— Как добраться до Лангории?

— Иди по древней дороге на юго-запад от Ренегс…

Помощник священника ударил жезлом по каменному полу, от гулкого звука служитель оракула осёкся, и встрепенулся, очнувшись.

— Извините, принц, но вы оплатили только три вопроса, — смиренно сказал помощник.

— Да, это так, — согласился Эвальд. — Благодарю вас.

— Благодари Всевышнего, — сказали монахи.

Принц, поклонившись, вышел из храма. Эмилиус ждал его снаружи.

— Как я и ожидал, башня принцессы очень далеко, — сказал Эвальд. — Чтобы достичь её, нужно добраться до порта Энчи на Жемчужном море, переплыть это море и ещё идти через пустыню до Моря лазурных рассветов.

— М-да, — протянул мэтр, — неужели через пустыню?

— Ты пойдёшь со мной?

— Конечно, как вы прикажете, господин принц.

— Не знаешь ли ты случайно, где находится местечко Лангория?

— Знаю. Это на юго — запад от Ренегсберга.

— Тогда у меня такой план действия: мы вернёмся в Ренегсберг, я пойду на юг, к порту Энчи, и буду готовить там экспедицию через море и пустыню, а тебе поручается после Ренегсберга отправиться в Лангорию и доставить мне оттуда в порт Энчи щит Призрака. Это некое магическое оружие, которое поможет нам победить дракона, охраняющего Элис.

Эмилиус согласился.

— Рад буду служить вам, господин принц.

На следующий день, рано утром, друзья двинулись в путь.

Извилистая дорога вела через дубравы и широколиственные леса, изредка выходя на безлесные лощины. Эвальд и Эмилиус двигались между невысоких холмов, поросших травой и кустарником. Принц заметил, что эти холмы были каменными скалами, ушедшими под землю и поглощёнными растительностью. Скалы эти были явно искусственного происхождения — кое-где были видны следы каменной кладки.

— Мы находимся на месте города Древних мастеров, — сказал мэтр. Принц оглянулся. Они стояли на плоском возвышении, окружённом торчащими из-под земли скалами.

— Похоже, что мы как раз в одном из их огромных дворцов, — задумчиво произнёс Эвальд. — Ты, наверное, хорошо знаешь историю, мэтр. Почему исчезли Древние мастера?

— Единой версии среди учёных нет, — ответил Эмилиус. — Известно, что Древние мастера находились в постоянных войнах. Возможно, они перебили друг друга в братоубийственной войне. Сила их оружия была такова, что мы не в силах его и вообразить, неудивительно, что никто не выжил! Но, возможно, что всё было совсем не так. Среди историков есть также мнение, что их гигантские машины настолько отравили землю и воздух ядовитыми испарениями, что все люди постепенно вымерли от действия этих ядов. Яд был повсюду, в воде и пище. Их дети рождались нежизнеспособными уродами, и население резко сокращалось с каждым поколением. Наступил день, когда умер последний из мастеров, и могущественная раса исчезла. Но и это всего лишь догадка, прямых доказательств этому нет. Лично я придерживаюсь версии, что они слишком отдалились от матери-природы, полагаясь на силу своих машин. Они нисколько не заботились о развитии духа, и погрязли в грехе и распутстве, и не было праведников среди них. И грянул день гнева Всевышнего, и стёр Он их с лица земли. Древние мастера жили в огромных дворцах, достигавших полмили высотой, утопали в роскоши и сладострастии, и где они теперь? Их дворцы стали зелёными холмами, города — лесами и долинами, и лишь их дороги ещё служат нам, современным людям.

— А это правда, — спросил принц, что в каждую комнату такого дворца были проложены стальные стержни, высверленные внутри, по которым текли вино и тёплая вода для умывания?

— Удивительные выдумки! — воскликнул мэтр, и друзья рассмеялись.

— Идут века, а всё одно на земле, — сказал принц, — любовь и верность, зло и коварство, честь и алчность, всё что творится сейчас, всё это было и в эпоху Древних мастеров, и задолго до них, и ничто не может изменить природу человека.

— В трудах одного учёного говорится, — ответил Эмилиус, — что наш мир — это мир жестокости, потому, что он принадлежит животным, живущим по звериным законам. Древние мастера пытались отнять мир у животных, этим они нарушили волю Всевышнего, и на них обрушилась Его кара. В наш мир Всевышний ссылает ангелов, которые начинают забывать свойства добра и зла, и готовы склониться к греху. Он вселяет их души в рождающихся детей, и они забывают, что они ангелы, и живут в нашем мире, испытывая на себе его зло и жестокость. Соприкасаясь со злом, они очищаются от греха и возвращаются в свои миры, кто-то быстро, а кто-то задерживается надолго здесь, проживая длинную цепочку жизней, до тех пор, пока Всевышний не дозволит ему вернуться. Очистившись, они уходят, а Всевышний на смену им присылает новых, таково предназначение нашего мира — быть местом ссылки заблудших душ, и в исправлении нашего мира нет никакого смысла, потому, что такова воля Всевышнего, и зло никогда не может быть побеждено, потому, что оно свойство нашего мира. Начав бороться со злом, человек не замечает, как сам начинает творить зло, и все его действия оказываются бессмысленными, он уподобляется псу, кусающему самого себя.

— Может быть, ты и прав, учёный мэтр, — задумчиво сказал принц. — А может быть, и нет.

Они не спеша шли между поросшими травой руинами. Внезапно Эмилиус вскрикнул, показывая рукой вперёд. Там, у обвалившейся стены дворца, неподвижно сидел человек. Друзья осторожно подошли поближе. Это был рыцарь в доспехах. Он был уже несколько дней, как мёртв, и тень тления уже коснулась его тела. Лицо мертвеца было совсем синим, но на теле не было ран и следов борьбы.

— Его убил фиолетовый маг, — сказал принц.

— Какой маг? — спросил Эмилиус.

Принц вкратце рассказал мэтру о своих встречах со злобным колдуном.

— Возможно, это сам Гилморг! — сказал мэтр.

— Ты уверен? — спросил принц.

— Нет, — покачал головой учёный, — но Гилморг часто бывал у Балларонга в гостях, ещё до того, как его объявили вне закона, вместе они строили какие-то планы, и одет Гилморг был точно так, как вы его описываете. Но я не уверен, что маг, о котором вы говорите, и есть тёмный лорд. Многие маги придерживаются подобного стиля в одежде, и невозможно точно сказать, был ли ваш фиолетовый маг именно Гилморгом, и никем другим.

Друзья стащили тело погибшего рыцаря в яму и соорудили над ним надгробие из камней. Неподалёку валялось оружие рыцаря — алебарда изящной формы, красиво украшенная гравировкой.

— Хитрая штука, — заметил мэтр, подняв алебарду и осмотрев её лезвие, — уверен, что это оружие сильнее меча, его недостаток лишь в том, что весьма затруднительно везде носить его с собой.

— Мой учитель, старый Мартин, говорил, что мало зависит от оружия, и много от воина, владеющего им, — сказал принц.

— Возможно, он был и прав. Но у меня на сей счёт своё мнение, и я уверен, что определённо алебарда лучше меча.

— Ты говорил, что хорошо владеешь алебардой. Давай-ка сразимся, ради интереса, Это будет просто как упражнение по фехтованию, и я докажу тебе обратное.

Эмилиус растерянно посмотрел на принца.

— Мне? Сражаться с посвящённым рыцарем?

— Обещаю не использовать никаких хитрых штучек. Только чистая ловкость.

— Хм, — неуверенно произнёс мэтр, — боюсь, принц, что вы отрубите мне пару пальцев.

— Я дам тебе свои латные перчатки.

— Ну, если так, я готов, и не надейтесь на лёгкую победу, господин!

Эвальд помог Эмилиусу надеть стальные перчатки. Они выбрали просторную поляну и начали сражение. Принц кинулся в атаку, быстро крутя мечом, но мэтр был начеку, и успевал отбивать любой удар Эвальда. Напрасно принц пытался приблизиться к нему, чтобы навязать ближний бой и использовать преимущества меча в свободе маневра. Мэтр лениво фехтовал длинным острием, не давая принцу приближаться. Вдруг Эвальд заметил, что Эмилиус действует своим оружием гораздо быстрее его, и успевает блокировать удары даже до того, как принц начинает их наносить. «Вот это да! — подумал принц, — вот тебе и учёный муж!». Тем временем мэтр перешёл от обороны к наступлению. Ему удалось подсечь Эвальда древком алебарды, но принц быстро вскочил, перекувырнувшись, и отбил лезвие, нацеленное ему в грудь. Принц взмахнул мечом, пытаясь поразить мэтра сверху, но учёный, как всегда, был на шаг впереди Эвальда. Меч скользнул по длинному острию и попал в расщелину между острием и топориком алебарды. Эмилиус повернул своё оружие так, что освободить меч не было никакой возможности. Он налёг на древко алебарды всей массой тела и давил вниз, чтобы обезоружить принца. Эвальд внезапно бросил меч. Мэтр зашатался, оступившись. Принц быстро выхватил кинжал и приставил его к горлу учёного.