В последний свой «визит» мучитель забавлялся с его ногами в свое удовольствие. Если бы Локи мог чувствовать хоть что-то, кроме боли, он бы восхитился изобретательности читаури. Тиски, ломающие кости, признаться, впечатлили его уже тогда, когда очередной палач, только внес их в камеру.

Что на нем только не пробовали. Маг потерял счет времени, извиваясь от безумной боли, вгрызающейся в тело.

Говорят, что к ней привыкают, но теперь Локи с уверенностью мог бы сказать, что все эти россказни ложь. Если бы мог говорить. Слова с разбитых обожженных губ могут слететь только по желанию мучителя. Это Бог Безумия уяснил давно.

Дверь за спиной бесшумно распахивается и на стене, которую Локи изучил до мельчайших трещинок, проявляется отсвет факела.

Шаги незнакомые. Маг точно знает, что у него есть три постоянных мучителя: тот, что приходит чаще всех, имеющий склонность к мелким лезвиям, так легко вспарывающим кожу, второй, являющийся раза три в условную неделю и отдающий предпочтение огню и всяческим хитрым приспособлениям, раз за разом находящим самые болезненные точки истерзанного тела. И, наконец, третий. Он приходит реже всех и Локи этому несказанно рад. Да, его способы очень просты, единственное, что он пользует – короткий нож с широким лезвием. Но то, как он с ним управляется... Мага перетряхивает даже от одного легкого воспоминания о тускло блестящем лезвии, вспарывающем плоть.

Жаль, что бога убить гораздо тяжелей, чем простого человека. Сколько раз они вскрывали его живот, изрезав внутренности в кровавое месиво? Сколько раз лезвия впивались в грудь, заставляя выблевывать куски легких? Локи не смог бы сказать точно. Все смешалось в один непрекращающийся кровавый кошмар.

И вот сегодня, похоже, его ждет что-то новое. Судя по шагам, они прислали кого-то... уверенного в своих силах. Так, по крайней мере, кажется магу.

– Итак, Локи, сын Лафея, – низкий тихий голос заполняет, кажется, все пространство. – Я давно хотел увидеть кого-то подобного тебе. Все, кто когда-либо попадал к нам в оборот – сдавались после первого же дня. А ты... Сколько, по-твоему, ты здесь?

Бог Безумия сглатывает кровь, скопившуюся во рту, и хрипит:

– Явно... недостаточно, чтобы... ты и твои псы получили от меня... хоть что-то.

– Какое восхитительное упорство! – шершавая ладонь-лапа ложится на обожженное, едва начинающее подживать плечо. – Мои мальчики кромсают тебя так, что твоя сила едва успевает хоть немного залечить самые серьезные повреждения до следующего раза. Но ты только смеешься им в лицо. Твой хохот разносится по всей тюрьме. И даже некоторые мои воины просили у своих командиров перевода в другое крыло. Ради чего ты так мучаешь себя?

– Я – себя? – хватает сил даже на издевку в голосе. – Мучают меня твои... подчиненные.

– Если бы ты принял все мои условия, то вся боль, которую приносит твоя непокорность, закончилась бы в мгновение ока.

Когти словно ласково проходятся по слегка сросшемуся разрезу на животе. Помнится, мучителю пришлось даже стянуть его парой стежков, чтобы внутренности не вывалились на пол. Под конец маг не мог даже кричать. Он только беззвучно раскрывал рот, пытаясь вдохнуть хотя бы малую долю раскаленного воздуха.

– Раз за разом они портили твое тело, – грубые пальцы проходятся по открытым ранам, теребят кровоточащую плоть, – а ведь ты красив, по меркам твоих соплеменников. Очень красив. Твои волосы, – рука вцепляется в слипшиеся от крови пряди, оттягивает их, отчего шипованный ошейник глубже впивается в плоть. – Твоя кожа, твои глаза... Неужели тебе не жаль себя?

– Ничто из этого... – горло саднит и Локи заходится кашлем, по подбородку течет кровь, но он упрямо продолжает, – ...не будет иметь смысла... если я предам.

– Кого предашь? – читаури жестко обхватывает пальцами ссаженный подбородок Бога Безумия. – Тех, кто ненавидел тебя? Тех, в чьем доме ты был лишь трофеем, захваченным на войне? Фигурой на шахматной доске политиков?

– Плевать... – привычно врет Локи. – Мне все... равно, кем Они считали меня. Главное – кем Я буду... считать себя, если... предам. И твои псы не заставят меня это сделать.

– Звереныш показывает зубы? – мучитель ведет когтями по внутренней стороне бедра, раздирая кожу, – а что ты скажешь на это?

Перед глазами вспышкой разворачивается Асгард. Золотые стены дворца, сады... И темная стена векового леса. А на вьющейся ленте дороги – всадник. Локи даже издали узнает знакомую фигуру. Чуть небрежную манеру сидеть в седле, светлые волосы...

Картинка резко деформируется, увеличиваясь. И маг видит лицо Бога Грома. Как всегда небритые щеки, голубые глаза... В груди словно что-то переворачивается. Как же давно он не видел брата! Не слышал его голоса, пусть и сказаны им будут слова насмешки.

– Брат... – шепчет Бог Безумия, теряя над собой контроль. – Тор, пожалуйста...

И вздрагивает, потому что Бог Грома резко осаживает коня, оборачивается, вглядывается в пустоту. Закусывает губу, нервно проводит по волосам. Качает головой и трогает поводья.

И тяжелый удар по лицу.

Мучитель смеется, оскалив зубы. И издевательски нежно проводит по свежей ссадине на щеке:

– А что будет, если твой брат случайно в этом самом лесу наткнется, к примеру... на отряд читаури?

– Чушь! – Локи необдуманно подается вперед и хрипло стонет, потому что крюки еще глубже впиваются в плоть. – Ты лжешь!

– Я попал в точку? – читаури улыбается и, выдержав паузу, сам же отвечает на свой вопрос:

– В самую болевую точку. Твой брат, да? Какие... нездоровые чувства ты питаешь к нему. Хотя чего еще ждать от йотунского выродка, верно?

– Делай все что угодно со мной, но не смей причинить вред моему брату! – маг давится кровью и снова надрывно кашляет. Дыхания не хватает, в груди – будто дыра.

– Тебе стоит лишь сказать, что ты согласен на наши условия. Скажи, что согласен – и все закончится. Никто не пострадает. По крайней мере, твой брат точно, если не полезет, куда не следует.

– Нет... – Локи чувствует, как в глазах набухают слезы. – Тор сам бы убил меня, если бы узнал, что я предал. К тому же всегда есть шанс, что ты лжешь.

– Тогда мы просто проверим это, – и читаури все так же улыбаясь, стирает слезы со щек Бога Безумия.

– Локи! – удар по щеке резко приводит в чувство. Маг вскидывается, дергается, пытаясь вырваться из чужих рук. Но держат крепко. И как-то... надежно?