Ответ, но совсем не тот, который ожидал Николай Алексеевич, не заставил ждать. Полученное письмо послужило поводом для появления достаточно веского компрометирующего материала. Записки уполномоченного ЦК ВКП(б) по кадрам Госплана СССР Е. Е. Андреева. Той, что и сделала именно Вознесенского полностью ответственным за обнаруженную вдруг, уже после его отстранения от должности, утрату не подлежащих огласке материалов. 9 сентября председатель КПК М. Ф. Шкирятов подготовил соответствующее предложение, которое два дня спустя было вынесено на рассмотрение ПБ и одобрено им:
«а) Утвердить представленные КПК при ЦК ВКП(б) предложения по вопросу о многочисленных фактах пропажи секретных документов в Госплане СССР, б) Решение об исключении Вознесенского Н. А. из состава членов ЦК ВКП(б) внести на утверждение пленума ЦК»[704].
Через три дня члены ЦК, но отнюдь не собравшись на пленум, а при «опросе», единодушно согласились с мнением ПБ. А 27 октября Вознесенского арестовали.
Тогда же последовала бессмысленно жестокая расправа и с А. А. Кузнецовым. Она-то завершила формирование «ленинградского дела», в которое оказалось втянуто около ста человек, и носило сугубо политическую окраску. Еще в конце июня как «английский шпион» был арестован первый секретарь ЛГК Я. Ф. Капустин. Только затем, в августе, арестовали самого Кузнецова, очень многих из тех, кто работал вместе с ним в разное время в городе на Неве — П. С. Попкова, М. И. Родионова, П. Г. Лазутина, а также освобождаемых от своих обязанностей, 6 августа — первого секретаря Крымского обкома Н. В. Соловьева, 27 августа — секретаря ЛГК П. И. Левина и второго секретаря Н. А. Николаева. Месяц спустя по требованию Сталина последовала чистка командования Ленинградского военного округа. С постов сняли командующего генерал-полковника Д. Н. Гусева, заместителя командующего по политчасти генерал-лейтенанта В. Н. Богаткина, начальника политуправления генерал-майора Н. Н. Цветаева[705].
Сегодня все эти события все еще не поддаются разумному объяснению. Остаются как бы немотивированными, алогичными. Действительно, кому и зачем нужно было уже поверженных, не просто отрешенных от власти, но и лишенных возможности подняться в обозримом будущем Вознесенского и Кузнецова добивать — в прямом смысле слова, устранять физически. Зачем предъявлять политические обвинения, да еще не им одним, а и их «соучастникам», если процесс не использовать для формирования, внедрения в массовое сознание образ нового, внутреннего врага, для развязывания повсеместной охоты на ведьм. На древний вопрос «кому это выгодно», пока, на сегодня, есть лишь один, хотя и голословный, весьма гипотетический ответ — только М. А. Суслову. Ему, и только ему одному, уже разоблачившему в Будапеште «раскольническую клику Тито-Ранковича», связавшему ее с широко разветвленным, охватывавшим якобы все страны народной демократии, заговором. Если бы «ленинградскому делу», процессу над Вознесенским и Кузнецовым удалось бы благодаря помощи Абакумова и Шкирятова придать нужный размах и огласку, то он мог бы сомкнуться с «делом» Ласло Райка, «вывести» на Белград. А Суслов получил бы возможность использовать процесс как трамплин для резкого взлета. Получил бы в руки самое действенное оружие, и позволившее ему, как в свое время Ежову, шантажируя членов узкого руководства, манипулировать ими.
Но как бы то ни было в случае с «ленинградским делом», от мысли возобновить практику шумных политических процессов отказались уже в ноябре. Доказательством тому служит отстранение еще одного человека, занимавшего весьма высокий пост, но прошедшее достаточно спокойно. Даже вполне нормально, естественно.
1 ноября ПБ образовало комиссию в составе Маленкова, Берия, Кагановича и Суслова «для проверки деятельности т. Попова Г. М. с точки зрения фактов, отмеченных в письме трех инженеров»[706]. Имелась в виду некая анонимка, поступившая в ЦК и обвинявшая секретаря ЦК ВКП(б) и по совместительству — МК и МГК, да еще и председателя исполкома Моссовета Георгия Михайловича Попова во всех возможных грехах. Комиссия работала почти полтора месяца (весьма возможно, те самые, когда узкое руководство и решало — быть или не быть новым политическим процессам) и подготовила проект постановления ЦК, утвержденный ПБ 12 декабря. Документ, в котором явно превалировали идеи, наиболее присущие Маленкову, а не кому-либо другому из членов комиссии. В котором четко прослеживалась та направленность, которая резко контрастировала с сутью «ленинградского дела».
Постановление, дабы ни у кого не возникло и тени сомнения в сути его, особенно при сложившихся условиях, однозначно устанавливало: «Считать неподтвердившимися и клеветническими обвинения, выдвинутые анонимными авторами письма против т. Попова в политической его неустойчивости, в разгоне проверенных кадров МК и Моссовета и в насаждении т. Поповым на ответственные участки в партии своих людей».
Вместе с тем постановление вынуждено было признать и достаточно серьезные недостатки в деятельности Георгия Михайловича. Оказалось, что он, во-первых, «не обеспечивает развертывания критики и самокритики в московской партийной организации… Вместо того, чтобы прислушиваясь к этой критике, повышать требовательность к отдельным работникам и улучшать наше общее дело, а работников, неспособных исправиться, освобождать от работы, т. Попов зачастую упорно стремится защищать их, выгораживать и оберегать от критики.
В московской партийной организации имеют место совершенно нетерпимые факты, когда коммунисты, осмеливавшиеся критиковать руководящих партийных, советских и хозяйственных работников Москвы и Московской области, подвергаются гонению и преследованию. Сигналы отдельных коммунистов о неправильном, бездушном отношении к ним со стороны некоторых московских работников, нередко остаются в московском комитете партии без рассмотрения и виновных не наказывают. Подобное бюрократическое отношение к критике, имеющее распространение в практике московского партийного руководства, наносит ущерб делу партии, убивает самодеятельность партийной организации, подрывает авторитет руководства в партийных массах и утверждает в жизни партийной организации антипартийные нравы бюрократов, заклятых врагов партии (выделено мною. — Ю. Ж.)».
Вторым выводом постановления стало следующее: «Бюро МК и МГК ВКП(б) в практике своей работы проявляют антигосударственные тенденции, систематически дают в обход правительства прямые указания предприятиям и министерствам о дополнительных производственных заданиях (выделено мною. — Ю. Ж.), что разрушает партийную и государственную дисциплину. Министров, которые не согласны с такой подменой, тов. Попов „прорабатывает“ на собраниях партийного актива, на пленумах МК и МГК и партийных конференциях. Возомнив, что ему все позволено, т. Попов требует от министров, чтобы они беспрекословно подчинялись указаниям московского комитета по вопросам, связанным с союзными предприятиями, расположенными в Москве и Московской области, министерства без согласования с МК не обращались в правительство. Не согласным с этими антигосударственными требованиями министрам т. Попов угрожает тем, что Московский комитет будто бы имеет свою резиденцию, куда он и может пригласить министров, и дать им нагоняй. Все это неправильно воспитывает партийные и советские кадры и подрывает партийную и государственную дисциплину».
Наконец, отмечалось и самое, пожалуй, главное: «Порочные методы руководства т. Попова и проявление им зазнайства и самодовольства в своей работе привели к тому, что МК и МГК ВКП(б), занимаясь, в основном, хозяйственными делами, не уделяют должного внимания вопросам партийно-политической и внутрипартийной работы». Иными словами, после долгого перерыва директивный документ напомнил всем — парткомы любого уровня, даже такого, как МК — МГК, приравненного по положению к ЦК компартий союзных республик, не имеют права, не должны вмешиваться в решение вопросов народного хозяйства, иных, выходящих за рамки пропаганды и агитации, внутрипартийных дел. Усиливало именно такое значение документа его постановляющая часть, Г. М. Попова освободили от всех возложенных на него обязанностей и 30 декабря демонстративно назначили главой созданного специально «под него» министерства городского строительства СССР[707].
