— Можно ли мне остаться у тебя до рассвета, Манфред? — спросил принц. — Мне нужно выспаться перед битвой.

— Конечно. — Манфред кивнул. — Можешь спать на моей кровати.

Перед тем, как уснуть, Эвальд погрузился в мрачные мысли. «Неужели эта ночь — моя последняя ночь на этом свете? — думал он. — Что будет с принцессой, если я погибну в завтрашнем бою? Надеюсь, граф Эйнар и Эмилиус сумеют её защитить и позаботиться о ней. Они единственные друзья, оставшиеся у меня».

Утром, едва рассвело, старый оружейник разбудил Эвальда. Доспехи были готовы, несмотря на их неказистый вид, сидели они отлично, и не стесняли движений. Шлем, дополнительно усиленный, был немного тяжеловат, но принц не обращал на это внимания.

— Такой шлем не пробить клевцом, и даже стрелой из арбалета! — рассмеялся Манфред.

— Разреши, я оставлю у тебя мой щит? — спросил Эвальд. — Он очень стар, и не сможет мне помочь.

— Как вам будет угодно, — поклонился старик.

Облачённый в доспехи, принц отправился навстречу своей судьбе. Когда он прибыл на вересковое поле, на котором предстояло произойти схватке, он уже издали разглядел большое войско, которое стояло там в ожидании битвы. Вдали он увидел Аирина, приближавшегося к полю верхом на вороном коне, в длинном чёрном плаще, развевающемся на ветру, как крылья дракона.

Принц зашагал навстречу солдатам. Те испуганно попятились, выставив вперёд копья. Эвальд открыл забрало шлема, и поднял руки, показывая, что в них нет оружия, но это, кажется, не прибавило солдатам уверенности. Они хорошо знали силу и мощь посвящённых рыцарей.

— Поднимите ваши копья, воины! Я не желаю вашей смерти, и не причиню вам зла!

Эвальд остановился в десяти шагах от первых рядов войска.

— Неужели вы не узнаёте меня? Я — принц Эвальд, сын короля Харальда, которого вы все знаете и любите! Неужели вы направите против меня своё оружие?

Воины молчали, напряжённо и подозрительно глядя на Эвальда. «Все они молоды, и никто из них не узнаёт меня», — подумал принц. Он всматривался в их толпу, ища в ней хоть одно знакомое лицо.

— Торн Уилбур! — обрадовался Эвальд, увидев старого воина. — Хоть ты не говори, что ты не знаешь меня! Помнишь, как мы, я, ты, и твой сын, считали падающие звёзды, когда мы были в ночном карауле на стенах замка? А где твой сын? Он здесь?

— Погиб он в дальних землях, Ваше высочество, — печально ответил Торн.

— Сочувствую тебе, старина, — сказал принц.

— Прошу вас, покоритесь наместнику, господин принц. Король Харальд жив, и ваша смерть разобьёт его сердце!

— Отец жив! Спасибо за добрую весть!

— Поклонитесь наместнику, и отдайте ему меч! Я прошу вас от имени всех, кто помнит и любит вас! — крикнул Торн.

— Никогда. Я скорее погибну в бою, чем отдам меч врагу!

— Аирин не пощадит вас! Прошу вас, сдайтесь!

Воины расступились, и Аирин выехал на середину поля. Он был в очень дорогих чёрных доспехах с серебряной насечкой. На нём не было шлема, и белые волосы развевались на ветру.

— Доброе утро, господин принц. Пытаешься взбунтовать моё войско? — Аирин рассмеялся и махнул рукой на солдат. — От этих железных остолопов всё равно мало толку. Я буду рад сразиться, даже если все они перейдут на твою сторону.

— Сразимся один на один. Так будет честно, — сказал Эвальд.

— Пусть будет так, — согласился наместник Гилморга.

Солдаты обступили их большим кругом. Один из офицеров взял на себя роль распорядителя поединка. Противники разошлись на двадцать шагов.

— Приготовьтесь к бою! — крикнул офицер. — Сходитесь по звуку рога!

Эвальд опустил забрало шлема и закрыл защёлку. Он уже знал, чтобы выжить в этой схватке, от него потребуются все силы, всё искусство, на которое он способен. Да, опрометчиво он поступил, бросив вызов столь сильному противнику. Надо было сначала копить силы, тренироваться, присматриваться к врагу, его сильным и слабым сторонам. «Опять моя беспечная самонадеянность, — думал Эвальд, — если я погибну сейчас, это будет жертва моей собственной глупости». Но отступать было поздно.

— Я готов! — крикнул принц, и вытащил меч из ножен. Длинное лезвие, укреплённое силой мысли, засветилось волнующимся голубым свечением. Аирин тоже обнажил меч, и он засиял ослепительным белым огнём. Пропел рог, и противники бросились навстречу друг другу. Их мечи скрестились, рассыпав сноп искр. Аирин чёрной тенью метался из стороны в сторону, и принц едва успевал отбивать его мощные и быстрые удары. Наместник двигался с невероятной быстротой, Эвальд не мог даже следить за его передвижениями, успевая лишь отбивать удары сияющего меча, на ответную атаку у него просто не было времени, и только обострённая боевая интуиция спасала ему жизнь. «Неужели человек способен двигаться так быстро? — подумал принц. — Мне надлежало хотя бы овладеть стилем Эйнара, сейчас бы я не выглядел так глупо!». Внезапно Аирин исчез. «Он у меня за спиной!» — понял принц, резко обернулся, и едва успел отбить удар, направленный ему в голову. Аирин отскочил в сторону, крутя мечом над головой, и Эвальд решил использовать мгновение, чтобы начать атаку, как вдруг его пронизало острое чувство опасности. Удар в голову сбоку был настолько сильным, что отбросил принца, он не удержался на ногах, и упал, перекувырнувшись. Но этот удар нанёс не Аирин, Эвальд ясно видел, что наместник в это время находился на расстоянии нескольких шагов от него. «Наверное, кто-то из воинов, подкравшись сбоку, с размаху ударил меня секирой». Голову пронзила резкая боль, и в глазах принца потемнело. «Всё, я погиб. Прощай, моя Элис», — успел подумать он, теряя сознание.

Очнувшись, он открыл глаза, и увидел, что он лежит на мягкой роскошной кровати в каком-то просторном помещении. Его взор скользнул по узорам гобелена на потолке. Эти узоры были знакомы ему с детства. Он был в своей спальне, в королевском дворце! Так, значит, всё это было лишь сном, — дальние странствия, плен у Гилморга, море, пустыня, рабство в Алхиде, спасение Элис, поединок с Аирином. «Нет, это не могло быть сном, — испугался Эвальд. — Если это был сон, значит, я не спас Элис!».

Голова сильно болела, и его мутило. «Надо выйти на свежий воздух», — подумал принц, и хотел подняться. Дверь скрипнула, и вошёл Аирин. Он был без доспехов, в своём костюме из чёрного бархата, с длинными рукавами.

— Как вы себя чувствуете, Ваше высочество? — спросил наместник в своей обычной шутливой манере, и на губах его играла лёгкая улыбка, которая показалась принцу такой знакомой при их первой встрече у решётки дворца.

— Плохо, — отозвался принц. — Ты пощадил меня, чтобы выдать Гилморгу? Почему же тогда я здесь, в своей спальне, а не в темнице?

— Ты у себя дома, принц, — сказал Аирин. — Тебе спас жизнь усиленный шлем. Не иначе, как старый плут Манфред приделал к нему две дополнительные пластины.

Кто же он, этот Аирин, друг или враг? То, что он великий воин, Эвальд уже испытал на собственной шкуре. И почему наместник кажется ему знакомым? На вид Аирину было около тридцати. В то время, когда принц покинул Сариолу, он, наверное, был ещё ребёнком.

— Мы не встречались с тобой раньше, Аирин? — спросил Эвальд.

— Конечно, встречались, — улыбнулся чёрный рыцарь, — только очень давно. Когда ты упал, я должен был прикончить тебя. Я снял с тебя шлем, и, когда я увидел твоё лицо вблизи, я неожиданно тебя узнал. Мне вспомнилось из далёкого детства, как я, маленький, замёрзший, шёл босиком через заснеженные долины, и какой-то добрый человек согрел и накормил меня, и на ночь укрыл от холода своим плащом.

— Ири! Неужели это ты? — рассмеялся принц.

— Так звали меня в детстве, — кивнул наместник, радуясь, что Эвальд вспомнил его.

— Ох, Ири, то есть Аирин, ты чуть не убил меня! Теперь я понимаю, что у меня не было шансов тебя победить. Ты был сильнее меня, когда тебе было десять лет, и конечно же, ты сильнее меня сейчас. Ты был добрым мальчиком, мне кажется, что ты и сейчас добрый и честный человек. Почему же ты служишь чёрному колдуну?