Лет семь назад он остался бы со мной до утра.

*

Я сбиваю на пол будильник, когда пытаюсь вырубить мерзкое дребезжание, и тот, пару раз взвизгнув, наконец замолкает.

Я не рискую открыть глаза, опасаясь, что они вытекут из глазниц. Тело ломит. Глотать больно.

Охрененно здорово.

Приоткрываю глаза, и взглядом упираюсь в упаковку аспирина. Вот за это я люблю Майки.

Три таблетки, стакан воды (минералка была бы лучше, но сойдет и это), и я готов, наконец, все-таки оглядеться по сторонам. Рядом с упаковкой аспирина лежит записка.

Брайан,

Мы уходим, завели тебе будильник на 12 дня – Тед сказал, что в полвторого у тебя важная встреча. Прими аспирин. На кухне оставлен завтрак.

Майкл и Бен.

Майкл и Бен… Ну, а как же?.. Вдвоем, бл@дь, писали, через буковку.

Добираюсь до ванной и до зеркала. Отражение выглядит… ожидаемо.

Я осторожно умываюсь и лью ледяную воду на язык, а еще с раздражением отмечаю, что в своих раскладках времени Майкл для меня не запланировал заехать в лофт и переодеться. У меня, конечно, есть смена одежды на работе, только Майки об этом вроде не знает. Боюсь даже предположить, в каком виде он бы меня отправил на встречу со спонсорами, явись я вчера к нему из клуба, например. Думаю, я определенно после этого получил бы такую финансовую поддержку, на какую и не рассчитывал.

Неплохая пиар-акция у меня вышла бы.

Наконец, холодная вода делает свое дело – мне уже не хочется сдохнуть… Хотя если подумать, возможно, все-таки еще хочется… По крайней мере меня точно преследует ощущение, что вместо такого пробуждения, я предпочел бы тихо впасть в алкогольную кому и сдохнуть во сне. Во всяком случае, точно рассмотрел бы такой вариант, если бы мне его предложили. Дело не только в похмелье.

Жизнь – дерьмо.

Я по мере возможности привожу себя в порядок, насколько это осуществимо, когда в твоем распоряжении чужая ванна и одежда, в которой ты вчера шлялся по барам.

Меньше всего я сейчас хочу на работу. Меньше всего сейчас меня интересует требования клиента. И меньше всего мне хочется смотреть на все эти тупые морды.

Завтракать тоже не хочу. От одной мысли о еде хочется блевать.

После пятнадцати минут безуспешного брожения по пустому дому я нахожу в гостиной телефонную трубку и звоню в службу вызова такси, где мне клянутся, что машина приедет через десять минут. Когда я отключаю телефон, мой взгляд падает на полку, на которую я раньше особого внимания не обращал. Впрочем, я нечасто бываю у нашей счастливой пары последнее время.

Какие-то дипломы профессора, пара грамот Хантера, обложка Rage. Смешные статуэтки. До ужаса классические рамки. Фотографии. Майкл с Беном вдвоем. Майкл с Беном и «дитем». Майкл с Беном. Майкл с Беном и Дебби. Майкл с Беном. Последняя с какого-то пикника, очевидно. Яркое солнечное небо, зеленая трава. Грязь наверняка непролазная. Не люблю бывать за городом. Бен обнимает Майкла сзади за талию, а тот смеется.

Наши сучки демонстрируют пример счастливой жизни пары.

Ненавижу.

На меня накатывает такая злость, что мне самому страшно. Не помня себя, я сметаю на х@й всю эту ерунду с полки. Бьется какое-то стекло, что-то рвется, рамки жалобно хрустят.

Я хватаю куртку и ухожу из этого проклятого дома

*

Майкл звонит мне часов в пять вечера. Вообще-то я думал, что позвонит Бен, но так все-таки лучше.

— Брайан, мы вернулись домой и …

Голос у Майки напряженный, и я его понимаю. Я не верю в справедливость. Я уверен, что в этой жизни по правилам положено на любое добро отвечать злом. Но только потому, что ты приютил пьяного друга на ночь, ты не должен лишаться своих безделушек с «полки почета». Это как-то уже перебор.

— Послушай, - перебиваю я, не дав ему продолжить, - мне не следовало… Не знаю, что на меня нашло… Может, до белой горячки уже допился… Скажи, профессору, что я все оплачу, ладно?

Пауза.

Ну же, Майки, ну… ты же всегда покупался на этот мой тон…

— Ладно, Брайан, забудь. Все нормально.

Есть! Я даже готов слегка закрепить эффект.

— Спасибо, что не выставил меня вчера. Я ценю.

— Да ладно… - быстро отвечает Майкл. – Все в порядке. Я же знаю, что тебе в такие моменты надо побыть с кем-то.

Майки всегда так смущается, когда я его благодарю. Видимо, я правильно стараюсь окружающих этим особо не баловать. А вот последняя его фраза - наглая клевета. Мне это на х@й не надо.

— Ты придешь к нам на Рождество? – переводит тему Майкл.

Рождество. У меня нет ни одного цензурного слова.

— Наверно, - неохотно откликаюсь я.

Если не приду, меня Дебби предаст анафеме до следующего Рождества… Ну, или до дня Благодарения.

— Только… - Майкл мнется, и у меня появляются плохие предчувствия, - все будут парами…

— Бл@дь, - не выдерживаю я, трубка отвечает мне виноватым молчанием. – Майки, скажи, когда вы все умудрились превратиться в гребанных лесбиянок?

— Довольно давно, Брайан, - неожиданно серьезно и с, мать его, сочувствием говорит Майкл. – Ты просто не заметил.

На этой мажорной ноте я понимаю, что разговор пора заканчивать, иначе я благополучно разрушу нашу проклятую дружбу. А я не могу допустить, чтобы Майкл перестал быть моим другом. Он слишком много обо мне знает.

*

- Куда мы все-таки едем? – мрачно интересуюсь я у сидящего на пассажирском сидении Эммета.

Если в минуту какого-то непомерного душевного подъема, я пообещал отвезти его, куда он попросит, это еще не значит, что я готов колесить в темноте под падающим снегом и по нерасчищенной трассе.

— Это недалеко, милый.

Насколько я знаю Эммета, под «недалеко» он вполне может подразумевать Анкоридж.

— Направо! – внезапно выдает мисс-Непредсказуемость, и его вообще не гребет, что пытаться вписаться в поворот на такой скорости и в такую погоду – чистой воды самоубийство.

Меня едва не заносит, несмотря на все навороченные прибамбасы для стабилизации.

Дерьмо.

— Сегодня неподходящая ночь, чтобы кататься по экстремальным маршрутам, - отматерившись, сообщаю Эммету. – Чего бы тебе было не поехать самому, если так хочется убиться за пару дней до Рождества?