«За кустами шорох слышен…» За кустами шорох слышен. Вышел на берег сеньор. Губы Лизы краше вишен, Дня светлее Лизин взор. Поклонилась Лиза низко И, потупившись, молчит, А сеньор подходит близко И пастушке говорит: «Вижу я, стоит здесь лодка. Ты умеешь ли гребсти? Можешь в лодочке, красотка, Ты меня перевезти?» – «С позволенья вашей чести, Я гребсти обучена». И в ладью садятся вместе, Он к рулю, к веслу она. «Хороша, скажу без лести. Как зовут тебя, мой свет?» – «С позволенья вашей чести, Имя мне – Елизабет». – «Имя славное, без лести. Кем же взято сердце в плен?» – «С позволенья вашей чести, Милый мой – пастух Колен». – «Где же он? Ушёл к невесте? Знать, ему ты не нужна». – «С позволенья вашей чести, Я – Коленова жена». Стукнул он о дно ботфортом, Слышно звякание шпор. Наклонившися над бортом, Призадумался сеньор. «С позволенья вашей чести, Я осмелюся спросить, Мы причалим в этом месте. Или дальше надо плыть?» – «Погулять с тобой приятно, Но уж вижу – ты верна, Так вези ж меня обратно Ты, Коленова жена». И, прощаяся, лобзает Лизу прямо в губы он, И, смеяся, опускает За её корсаж дублон. «Тирсис под сенью ив…» Тирсис под сенью ив Мечтает о Нанетте, И, голову склонив, Выводит на мюзетте: «Любовью я, – тра, та, там, та, – томлюсь, К могиле я, – тра, та, там, та, – клонюсь». И эхо меж кустов, Внимая воплям горя. Не изменяет слов, Напевам томным вторя: «Любовью я, – тра, та, там, та, – томлюсь, К могиле я, – тра, та, там, та, – клонюсь». И верный пёс у ног Чувствителен к напасти, И вторит, сколько мог Усвоить грубой пасти: «Любовью я, – тра, та, там, та, – томлюсь, К могиле я, – тра, та, там, та, – клонюсь». Овечки собрались, – Ах, нежные сердечки! – И вторить принялись, Как могут петь овечки: «Любовью я, – тра, та, там, та, – томлюсь, К могиле я, – тра, та, там, та, – клонюсь». Едва от грусти жив Тирсис. Где ты, Нанетта? Внимайте, кущи ив! Играй, взывай, мюзетта: «Любовью я, – тра, та, там, та, – томлюсь, К могиле я, – тра, та, там, та, – клонюсь». Костёр дорожный Внешний круг Царица Левкой Левкой благоухала нежно Под стрекотание стрекоз И улыбалась безмятежно Дыханию усталых роз. И всё, что вкруг неё дышало, Вкушая сладостный покой, Хвалой согласною венчало Благоуханную Левкой. И уж не ты, о роза мая, Тогда царицею была, Когда, зарницами пылая, С востока поднималась мгла. Пускай пылающие бои Затмят высокую лазурь, Но в безмятежности Левкои Победа над безумством бурь. Перекрёсток Не знаю почему, опять влечёт меня На тот же перекрёсток. Иду задумчиво, и шум разгульный дня Мне скучен так и жёсток. Потрясена душа стремительной тоской, Тревогой суетливой, И, как зловещий гром, грохочет надо мной Шум гулкий и гулливый. Несётся предо мной, как зыбкая волна, Толпа, толпу сменяя, Тревожа душу мне, но обаянье сна От сердца не сгоняя. Очарователь сон потупленный мой взор Волшебствами туманит, И душу манит в даль, в пленительный простор, И сердце сладко ранит. Но что мне грезится и что меня томит, Рождаясь, умирает, – С безбрежной вечностью печальный сон мой слит, А жизнь его не знает. И вот очнулся я и вижу, что стою На месте первой встречи, Стараюсь выразить всю грусть, всю скорбь мою, Кипят на сердце речи, – Но нет её нигде, и я стою один В растерянности странной, Как будто не пришёл мой жданный властелин Иль спутник постоянный. Как звезда Видишь, милое дитя, Как звезда горит над нами, Между мелких звёзд блестя Разноцветными огнями? Пусть бы жизнь твоя была, Как звезда небес далёких, Разноцветна и светла Светом радостей высоких, И осталась бы чиста, Как звезда, краса ночная, Гордых мыслей красота, Не тускнея, не сгорая. |
