Хозяин, которого звали Лангрин, радушно принял принца и поселил его в лучшей комнате с видом на море.

— Это правда, что по ночам по городу ходят какие-то лунные зомби? — спросил принц.

— Да, господин. Но они не так уж опасны, как о них говорят. Хотя у них нет души и рассудка, они ведь обычные люди. И сильному мужчине, такому, как, например, вы, нет причины бояться их. Как раз, сегодня ночью на небе будет полная луна, и вы увидите этих тварей, то есть заболевших.

— А эта болезнь не заразна? — спросил Эвальд.

— Нет, похоже, что нет. Ею невозможно заразиться от дыхания или прикосновения. Лекари ещё не успели полностью изучить это заболевание, но уже поняли, что заражение происходит каким-то другим путём.

Вечером, когда стемнело, принц спустился в трактир. Лангрин зажёг свечи. За столами оставалось несколько человек, они встревоженно переглядывались. Снаружи, на улице, раздавались дикие душераздирающие вопли.

— Это они, — кивнул принцу хозяин.

Вскоре на пороге появились лунные зомби. Эвальд сразу узнал их. Пять мрачных фигур вошли в трактир, и неровной, шатающейся походкой приблизились к стойке. Их лица были перекошены злобной гримасой, в глазах светилась ненависть. В их руках были топоры и кинжалы. Посетители начали медленно вставать, и осторожно, вдоль стен, пробираться к выходу. Один из зомби подошёл к хозяину, и шипящим голосом прохрипел:

— Быстро! Самой лучшей еды и вина, иначе мы разгромим трактир и убьём всех здесь.

— Таким тварям, как ты, положено пить из лужи, — сказал Лангрин. — Если вы не уберётесь отсюда, я порублю вас на кусочки, а головы вывешу над входом.

Зомби зарычал и замахнулся топором, но принц перехватил его руку, и сильным ударом отбросил это подобие человека к дверям. Остальные зомби бросились к принцу, но Эвальд положил руку на рукоятку меча, и они в страхе отпрянули. С минуту они неподвижно стояли напротив принца, рычали, оскалившись, и бросали на него злобные взгляды. Эвальд попытался проникнуть в их сознание, и был удивлён. Оно было полностью опустошённым, и напоминало сознание животного. Контролировать его было невозможно, во всяком случае, принц не знал, как это можно сделать. В этом сознании не было никаких тонких структур, только сиюминутные, примитивные мысли, и низменные инстинкты злобы, алчности и ненависти. Недовольно зашипев, зомби, шатаясь, поплелись прочь.

— Вот видите, господин, — сказал хозяин, — хотя они и лишаются рассудка, но не утрачивают инстинкт самосохранения. Встретив решительный отпор, они обычно отступают. Но что самое странное, утром рассудок полностью возвратится к ним, они опять станут добропорядочными людьми, и будут просить прощения за своё мерзкое поведение ночью.

— Неужели эти отвратительные твари — люди? У меня было большое желание перебить их, как бешеных псов.

— Они бы даже не поняли, за что их убивают! И что бы вы смогли этим им доказать?

— Вы добрый человек, Лангрин, — сказал принц. — Они угрожали предать вас смерти, но вы просите меня не наказывать их. Зло не должно оставаться без наказания, иначе оно наглеет. Только страх способен держать его в повиновении. Неужели можно рассчитывать на их сознательность?

— Но эти люди всего лишь больны, они нуждаются в лечении.

— По-моему, ты так благодушен по отношению к этим тварям лишь оттого, что зомби пока что не растерзали никого из твоих близких. Ты сказал, что сильный мужчина способен противостоять им, а как же быть слабым, женщинам и детям, оказавшимся на их пути? — задумчиво произнёс Эвальд. — Эта проблема требует решения. Я отправляюсь спать, и, думаю, что лучше будет закрыть трактир до утра, чтобы избежать инцидентов, подобных только что произошедшему.

Хозяин согласился с ним. Эвальд поднялся в свою комнату и предался сну. Более он никогда не видел лунных зомби. Луна пошла на убыль, и они больше не смущали его спокойствие по ночам.

Прошло много дней, а Эмилиус всё не появлялся. Эвальд, конечно, не допускал и мысли, что мэтр мог просто скрыться с деньгами. Отсутствие учёного беспокоило принца. Он уже начинал жалеть, что отпустил мэтра одного в такое дальнее путешествие. Эмилиус так простодушен! Наверное, он стал жертвой разбойников, выведавших, что у него при себе много денег, и рядом не оказалось никого, кто бы мог заступиться и спасти его. А если бы он остался с принцем? Кто знает, смог бы Мартин и его вызволить из лап Балларонга?

Тяжело вздохнув, Эвальд начал собираться в дорогу. На оставшиеся деньги он нанял баркас с четырьмя гребцами и закупил на базаре провианта и запасов для путешествия через пустыню. Море в этом месте было не столь уж широким, и, по словам моряков, его можно было пересечь за несколько дней плавания. Солнечным утром баркас отправился в путь. Свежий ветер наполнял парус, шумели волны. Порт Энчи постепенно удалялся, пока не скрылся за горизонтом. Кормчий насвистывал какую-то мелодию. Принц сидел рядом, погружённый в свои мысли. Сейчас, наверное, рыцари во главе с магистром уже достигли Ренегсберга. Чем закончилась встреча Линса с императором? Эвальд чувствовал, что неизбежен широкомасштабный конфликт с катастрофическими последствиями. Он не страшился войны, но не хотел её. Война была на руку одному Гилморгу. Несомненно, Гилморг сейчас там, в Ренегсберге, и строит козни, чтобы разжечь бойню. Следовательно, он не будет терять время на то, чтобы перепрятать принцессу в другую тюрьму, и у принца есть шанс освободить её. Если, конечно, удастся справиться с ужасным драконом. Эвальд никогда до этого не сражался с драконами и не представлял, какие приёмы могут помочь в бою с ними, но он верил в свои силы и полагал, что ему удастся найти способ одолеть гигантского огнедышащего ящера. Эх, куда же пропал мэтр Эмилиус? Что же могло случиться с ним? Но мэтра не было, не было у принца и оружия против дракона, кроме своих сил и верного меча.

Первый день плавания прошёл спокойно. Море лениво катило огромные пенистые валы. В светлое время моряки ориентировались по солнцу, ночью по звёздам. К вечеру второго дня погода начала портиться. Неожиданно налетел жуткий шквал. Огромные волны кидали баркас, как жалкую скорлупку. Завывал ветер. Ничего не было видно вокруг, кроме промозглой тьмы, озаряемой вспышками молний. Одна из волн сильно ударила в борт, и баркас перевернулся. Эвальд оказался среди огромных бушующих волн. Тяжёлые доспехи потянули его вниз, под воду. Эвальд набрал побольше воздуха и задержал дыхание. Там, под водой, было гораздо спокойнее. Рёв волн и завывание ветра слышалось гораздо тише. Он чувствовал, что движется вниз, удаляясь от поверхности. Эвальд принялся расстёгивать ремешки и сбрасывать вниз, в чёрную бездну, предметы своей аммуниции — панцирь, наплечники, кольчугу. Наконец, из металлических предметов остался один меч, которого очень не хотелось лишаться принцу. Отец будет очень огорчён, подумал он. Выкованный в незапамятные времена, задолго до эпохи Древних мастеров, из железа, упавшего с неба, этот меч был семейной реликвией Сариолского королевского двора. Принц вынул меч из ножен и отпустил их во тьму. Держа меч в руке, он начал рывками выплывать вверх. Движение происходило очень медленно. Эвальд сбросил с себя тяжёлые сапоги, и, наконец, оказался на поверхности. Вокруг ревела буря. Баркаса нигде не было видно. Рядом плавал кусок дерева, наверное, обломок их судна, и Эвальд схватился за него, единственную надежду на спасение. Наверное, баркас разбило волнами, и его спутники утонули, подумал принц. Он закричал с надеждой, что кто-то выжил и услышит его, но голос растворился в рёве волн. Этой ужасной ночи, проведённой принцем в холодном, пронизываемом ветрами мраке, казалось, не было конца. «Неужели суждено мне погибнуть здесь, бесславно сгинуть в пучине?» — думал Эвальд. Он знал, что помощи ждать неоткуда, но отчаянно боролся за жизнь. Принц расстегнул пояс и привязал им себя к куску дерева, ставшего для него спасительным плотом. В руке он крепко сжимал меч, символ рыцарской чести и крепости духа.