В конце концов, громовержец не выдерживает. Он ждет, когда Локи снова вскинет на него глаза, едва заметно кивает ему на дверь, поднимается с места и выходит в зарождающиеся сумерки.

Локи появляется минут через пять. Молча останавливается рядом. Тишина, кажется, звенит от напряжения, висящего в воздухе.

Первым молчание прерывает Тор:

– Я ведь так ничего и не знаю, – он внимательно смотрит в зеленые глаза брата. – Ты не рассказал мне ничего!

– Это будет машина, – маг перетягивает автомат на грудь и облокачивается спиной об испятнанную плесенью стену. – Ник уедет сегодня ночью. Где-то между тремя и четырьмя часами. Его машину обычно сопровождают два броневика. Но сейчас повстанцы пытаются вести себя тихо. Так что, скорее всего, это будут три внедорожника, а впереди – легкий броневик-разведчик. Машина Фьюри – посередине. Вот здесь, – Локи достает из разгрузки карту и указывает пальцем на крутой изгиб линии, обозначающей дорогу, – мы устроим засаду. Крутой поворот и овраг именно то, что нам нужно. Броневик мы пропускаем, одновременно глуша связь между ним и основной колонной. С ним разбирается Мэтт и его группа. Наша задача - вывести из строя головную машину и замыкающую. Это заблокирует джип Фьюри. Колонна маленькая – повстанцы стараются вести себя тихо – поэтому работать с ней легче, чем в обычных случаях. Нам не понадобится много времени, чтобы все провернуть. Главное успеть заминировать обочину, чтобы те, кто останется в живых не ушли.

– Почему бы не заминировать дорогу прямо сейчас? – Тор недоуменно смотрит на младшего. – Устроить засаду на дороге заранее. Это будет гораздо удобней.

Локи тихо смеется, прислоняясь затылком к стене. На его щеку с карниза падает крупная капля воды. Катится вниз, оставляя влажный след. И Тор, не успевая осознать свои действия, зачем-то стирает влагу большим пальцем. Вернее, неловко размазывает ее по щеке младшего, потому что огрубевшие пальцы отвыкли от подобных прикосновений.

Маг вздрагивает, отшатывается, отбрасывая руку Бога Грома от себя. И выплевывает, криво улыбаясь:

– Мы не можем начать минировать обочину сейчас, идиот. Нам не нужны лишние свидетели. А с двух ночи по штату комендантский час, автомобильное движение запрещено.

На впалых щеках младшего румянец. Лихорадочные алые пятна.

Дотронуться. Безумно хочется еще раз прикоснуться к гладкой коже брата.

Тор неосознанно убирает руки за спину.

Локи провожает взглядом это движение и опускает голову, пряча глаза.

– Почему ты не связался с местными воинами... – Бог Грома запинается, тоже отводя взгляд, – полицейскими и не попросил помощи у них? Это было бы гораздо удобней. Мы смогли бы накрыть Фьюри прямо в штабе.

С Локи неудобно. Не так, как раньше. В голове теснятся образы, вгоняющие в краску. Воспоминания.

Йотунское отродье, бездна его забери! Чертов маг!

– Если бы все было так просто, нас бы здесь не было, – Локи тыльной стороной ладони трет щеку. – Неужто думаешь, что вербовать агентов можем только мы? Крыс хватает. Особенно в таких вот провинциальных городках, удаленных от центра. Едва мы совершим хоть сколько-нибудь подозрительное действие – операцию можно считать сорванной, агенты Фьюри тут же будут ознакомлены с ситуацией и повстанцы успеют убраться еще до того, как мы что-либо предпримем. Выстраиваемые нами связи будут разорваны, поднимется шумиха. Фьюри заляжет на дно так глубоко, что мы не выцарапаем его никакими силами. Все должно быть так, как обычно. Никаких эксцессов, никаких странных ситуаций. Только так мы сможем добиться результата.

Тор скомкано кивает. Он не знает, что должен сказать. Он не знает теперь, как нужно говорить с братом. После всего этого...

И если утром ненужные ощущения отошли на второй план, то теперь память словно издевалась, в красках демонстрируя картины из безумного, отвратительного в своей чувственности сна.

Те ощущения – они никуда не ушли, просто затаились на время. Они сидят внутри. Обжигают пламенем Муспельхейма. Заставляют усомниться в собственном рассудке. В собственных моральных устоях.

– Идем внутрь, – Локи коротко касается плеча громовержца. – Дождь становится слишком сильным.

***

Это как взрыв. Сознание возвращается резко. Больно. Словно кто-то вырывает из спасительной тьмы, со злым смехом возвращая боль.

Белый искусственный свет. Металл. Твердый холодный металл, сжимающий запястья.

Место.

Нужно определить место. Понять. Это, он знает, очень важно.

Тело режет боль. Плечо. Грудь.

Боль – язык проходится по пересохшим спекшимся губам.

Место.

Нужно определить место.

Повернуть голову?

С губ срывается хриплый стон. Его не проконтролировать. Он – приложение к тянущей жгущей боли.

Тело словно в огне! Огне, который с жадностью голодного зверя пожирает живую плоть.

– Очнулся? – эхом переливающийся в ушах голос.

Женский. Знакомый женский голос. Насмешка?

– Джейн?.. – обожженные губы едва двигаются. Перед глазами вместо лица собеседницы – мутное расплывающееся пятно.

– Рада, что узнал, – насмешка. Так говорят с врагом.

– Что... – слова проходятся по пересохшему горлу наждаком, – что...

– Что произошло? – услужливо заканчивает фразу Джейн.

– Да... – короткое слово, а боли столько, будто сказал их тысячу.

– Твой братец тебя, похоже, подставил, – смутный силуэт исчезает из поля зрения. – Всех вас. Или кто-то подставил его. Вот уж никто из нас не думал, что может так крупно повезти.

– Не... понимаю, – хрипло шепчет Тор. – Не понимаю... о чем ты.

В памяти есть только дождь, развалины фермы, Локи... Локи, прислонившийся к испятнанной плесенью стене.

– Идем внутрь, – короткое прикосновение. – Дождь становится слишком сильным.

И удар. Взрыв. Тьма.

– Мы знали о вас. С самого начала. Бартон знал, – пальцы касаются раны на плече. Тор вздрагивает, сипло выдыхает. – Твой брат – самоуверенный ублюдок. Думал, что ему удастся подчинить его. Но он лишь выдал Клинту план. Фьюри специально приехал сюда. Мы, конечно, планировали захватить самого Локи, но он вывернулся, как всегда. Но зато мы получили тебя. Это тоже немало.

– Джейн... Что ты такое говоришь?! – на секунду громовержец забывает даже о боли. – Я ведь...