Мередит разрывалась между желанием рассмеяться и обидой за то, что вдовствующая герцогиня приписывает лишние фунты беременности. Она никогда не была беременна. Виной всему – медовые пшеничные лепешки.

– Благодарю, ваша светлость, – произнесла графиня.

– И с рыжими волосами надо что-то делать… избавиться от них, – кивнув, мрачно молвила герцогиня.

Мередит коснулась прядей волос, выбивавшихся из-под ее шляпки. На самом деле они были не рыжими, а, скорее, светло-каштановыми с рыжеватым оттенком.

– Что делать? – встревожилась она, представляя, как ее стригут наголо. Как можно избавиться от волос? Не полагает ли она…

– Рыжие волосы – признак дурного характера и низкого происхождения.

– У королевы Елизаветы были рыжие волосы, – возразила Порция, – а еще у Боудикки и…

– Порция! Будь столь любезна, помолчи, – даже не взглянув в сторону внучки, раздраженно приказала герцогиня, глубоко вздохнула и продолжила поучать Мередит: – Я уж умолчу о том, что рыжие волосы теперь не в моде, поэтому трудно подобрать платье, которое шло бы к ним.

– Что вы хотите с ними сделать? – с нотками нешуточного опасения в голосе поинтересовалась графиня.

– Покрасить, конечно же.

– Покрасить? – воскликнула тетушка Элеонора с таким видом, словно вот-вот упадет в обморок. – Разве это не… вульгарно?

– Не вульгарнее рыжих волос, – безапелляционно парировала вдовствующая особа с суровым, непререкаемым выражением лица. – Если мы хотим выдать вас замуж, надо покрасить волосы. – Герцогиня вызывающе приподняла брови. – Как сильно вам хочется найти мужа?

Мередит и прежде не нравился оттенок ее волос. В детстве они были морковного цвета и отравляли все ее существование. Когда с годами волосы потемнели, она была этому только рада, однако Мередит смущало подобного рода обращение с тем, что даровал ей Господь. А что будет, если в результате всех этих манипуляций, волосы приобретут еще более отталкивающий цвет?

Вопрос герцогини повис в воздухе. Рискнуть? Спустя несколько секунд графиня согласно кивнула головой.

– Хорошо… Надеюсь, вы достаточно опытны в таких делах?

– Не волнуйтесь. Генриетта их не испортит. Она прекрасно умеет красить волосы. Никто даже не заподозрит, что ваши волосы окрашены.

Мередит перевела дух.

– Хорошо. Что-нибудь еще, ваша светлость?

Окинув женщину оценивающим взглядом, герцогиня подвела итог:

– С подходящим цветом волос и соответствующим гардеробом, полагаю, вы не будете выглядеть столь непритязательно, как описал вас лорд Брукшир.

Не стоило обижаться, однако слова герцогини задели ее за живое. На глаза начали наворачиваться слезы. Мередит понадобилась вся сила воли, чтобы не расплакаться. Она не доставит старой карге удовольствие довести ее до слез при первой же их встрече.

– Времени мало, а сделать надо много. На следующей неделе я устраиваю званый обед… небольшой праздник для избранных. До официального открытия сезона еще есть время, поэтому список гостей не превысит пятидесяти… или около того особ. Это будут лучшие из лучших. Будет много джентльменов, с которыми вас следует познакомить.

– Она еще не представлена ко двору, – напомнила тетушка Элеонора.

– Все это не важно. Званый обед – сущая безделица. Она будет представлена ко двору в конце месяца вместе с Порцией. Полагаю, вам обеим стоит жить в моем доме. Так будет удобнее для всех.

Мередит растерянно взглянула на тетушку. Перспектива жить в этом доме, постоянно находясь под неусыпным оком вдовствующей особы, немного пугала ее. В столичном доме Брукширов у нее была бы возможность остаться наедине с собой.

– Мы уже распаковали наши вещи в особняке Брукширов на Гросвенор-сквер.

– В таком случае надо послать туда слугу. Пускай он доставит ваши пожитки сюда.

Мередит подыскивала другое возражение.

– Но…

– Весьма любезно с вашей стороны, ваша светлость, – молвила тетушка Элеонора, все испортив. – Мы премного ценим ваше гостеприимство.

Мередит бросила на свою родственницу сердитый взгляд. Та виновато посмотрела на племянницу.

– Не стоит благодарности. Я обещала графу выдать леди Брукшир замуж и приложу к этому столько же сил, как к поиску мужа для моей внучки.

– Сами потом пожалеете, – едва слышно произнесла Порция.

Мередит растянула губы в подобии улыбки и постаралась напустить на себя преисполненный благодарности вид, хотя опасалась, что не сможет чувствовать себя вольготно ни минуты, пока находится под крышей этого дома. Вдовствующая герцогиня, как и сама Мередит, явно относилась к властным особам. Графиня свято верила в то, что две властные особы в одном доме не уживутся.

Не исключено, что она примет первое же предложение лишь для того, чтобы поскорее расстаться с герцогиней.

– Когда это принесли? – гаркнул Ник, обращаясь к Фиблеру.

Насчет того, кто является автором этой никем не подписанной записки, у графа были свои соображения.

– Вчера поздно вечером, сэр.

У старого моряка руки дрожали вследствие преклонных годов, а также чрезмерного пристрастия к горячительным напиткам. Ник нашел его на улице. Старик голодал и просил милостыню. Из жалости граф взял Фиблера к себе в услужение. Нетрудно было придумать занятие для старика, ничего особенного не требующее от него. Ник давал Фиблеру мелкие поручения. Например, старик перебирал приходящие на имя Колфилда письма и передавал от него записки.

Ник взглянул на зажатую в руках помятую бумажку, которую доставили ему еще вчера. Очевидно, даже такая легкая работа, как вовремя доставлять хозяину почту, оказалась слишком сложна для Фиблера.

– И почему я вижу ее только сейчас?

– Я оставил ее здесь на столе для вас, сэр, – запинаясь, произнес старик. – Было поздно, и я не осмелился беспокоить вас…

Ник не стал дальше слушать его. Нельзя было терять ни минуты. Граф поспешно направился в конюшни, располагавшиеся позади «Леди Удачи», где в спешке оседлал своего коня.

Вскорости после этого он уже стучал в двери особняка леди Дэрринг. Ему отворил Финч. На лице дворецкого застыло всегдашнее степенное выражение.

– Чем могу служить вам, сэр?

Графа удивляло, как этому слуге удается надменно смотреть на него, если он – на голову ниже.

– Посторонись, и я войду для начала… И да, у меня нет с собой чертовой визитки, но ты и так знаешь, кто я такой. Теперь ты впустишь меня в дом, если не хочешь оказаться на улице.

Финч отступил в сторону и указал в направлении гостиной.

– Леди сейчас пьют чай, милорд. Желаете, чтобы я доложил о вас?

Уж слишком Ник спешил, чтобы обращать внимание на сарказм, промелькнувший в словах дворецкого. Широкими шагами мужчина двинулся по мраморному полу вестибюля. Его разум жгло содержание анонимного послания. Двойные двери были открыты. Встав на пороге, Ник бегло оглядел присутствующих. Нигде не увидев Мередит, мужчина похолодел.

Леди Дэрринг удивленно взирала на гостя, пребывая в шоке от его бесцеремонности. На лице мисс Элеоноры скользнуло выражение крайнего облегчения. Теперь Ник окончательно уверился в том, что автором анонимного письма была тетушка Мередит. Мисс Порция, отставив от себя чашку, откинулась на спинку кресла и приготовилась, судя по всему, к презанимательному представлению.

– Лорд Брукшир! Мы вас не ожидали сегодня, – вложив в свои слова допустимую меру неодобрения, молвила леди Дэрринг. – Немного рановато для визита вежливости. Мы не надеялись увидеть вас раньше следующей недели на званом обеде. Полагаю, вы все же намерены присутствовать там, хотя и не потрудились ответить на приглашение? Весьма неучтиво, милорд.

– Что за блажь перекрасить волосы Мередит? – пропустив мимо ушей слова герцогини, требовательно спросил Ник.

Приглашение мужчина получал, но, несмотря на договоренность с вдовствующей герцогиней, еще не решил, стоит ли принимать его. Ник уже давным-давно пообещал себе никогда и ни за что не примыкать к рядам представителей высокомерного высшего света, чья уверенность в своем врожденном превосходстве разрушила много судеб, в том числе жизнь его матери.