«Майк, это мама. Какого черта вы пропали с Беном и даже не звоните?.. Я…»

Мне еще придется сообщить ей, что мы не придем сегодня на ужин.

«Это Эммет, я выезжаю. Ничего, если я приеду до того, как вы прослушаете это сообщение? Пока»

Эммет кивает и улыбается с победным видом.

«Привет, хочу сказать, что не позвоню сегодня вечером – мы уезжаем на пикник. Поговорим в воскресенье. Счастливо. Хантер»

Брайан, кажется, нашел свой код, но при звуках следующего сообщения он замирает. Эммет и Тед вздрагивают, а мы с Беном переглядываемся.

«Привет. Жаль, что не смог позвонить вам раньше, но было очень много работы перед Рождеством. К сожалению, на праздники в Питсбург не приеду, так что увидимся не раньше января. Передайте привет Теду и Эммету и спросите Эммета, не забыл ли я у него планшет две недели назад. Джастин»

Автоответчик щелкает и сообщает, что больше записей нет, но я смотрю только на Брайана, который будто окаменел. Наконец очень медленно он поворачивается к нам, глядя невидящими глазами, и стряхивает с себя оцепенение.

— Какого хрена это было? – спрашивает он, и я тут же понимаю, что он нас сейчас просто убьет.

Jamais vu

Давайте оговорим сразу, что в шесть часов вечера я был практически так же пьян, как и в шесть утра. Да, я твердо стоял на ногах, не пытался полапать первого встречного парня и не нес всякую чушь, но это не меняет того факта, что я был абсолютно пьян.

Равно как ничто не меняет того факта, что мне хватает пары секунд после услышанного сообщения, чтобы алкоголь выветрился из головы со свистом. Я чувствую себя трезвее мальчика из церковного хора на первом причастии. Это просто удивительно, и на секунду я даже думаю, что Майку стоит запатентовать такой способ. Во всяком случае, я у него такую запись для мгновенного снятия похмелья купил бы с удовольствием.

— Что это сейчас было?

Мой собственный голос, кажется, доносится до меня со стороны.

— Брайан, - у Майкла тот самый «виноватый тон», который всегда без особого труда доводит меня до бешенства, - только не волнуйся, ладно?

— Что это?!

Я неосознанно делаю шаг вперед и очевидно повышаю голос.

— Я тебе все сейчас объясню… - говорит Майк.

Мне не слишком-то нужны его объяснения. Я вряд ли смогу толком их понять сейчас. Пожалуй, куда сильнее мне просто хочется выплеснуть на него шок и раздражение.

— Ты!..

Я не успеваю закончить, потому что передо мной вдруг оказывается Бен.

— Брайан, перестань орать.

— Но...

— Нет, - перебивает он меня снова.

— Я…

— Нет.

Пожалуй, на сегодня с меня хватит, так что я доставляю ему удовольствие и понижаю голос.

— Ладно… как скажешь… пошел ты, козел, - я с силой отталкиваю его с дороги, срываю куртку с вешалки, проходя через коридор, и выскакиваю на улицу.

В этом году аномально холодная зима, и ледяной воздух заставляет меня закашляться. Уже подойдя к своей машине, я понимаю, что у меня нет ключей.

Майкл в одной домашней футболке выскакивает вслед за мной.

— Брайан…

— Отдай мои ключи.

— Брайан, послушай…

— Отдай мне эти гребаные ключи!

По крайней мере, сейчас Бен точно не может мне сказать, что я повышаю голос в их доме. Майкл протягивает мне ключи, я выхватываю связку из его рук и открываю, наконец, эту чертову дверцу. Майкл продолжает что-то говорить, но я уже завел мотор. Переключая передачи, я краем глаза вижу, как Бен подбегает к своему, твою ж мать, супругу, накидывает ему на плечи теплую куртку и уводит назад к дому.

Я даю задний ход, не глядя в зеркальце, и на большой скорости, и мне плевать, поцарапал ли я машину Бена.

Да о чем это я? Мне будет очень приятно, если я ее поцарапал.

*

В восемь я уже в спортивном клубе, а в половину девятого личный тренер выставляет меня вон из зала, велев вернуться, когда я буду в состоянии его слушать, и ему не придется бояться, что я задавлю себя штангой.

Лофт встречает меня тишиной, что и неудивительно, и запахом краски, потому что какие-то мудаки из моих соседей делают ремонт и очевидно сэкономили на отделочных материалах.

Автоответчик мигает и показывает какое-то астрономическое число сообщений. Не хочу слышать ни единого. Включая ту сотню тысяч, что от Майкла и ребят. На самом деле, особенно я не хочу слышать именно эту сотню тысяч. И вообще, один вид автоответчика вселяет в меня желание запустить им в стену.

Я наливаю себе чистого виски, и меня абсолютно, абсолютно не гребет, когда я пил последний раз.

У меня была отвратительная ночь, несмотря на все, что я сказал Майклу. Сам не знаю почему. Это правда, что мальчик из клуба был симпатичным и раскованным. И это правда, что его сосед оказался ничуть не хуже. И действительно этой ночью мы опробовали почти все, что могло прийти в голову. И на самом деле я не имею ничего против «игр втроем», они, по крайней мере, разнообразны. Разве только… остальные двое не должны быть при этом парой – мне не нравится исполнять роль приправы к чужому сексу.

У меня было не менее отвратительное утро. Я не хочу сказать ничего плохого – возможно, для двадцатилетних ребят у них великолепное жилье. Но мне-то тридцать… семь, и какого хрена я должен просыпаться с похмельем по чужим квартирам, где туалетную бумагу забирают на фильтры для кофе? Кофе, кстати, тоже был мерзкий.

Что же касается той части дня, что прошла после моего пробуждения… Мой взгляд падает на автоответчик.

Виски сделал свое дело, меня отпустило, и очень хочется выпить еще. Каких-то полгода назад меня с похмелья блевать тянуло от одной мысли об алкоголе. Это плохой знак, так что я беру себя в руки и убираю бутылку назад в бар.

Так вот, насчет оставшегося дня…

Джастину полтора года назад потребовалось несколько часов, чтобы принять решение, швырнуть мне свое обручальное кольцо и отвалить в направлении ярких огней Большого, мать его, Яблока. Мне потребовалось после этого полгода, чтобы перестать чувствовать себя лягушкой, которую переехало бороной. Это если врать. Если говорить правду, то все десять месяцев.

Это нечестно, что после всего этого времени одного случайно услышанного сообщения на автоответчике, адресованного к тому же не мне, хватило, чтобы снова довести меня до такого же состояния.