Должно быть, кое-какие из неприятных мыслей, терзавших ее сознание, отразились на лице женщины, потому что лоб мужчины обеспокоенно нахмурился.

– Мередит! В чем дело?

Она смотрела на него пустыми, ничего не выражающими глазами. В голове вертелась одна единственная мысль: «Мне нужен Ник». И дело было не только в обыкновенной похоти. Она его любила. С той памятной ночи, когда Мередит повстречала Колфилда в коридоре возле двери детской комнаты и увидела в нем брошенного мальчика, сердце ее преисполнилось жалости, жгучего нерационального желания залечить все раны, нанесенные ему судьбой. Когда же после смерти Салли Финней он увязался вслед за Мередит в поле, когда обнял ее, утешая, она даже не подумала о крови мертвой женщины, покрывавшей ее руки, обо всем забыла, за исключением его одного.

– Мередит! – Мужчина подъехал ближе и схватил ее за запястье так, словно боялся, что она, потеряв сознание, упадет сейчас с лошади. – Вам дурно?

«Да!» – кричала ее душа.

Очень дурно. Она никогда уже не станет прежней. Ничего не будет в порядке до тех пор, пока она влюблена в мужчину, который вынуждает ее выйти замуж за другого, влюблена в человека, считающего ее самой низкой интриганкой на свете.

Женщина пожала плечами, придав себе настолько непринужденный вид, насколько могла в данный момент. Надо было скрыть от Ника хаос, терзавший ее сердце.

– Все в порядке, – слабым голосом солгала графиня.

Повернув запястье, она высвободила руку из пальцев мужчины, а затем мертвой хваткой вцепилась в уздечку.

– А не лучше ли будет вернуться в особняк и уведомить всех о вашем приезде? – уже более уверенно предложила Мередит. – Леди будут очень счастливы. Большинство джентльменов сейчас на охоте. Ваше общество придется кстати.

– Хорошо, – согласился Ник, с сомнением разглядывая свою спутницу.

Мужчина явно не особо верил в то, что с ней все в порядке. Вот только Мередит было безразлично это. Пусть он думает все что угодно. Все равно Ник не догадается, что она любит его.

После обеда леди перебрались в гостиную, где занялись вышиванием или продолжили писать письма, начатые утром. Джентльмены удалились в библиотеку – курить сигары и заниматься всем тем, чем мужчины занимаются в отсутствие дам. Мередит, присев за один из небольших письменных столов, принялась составлять письмо Мари, делая вид, что не замечает на себе пытливого взгляда леди Хейвернот, расположившейся у противоположной стены гостиной.

– Как долго вы были замужем, леди Брукшир? – Резко прозвучавший вопрос леди Хейвернот привел к тому, что все разговоры в гостиной разом стихли.

Допрос начался. Мередит готовилась к подобному уже несколько дней. Леди с нескрываемым интересом наблюдали за тем, как графиня приподняла голову и вежливо улыбнулась матери Тедди, женщине, страдающей излишней тучностью в такой степени, что для нее пришлось изготовить особое кресло на колесиках. В нем она проводила время, не в силах оторвать от сиденья свои внушительные телеса. Впрочем, Мередит не была уверена, что у пожилой леди нет иных хворей, помимо лишнего веса, вследствие чего она прикована к креслу. При виде ее телесного состояния становилось ясно, почему виконтесса больше не приезжает в Лондон. Вот только графиня не испытывала к ней жалости. Старуха оставалась бы столь же вздорной и сварливой, даже если бы не была прикована к этому креслу.

– Семь лет.

– И никаких детей? – молвила леди Хейвернот. Виконтесса нахмурилась. Дряблая кожа на подбородке сложилась в складки. – Вы вообще не можете забеременеть? От женщины совершенно нет никакой пользы для мужчины, если она не может родить ему наследника.

Множество глаз уставилось на Мередит. От столь навязчивого внимания лицо ее залилось краской. На язык напрашивался резкий ответ, и не один, но графиня сдержалась. Нельзя выказывать неуважение к хозяйке дома и потенциальной свекрови. Это было ясно, вот только смириться с грубостью услышанного Мередит не могла. Покорность создаст опасный прецедент, если она все же станет невесткой леди Хейвернот.

– А в чем состоит польза от мужчины? – без обиняков поинтересовалась Мередит. – Меня всегда занимало, почему постоянно обвиняют жену, если у супружеской пары нет детей.

Подобного рода заявление не могло не вызвать тихое шушуканье среди женщин, чувствующих приближение большого скандала. Впрочем, леди Дэрринг одобрительно кивнула Мередит. Следовательно, по мнению вдовствующей особы, ее протеже не особо нарушила приличия. Порция ободряюще подмигнула ей.

– У вас есть причины полагать, что именно ваш покойный муж виновен в отсутствии детей? – наседала на графиню леди Хейвернот. – Почему вы считаете, что вина лежит не на вас?

Мередит подмывало ввергнуть присутствующих в полное изумление, заявив, что у нее нет ни малейшего основания сомневаться – вина целиком и полностью лежит на Эдмунде, который даже не удосужился консумировать их брак, но вовремя совладала с собой.

– У меня нет никаких доказательств, что именно во мне кроется причина проблемы, – сдержанно произнесла графиня, – а посему я так не считаю.

– Мне кажется странным, что вы столь уверены в том, что не бесплодны, – устремив тяжелый взгляд на Мередит, произнесла леди Хейвернот.

– Новый брак положит конец сомнениям подобного рода, – вмешалась в разговор леди Дэрринг, которая по какой-то причине предпочла не распространяться о выкидыше графини.

Скорее всего, вдовствующая особа опасалась, как бы эта весть не упрочила предвзятого отношения к Мередит со стороны виконтессы. В любом случае, графиня была ей лишь благодарна за то, что эта ложь не станет всеобщим достоянием.

Виконтесса, безусловно, желала, чтобы ее единственный сын женился на женщине, способной произвести на свет наследников. Конечно, никогда нельзя все знать наперед, но вдова, прожившая в браке семь лет и не удосужившаяся забеременеть, в любом случае вызывала сильнейшие подозрения.

– Огромный риск для ее будущего мужа, я бы сказала, ваша светлость, – сердитым тоном произнесла леди Хейвернот, не сводя глаз с Мередит.

К счастью, именно в эту самую минуту джентльмены вознамерились присоединиться к леди, внеся в зал едва ощутимый аромат сигар и продолжая оживленный разговор.

Опустившись на колени подле кресла матери, Тедди заботливо поинтересовался:

– Матушка! Вы, часом, не слишком ли устали? Сегодня у вас был нелегкий день.

Леди Хейвернот сейчас же перешла на жалостливый тон. Рука ее мелко задрожала на весу. Теперь старуха ничем не напоминала злобную дракониху, какой была еще минуту назад.

– Пожалуй, мне и впрямь следует отдохнуть. День был весьма утомительным для меня.

– Позвать горничную, чтобы она отвезла вас в вашу опочивальню?

Леди Хейвернот схватила Тедди за руку своей пухлой ладонью.

– Отвези меня лучше сам… И почитай перед сном книгу. Твой голос всегда производит на меня умиротворяющее впечатление.

Тедди, несколько оробев, перевел взгляд с матери на гостей. Мередит постаралась скрыть недоумение за любезной улыбкой. Не мог же хозяин дома в самом деле бросить своих гостей ради того, чтобы читать перед сном своей деспотичной мамаше?

– Хорошо, матушка. – Издав глубокий вздох, Тедди зашел за кресло старухи.

Это позволило леди Хейвернот не таясь бросить полный триумфа взгляд в сторону Мередит. Один – ноль в пользу маменьки.

– Прошу вас не скучать. Я вскоре вернусь. – Хотя сказано это было всем присутствующим, Тедди не отрывал просящего взгляда от Мередит.

Графиня слегка кивнула головой, как бы принимая его извинения. Виконт вывез мать из гостиной.

Когда они покинули гостей, Мередит оглядела оставшихся. Ник стоял в обществе нескольких мужчин. Взгляды их встретились. В глубине его черных глаз таились веселые огоньки. То, что глупое положение, в котором она оказалась благодаря Тедди и его несносной мамаше, является причиной веселья графа, лично у Мередит не вызывало ни малейшего сомнения. Хмыкнув, графиня продолжила составлять письмо. Признаться, ее несколько озадачило то полное равнодушие, с которым она восприняла зависимость лорда Хейвернота от его ужасной матери. Связать свои расчеты на брак с маменькиным сынком… Повод для беспокойства определенно имелся, а вот самого беспокойства не было.