«Горит заря умильная…» Горит заря умильная, Паденье дня тая. За нами вьётся пыльная Лиловая змея. Тележка наша катится Дорогою пустой. Не жаль, что время тратится Лазурною мечтой. Смеётся в небе алая На холмы, лес и луг, И тает тень усталая, Но ясно всё вокруг. К чему тоске томительной Предался б ныне я? В закатный час медлительный Со мной любовь моя. «Мы покидали милый дом…» Мы покидали милый дом, Мы с тем приютом расставались, Где с утомленьем и трудом Минуты сладкие сплетались, И всё, что оставалось там, Что было для тебя так мило, Все эти вещи, – старый хлам, – Смеясь и плача, ты крестила, Благословляя тот приют, Где радость нам дарило лето, Где духи мудрые живут, Очаровавшие поэта. «Любви неодолима сила…» Любви неодолима сила. Она не ведает преград, И даже то, что смерть скосила, Любовный воскрешает взгляд. Светло ликует Евридика, И ад её не полонит, Когда багряная гвоздика Ей близость друга возвестит, И не замедлит на дороге, И не оглянется Орфей, Когда в стремительной тревоге С земли нисходит он за ней. Не верь тому, что возвестили Преданья тёмной старины, Что есть предел любовной силе, Что ей ущербы суждены. Хотя б лукавая Психея Запрету бога не вняла И жаркой струйкою елея Плечо Амуру обожгла, Не улетает от Психеи Крылатый бог во тьме ночей. С невинной белизной лилеи Навеки сочетался змей. Любви неодолима сила. Она не ведает преград. Её и смерть не победила, Земной не устрашает ад. Альдонса грубая сгорает, Преображённая в любви, И снова Дон-Кихот вещает: «Живи, прекрасная, живи!» И возникает Дульцинея, Горя, как юная заря, Невинной страстью пламенея, Святой завет любви творя. Не верь тому, что возвестили Преданья, чуждые любви. Слагай хвалы державной силе И мощь любви благослови. «Две пламенные вьюги…»
Две пламенные вьюги В безумстве бытия, То были две подруги, Любовь и Смерть моя. Они кружились обе, Огонь и дым вия. Влеклась за ними в злобе Бессильная змея. Когда они теснее Сплетались предо мной, Душе моей яснее Являлся мир иной. Пространств холодных бремя Свивалось пеленой, И умирало время Для жизни неземной. Разбиты ледяные Оковы бытия. В обители иные Восхищен снова я. Ликуют две подруги, Любовь и Смерть моя, Стремительные вьюги В блаженстве бытия. «С весною вновь приемлю…» С весною вновь приемлю Я благостную весть: Росе лелеять землю, Цветам невинно цвесть, Зарытым в землю зёрнам Не пропустить свой срок В стремлении упорном На волю дать росток, И всякой малой твари Плодиться и любить, В пленительном угаре Самозабвенно жить, И мне крылатой песней, Весной воскресшей вновь, Всё слаще, всё чудесней Тебя хвалить, любовь! «Пламеннее солнца сердце человека…» Пламеннее солнца сердце человека, И душа обширней, чем небесный свод, И живёт от века до иного века, Что в душе созреет в урожайный год. Как луна, печальна, как вода, текуча В свете переменном зыблется мечта. Пусть её закроет непогодой туча, – Сквозь века нетленна светит красота. «Стремит таинственная сила…» Стремит таинственная сила Миры к мирам, к сердцам сердца, И ты напрасно бы спросила, Кто разомкнёт обвод кольца. Любовь и Смерть невинны обе, И не откроет нам Творец, Кто прав, кто нет в любви и в злобе, Кому хула, кому венец. Но всё правдиво в нашем мире, В нём тайна есть, но нет в нём лжи. Мы – гости званые на пире Великодушной госпожи. Душа, восторгом бесконечным Живи, верна одной любви, И, силам предаваясь вечным, Закон судьбы благослови. |
