Сколько нас, нерусских, у России — И татарских и других кровей, Имена носящих непростые, Но простых российских сыновей! Пусть нас и не жалуют иные, Но вовек — ни завтра, ни сейчас — Отделить нельзя нас от России, Родина немыслима без нас! Как прекрасно вяжутся в России, В солнечном сплетении любви, И любимой волосы льняные, И заметно темные твои. Сколько нас, нерусских, у России — Истинных российских сыновей, Любящих глаза небесной сини У великой матери своей! 1957 Соловьи Салавата Жил я в детстве когда-то На земле Салавата — Соловьиного края, В переливах курая, За Лаклами, у Ая, Там, где реки сливались, Где луга заливались, Где вовсю заливались Соловьи Салавата. Там заря занималась Нашей жизни когда-то. Там я жил маловато — Только детства кусочек, Только школы чуточек, Только детские годы. Там уральские горы. Там такое есть место — «Соловьиное горло». Соловьям там аж тесно, В «Горле» — детские горны. Соловьиною песней Перехватывай горло! Там давно в Насибаше Люди добрые наши Двух сирот нас увидели, Без родных, без родителей, Накормили досыта И меня и Рашита. О крестьянские мамы, От болезней и бедствий Ваши древние средства Нас спасли. Как я мало Спел вам песен — за детство Благодарного слова Не сказал вам покамест. Я приеду к вам снова, Поклонюсь и покаюсь. Я еще не на пенсии, Это мне рановато. Поучусь у вас песне, Соловьи Салавата. 1960 «Опять увидел я лаклинские поля…» Опять увидел я лаклинские поля, Башкирские края, и плыл по Аю я, И молча, не спеша, шел берегом его, И плакала душа, не знаю отчего. И видел детства дом, Грустил я возле дома. И, грустный, шел потом с Мустаем возле Демы; Я вспоминал свой край, свой Салаватский край. Давай, мой друг Мустай, со мною дни листай. Ты знаешь ведь: я — есть, какой ни есть — а есть! А где имел я честь =на свет явиться? Здесь! Да, здесь я начинался. Здесь образ ранний мой впервые начертался. Я где-то здесь возник по зову Бытия. Я вечный твой должник, Башкирия моя! Здесь бегал босиком и звонко голосил. Твой чудный чернозем здесь хлеб мне колосил. Раскрыла мир мне вдруг, как сказочный цветок, — На север и на юг, на запад и восток, Ко всем дорогам ключ ты в руки мне дала. И навсегда свой луч над головой зажгла. Возврата в детство нет (хоть ездим, мы домой) — Но в сердце — детства свет и милый образ твой! И Белая и Ай мне ближе, чем моря! Спасибо, добрый край, Башкирия моя! 1965
Отцу Мой отец с лицом колониальным, С бородою белой — аксакал, Сын твой рано — в детстве давнем, дальнем — Из степей башкирских ускакал. С каждым годом жизнь его чудесней, От родного Ая вдалеке Он от счастья сочиняет песни На великом русском языке. И в народе русском гениальном Миллионы у него друзей. Мой отец с лицом колониальным, Как мне жалко юности твоей, Юности без песен и без счастья И без ласки детства твоего. Пусть мое душевное участье Не изменит в прошлом ничего, Но покамест старость не накинет На меня сияющий парик, Голоса покамест не отнимет — Буду петь и за тебя отныне, Дорогой, родной до слез старик. 1957 Впадали реки в реки Был пароход наш белый, Шел пароход по Белой, Еще водой не бедной. Давал гудок победный. И всматривались люди в поселки и холмы. Мы палубу по кругу измерили ногами. Уснули мы на Белой — проснулись мы на Каме. …Уснули мы на Каме — на Волге встали мы. Впадали реки в реки, как будто руки в руки… Из рук да в руки реки передавали нас! Мы так и представляли! Скульптурные, как греки, =(гомеровские греки), Мы солнцу подставляли то профиль свой, то фас. И Волга нас качала. И нас Казань встречала И говорила очень приятные слова. И Горький с нежным Нижним встречал нас у причала. А впереди скучала уже о нас Москва. И влажная купальщица махала нам с мостка. Махали наши реки волнистыми платками. Как крылья за спиною — их ситцевый туман. И вот уже ни Белой, и вот уже ни Камы. Идем Московским морем в Москву, как в океан! Впадали реки в реки, и воды прибывали. И люди приготовились к последнему броску. С ладони на ладони меня передавали Родные реки наши. Вот так я «впал» в Москву. |
