– Расскажи-ка подробнее.

Хект понятия не имел, что замышляют Герис, Девятый Неизвестный и Муньеро Делари. Из всех троих иногда хоть что-то объясняла разве что Герис, да и то не вдаваясь в подробности.

Но теперь она разговорилась.

– Ты не сидела без дела.

– Скоро дел станет еще больше. Я не смогу появляться здесь по десять раз на дню, чтобы пичкать тебя новостями. Придется воспользоваться медальоном. Он ведь для этого и создан. – Герис отчитывала его, словно потерявшая терпение мать упрямого ребенка.

– А я надеялся, что ты станешь местным привидением, как в Кройсе и во дворце Чиаро.

– Я бы с радостью, Пайпер. Правда-правда. Только вот как ты думаешь, удастся убедить их разговаривать между собой на фиральдийском или церковном бротском? А может, мельхаик?

– Ладно, не ехидничай, сам стану здешним привидением.

– Пайпер, насчет медальона я серьезно. У меня куча дел.

– Понял. Мне тоже полезно сделать перерыв: перестанут наконец спрашивать, с кем это я здесь разговариваю.

А спрашивали Хекта постоянно, причем с весьма обеспокоенным видом. Пока удавалось отговариваться полуправдой: мол, к нему является некий шпион, известный лишь одному Пайперу. Шпион этот не хочет разглашать свое имя. Хектовы офицеры не понимали, как таинственный осведомитель попадает в особняк.

Постепенно у Хекта появились неофициальные телохранители.

Императрица Катрин наконец возвращалась домой. Вот уже несколько дней в столицу прибывали отправленные вперед вельможи. Когда стало известно, что Катрин уже у восточных ворот, Хект приказал своим людям бросить свои дела и выстроиться на улице, чтобы отдать императрице честь. Его солдаты проделали все быстро и ловко, и Катрин с сестрой остались довольны.

Императорский кортеж проехал мимо.

– Ее везут в паланкине, чтобы народ видел, – прошептал Титус. – Но непохоже, что она на сносях.

Хект с ним согласился, хотя смотрел только на наследную принцессу. Ему показалось (а может, он просто очень хотел это увидеть), что на лице Элспет промелькнула улыбка, сулящая надежду. Он повернулся к Консенту, собираясь ответить.

И тут что-то ударило его в спину. Металлический наконечник пробил стеганую куртку и кольчугу, потом скользнул по лопатке и лишь поэтому не угодил в сердце. Боли Хект не почувствовал.

Его ранили не впервые, и он знал, что тело откликнется не сразу.

Шатаясь, он сделал несколько шагов и, словно даже с удивлением, услышал крики. Сначала Хект никак не мог понять, почему молчал амулет. Но амулет предупреждает лишь о магических нападениях. Пайпер мысленно попросил прощения у Мадука, где бы тот ни был.

Значит, злодеи все-таки добились своего.

Он с волнением подумал о своих людях, об Анне и детях, даже о той женщине, которая вместе с дочерьми осталась в Аль-Кварне. Он не смог их обеспечить.

Правая рука непроизвольно скользнула под рубашку.

Его подняли, и вокруг тут же сомкнулись солдаты, прикрыв Хекта щитами.

Крики не умолкали. Ранили еще кого-то. Войско продолжало держать оборону.

Все смешалось. Разум отказывался служить. Сердце тоже. И все же, пока сознание его не покинуло, Хект продолжал выстукивать код на медальоне.

Едва очнувшись, он увидел рядом с собой толпу хмурых людей. Были среди них и раненые. Все как один застыли неподвижно, словно статуи, хотя время не остановилось и продолжало свой бег. Одни стояли, другие замерли в падении, словно застигнутые врасплох.

– Получилось! Он очнулся, – радостно воскликнула Герис.

Хект ее не видел, зато видел Девятого и Одиннадцатого Неизвестных.

– На стреле был яд, – пояснил Фебруарен. – К счастью, не очень быстрый. Внутренние органы не повреждены.

Волшебник казался не на шутку встревоженным, но прямо ничего сказать не мог: неизвестно ведь, что именно вспомнят потом обездвиженные солдаты.

– Румянец возвращается, – заметила Герис.

– Когда сердце остановилось, яд даже помог.

– Теперь бьется как бешеное.

– У тебя бы тоже билось. Повезло нам, успели. Он выкарабкается.

– Интересно, изменится ли он теперь? – пробормотал Делари.

– Может, наконец дотумкает, что кое-кто и правда хочет его убить, – фыркнул Фебруарен.

– Я о другом. Ведь он, хоть и ненадолго, стал един с Ночью.

Хект хотел сказать принципату, что тот ошибается. Он вовсе не един с Ночью – просто был без сознания.

– Муно, сотри-ка им память. И побыстрее, нужно тебя отсюда вытащить. И так уже слишком задержались. Просто чудо, что никто на нас не наткнулся.

– Никакое не чудо, я наложил заклятие на дверь. Любой, кто к ней подойдет, забудет, зачем сюда шел, и уберется восвояси. Вот, это поможет ему продержаться до прихода целителя. Я готов.

Герис склонилась к Хекту и потрепала его по щеке.

– Пайпер, впредь будь осторожнее, – сказала она.

Они с Фебруареном встали по обе стороны от Муньеро Делари, взяли старика за руки, неуклюже развернулись все втроем и пропали с тихим хлопком.

Вернулись звуки, и тут же воцарилась неразбериха. Люди наперебой спрашивали, что случилось и все ли в порядке, помогали подняться упавшим.

– Вы только гляньте! Командир-то наш дышит! Проклятие, да он очнулся!

Люди Хекта столпились вокруг него, поддерживая друг друга. Пайпер заметил перевязанные раны, хотя и не такие серьезные, как у него самого.

– Это что ж за ерундистика такая? – оторопело вопрошал Кейт Рук. – Да я отродясь такой ерундистики не видывал, чтоб мне сгореть! Он же мертвее мертвого был, я точно помню.

– Самое время, святой отец, – рявкнул кто-то. – Явились не запылились!

Хект увидел монаха-целителя – старичка за шестьдесят, с румяным лицом, белой бородкой и круглой, словно тонзура, лысиной. Вид у него был весьма добродушный, такие люди обычно всегда улыбаются. Оттеснив остальных, целитель склонился над Пайпером Хектом и положил руки ему на грудь, а солдаты тем временем рассказывали, что приключилось. Старичок заволновался, а когда услышал, что его пациент только что воскрес из мертвых, и вовсе подпрыгнул, как ошпаренный.

Кое-кто из вояк припомнил, что меж ними ходили призраки, пока все… Что именно с ними стряслось, объяснить никто толком не мог, солдаты помнили только, что ничего не могли поделать. Многие не помнили вообще ничего.

– Здесь не для меня работа, – покачал головой монах-целитель. – Пойду-ка я отсюда подальше, другим моя помощь нужнее. Из мертвых воскресают только создания Ночи, в которой правят демоны, живые мертвецы и ворог.