– Дурные вести?

– Возможно. В Арнгенде готовят большое вторжение в Коннек. Анна Менандская подкупила Сантерин и заключила с ними перемирие: отдала королю Бриллу почти все то, что он полагает своей собственностью.

– Значит, скоро жди беды. Ничего хорошего это нашим друзьям на юге не сулит.

– Уверен, Анна что-то замышляет. Тут же снова обратится против Сантерина, как только Арнгенд наложит лапы на коннекские богатства.

– Вероятно. Так королю Бриллу и надо, раз позволил ей добиться своего.

– Но императрицу она не подкупала.

– Хм…

Хекту подумалось, а не предложить ли Катрин посмотреть сквозь пальцы на то, что предпримут ее приграничные бароны. Ведь многие из них готовы воспользоваться тем, что все внимание Анны обратится на Коннек.

– А вот во втором отчете вести действительно дурные. Крулик и Снейгон выставили на продажу оружие и огненный порошок. Интерес выказали Восточная Империя и Индала аль-Суль Халаладин.

– Для нас это не слишком хорошо.

– Точно. А еще Безмятежный и епископальные патриаршие государства.

– А тут, готов поспорить, виноват Пинкус. С удовольствием у них закупится. Обожает фальконеты почти так же сильно, как Прозек с Руком. Но если на пушки такой спрос, как Крулик и Снейгон умудряются изготавливать их в нужном количестве?

– Может, они и не справляются. Пока речь шла лишь о пробных поставках. Мануфактура принимает заказы на будущее, кредит не предоставляет.

– Умное решение, учитывая, какие у них заказчики. Может, Пинкус нового вооружения так и не дождется. Разве что Бронт Донето лучше умеет распоряжаться деньгами, чем его предшественник.

– Да. Есть одна неприятность: они научились делать огненный порошок в больших количествах. Постоянно экспериментируют, улучшают. В один из рецептов входит нефрон из Дринджера. Уж не знаю, что это такое, но кое-кто считает, что мы должны об этом знать.

– Я знаю, что нефрон используют для мумифицирования. Надо при первом же удобном случае рассказать обо всем императрице.

– И какой с этого прок?

– Кто знает? Может, и никакого. Но иногда на нее находит и она ненадолго становится похожа на отца – те же свирепость и живость ума. – Хект знал, что сделал бы Йоханнес, невзирая ни на какого Монестахиуса Делину. – Твои агенты разузнали про планы Крулика и Снейгона?

– Нет. Но тут и так все ясно – хотят сказочно разбогатеть на орудиях убийства.

– На первоклассных орудиях, которые, позволь тебе напомнить, они могут производить лишь в определенных количествах.

– Разумеется. Быть может, устроят аукцион.

С экономической точки зрения такой ход представлялся самым разумным – мечта, а не стратегия, разве что отчаявшийся владыка-заказчик велит зарезать несговорчивого продавца.

– Или?

– Или – что?

– Или будут выбирать, кому что продать. Дорвутся до власти – станут определять, кто победит, а кто проиграет.

Титус печально хмыкнул.

– Чего это ты усмехаешься?

– Крулик и Снейгон переехали в глушь отчасти потому, что, останься они в Броте, из-за их жадности против них ополчился бы собственный народ.

– Ты это еще в прошлом году говорил.

– Не забывайте об этом.

– Приму к сведению. А сейчас мне нужно отдохнуть. Рана разнылась не на шутку.

– Чего-нибудь хотите?

– Нет. Не хочу привыкать к хорошему.

В тот вечер Хект целый час упражнялся с медальоном, но Герис лишь прислала краткое подтверждение.

Он не видел ее уже несколько месяцев, а Кловена Фебруарена и того дольше. А ведь Пайпер еще не успел отвыкнуть от помощи Властелина Безмолвного Королевства. Раньше покровительство Девятого Неизвестного было так же неизменно, как рассвет.

Боль в левом плече служила хорошим напоминанием – все изменилось.

Чем же они так заняты? На что уходит все их внимание? Насколько все плохо?

Из-за Джагских гор подул теплый ветер, обрадовав всех без исключения. Хотя нытики вроде Титуса Консента все цедили сквозь зубы о конце света.

Снег вот-вот должен был растаять. Блейн и его притоки вполне могли выйти из берегов, ведь так бывало три года из пяти лет.

К возможным жертвам Предводитель Войска Праведных никакого сочувствия не испытывал.

– Потоп случается каждые три года из пяти. Любой, кто упорно продолжает ютиться там, где его точно затопит, заслуживает подобной судьбы.

Но он все равно собирался помогать.

Пайпер Хект был на военном смотре. Его войска вместе с лошадьми и оружием собрались перед дворцом на площади Франца-Беннеруста. Франц-Беннеруст был не самым могущественным императором на заре Граальской Империи, и во всеобщей памяти остались лишь его труды на благо города. Хотя правил Франц-Беннеруст дольше, чем все последующие Граальские императоры. Бо́льшую часть своих средств он тратил на улучшение Альтен-Вайнберга и Хоквассера, а еще строил мосты. Даже потомки не особенно хорошо его помнили и уже не осознавали, что это именно его именем названо столько зданий и мостов.

А вот Хект о нем слышал. Он интересовался многим. Его тянуло к знаниям, к тому же срабатывал защитный механизм: чем больше он узнавал, тем спокойнее себя чувствовал. Так проще стать своим.

Впервые за долгое время Пайпер спросил себя: где бы он был сейчас, не внуши эр-Рашаль Гордимеру страх перед Элсом Тейджем? И почему Шельмецу так нужно было убить его или навсегда изгнать из Аль-Минфета? Как всегда, ответа не было.

Впервые за долгое время Хект задумался: а знают ли Гордимер и эр-Рашаль, что он все еще жив? А если знают, не все ли им равно? Он же теперь не стоит у них на дороге.

Он им напомнит, отправившись во главе имперского войска в священный поход. Из Святых Земель можно и на юг завернуть. Наверное, несложно будет убедить Катрин освободить еще и Дринджер. Дринджер играл важную роль в ранней чалдарянской истории. Гораздо более важную, чем играла Фиральдия, пока те края не захлестнуло Праманское Завоевание.

«Но Катрин Идж – дочь императора Йоханнеса Третьего, – напомнил себе Хект. – Она гораздо умнее, чем хочет казаться. Ее не проведешь».

Парад прошел почти без сучка без задоринки. Солдатам платили жалованье, их хорошо кормили, не перегружали работой, им выдали несколько комплектов новенькой военной формы, боевой дух был как никогда на высоте. Воинов набралось четырнадцать сотен. Рай для солдата – именно ради этого они и пошли служить. Не хватало разве что разрушенных вражеских городов да трофеев.

Но все твердо верили, что скоро сбудется и это.

В конце смотра Драго Прозек и Кейт Рук устроили со своими фальконетами громогласный концерт. По городу расползлись облака серного дыма – впечатляющее напоминание о том, на чьей стороне сила.

Половина скованного льдами края освободилась от воли Ветроходца, державшей северян в рабском повиновении. Целые народы обращались в бегство – если только могли и если им хватало на это ума.

На границах оледеневших земель воцарились война и хаос. Мало кто принимал беженцев с такой же готовностью, как Тистимед Золотой и Хин-тай Ат.

Зато степные и горные владения Тистимеда простирались на шесть тысяч миль.

На западе дела обстояли несколько иначе из-за особенностей местных земель и их истории, и беженцы не доставляли там особенных хлопот. За Джагскими горами изначально жило не слишком много людей, многие коренные северяне из тамошних провинций уже давно перебрались на юг, поэтому нашествие серьезно сказалось разве что на больших городах. В диких и необжитых краях вполне могло прокормиться несколько тысяч человек, а ведь только нескольким тысячам и удалось ускользнуть из-под власти Ветроходца.

Остальных он уморил еще раньше.

Мало кто сумел сбежать из краев, расположенных к северу от Мелкого моря. Беженцы пересекли пролив Ормо по огромному ледяному мосту, успевшему намерзнуть за зиму.

Те немногие, кто не смог перебраться через пролив, вряд ли доживут до лета.