– Ты, Николас! Клянешься ли ты перед Богом и этими свидетелями хранить верность этой женщине?

– Клянусь, – спокойно и хладнокровно ответил Ник.

Мистер Элиот повернулся к Мередит и повторил вопрос. Графиня пыталась, сбросив оцепенение, запомнить этот момент во всех подробностях, чтобы впоследствии не забыть, но происходящее уже было подернуто туманом зыбкости. Должно быть, она ответила, как полагается. Мистер Элиот объявил их мужем и женой. Обняв за плечи, Ник повернул ее к себе, чтобы поцеловать. Его губы едва коснулись ее губ. На секунду Мередит ощутила их легкое прикосновение. А потом к ней бросилась с объятиями жена хозяина таверны. Женщина без умолку радостно тараторила так, словно она не была свидетельницей сотен венчаний, происходивших в этом маленьком зале.

Свершилось…

Мередит вышла замуж за человека, который прежде обещал поскорее избавиться от нее.

Они отужинали за небольшим, покрытым льняной скатертью столом в отведенной им комнате. Мередит точно не знала, сам ли хозяин таверны решил, что им нужно побыть наедине друг с другом, или об этом его попросил Ник, но она предпочла бы обойтись без такого напряженного молчания.

По сравнению с ее ложем в Оук-Ране эта кровать была даже поменьше в размерах, однако взгляд женщины все время невольно косился в ту сторону. Вид кровати служил Мередит напоминанием о предстоящей первой брачной ночи. Вдвоем они вряд ли смогут комфортно разместиться на столь узком ложе. Им придется спать, плотно прижавшись друг к другу… или друг на друге… Представив, как это будет, Мередит покраснела. Она отпила немного кларета[12], стараясь не смотреть на кровать.

– Тебе не нравится еда?

– Нравится.

Мередит наколола на вилку кусочек жареной курятины, стараясь делать вид, что ест с аппетитом. Она до сих пор обдумывала то, на что открыл ей глаза Ник. Эдмунд не желал ее, ибо предпочитал мужчин. Дело не в том, что в его глазах она была некрасива и вызывала отвращение. Ее самооценка в течение семи лет строилась на том факте, что муж не захотел иметь с ней близость. Сейчас она не знала, что думать по этому поводу. Она сама себя не узнавала. Оказывается, все ее душевные терзания – самообман и недоразумение.

– Если ты наелась, я могу распорядиться, чтобы со стола убрали, – предложил Ник, откинулся на спинку стула и погладил себя по животу. – Лично я наелся до отвала.

Женщина, взглянув на его тарелку, увидела, что она пуста. Пока Мередит упивалась душевными терзаниями, Ник с наслаждением ужинал.

– Хорошо… – Она тяжело вздохнула, слишком поздно осознав, что момент интимной близости приближается. Следовало повременить с окончанием ужина, согласиться на что угодно, лишь бы не ложиться в постель с ним.

– Хочешь принять ванну? Я могу дать распоряжение, чтобы ее для тебя наполнили, – кладя салфетку на стол, предложил Ник.

Ухватившись за шанс на отсрочку, Мередит согласно кивнула:

– Да, пожалуйста.

Когда Ник вышел из комнаты, чтобы распорядиться насчет ванны, графиня начала вынимать из дорожного чемодана свою смявшуюся одежду. Она хорошенько встряхнула домашнее платье, надеясь, что к утру складки разгладятся сами собой.

Вскоре вернулся Ник. Пришедшая с ним служанка проворно убрала со стола грязную посуду. Вслед за ней появились два паренька с ведрами. Над водой поднимался пар. Они вытащили сидячую ванну на середину комнаты и опрокинули содержимое ведер в сверкающую медную емкость. Когда последний из пареньков вышел за дверь, Мередит многозначительно посмотрела на Ника, ожидая, что муж последует его примеру. Но вместо этого граф запер за слугами дверь, уселся на кровать и начал стаскивать с себя сапоги.

– Что ты делаешь? – возмутилась жена, сжимая в руках свою ночную сорочку.

– Раздеваюсь, – ответил Ник так, словно находил ее вопрос странным.

– Здесь? Передо мной? – Женщина нервно завертела головой, будто ища, где бы спрятаться. Увидев ширму, она указала на нее пальцем. – За ширмой.

Ник изумленно приподнял брови.

– Мередит! Мы женаты. Мы и так видели друг друга в чем мать родила. Тебе не идет разыгрывать из себя оскорбленную деву.

Первый сапог с глухим стуком упал на пол. За ним тот час же последовал второй.

– Но мы не видели друг друга полностью, – порывисто возразила Мередит.

Мужчина задумался, а затем его губы расплылись в ослепительной улыбке.

– И то верно. Надо исправить сию оплошность.

Графиня насупилась и попыталась на ходу сменить тактику:

– Ты ведь хотел, чтобы я приняла ванну.

– Да.

– Тогда зачем раздеваешься?

– Обмоюсь после тебя, – скинув жилет, он кивнул головой в сторону ванны. – Не допускай, чтобы вода остыла. Залезай.

– Но ты же в комнате… Нет, спасибо. – Мередит кинула ночную сорочку на кровать и скрестила руки на груди.

– Лезь в ванну! – приказным тоном произнес Ник так, словно имел дело с капризным ребенком. – Не волнуйся. Я не буду глазеть. Я и прежде видел голых женщин, некоторых за принятием ванной. Поскольку мы находимся в законном браке, потакать твоему целомудрию я не собираюсь. Если ты захотела искупаться, то немедленно забирайся в ванну.

Развязав шейный платок, он бросил его на кровать.

– Твое присутствие во время этого оскорбительно для меня, – выпалила Мередит. Она уперлась руками себе в бока. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержаться и не топнуть ногой. – Я предпочла бы принять ванну наедине.

– Это плохо. – Ник выдернул рубашку из-за пояса.

Женщина старалась подавить невольное восхищение движением мышц и мускул, которые гневно перекатывались под тонкой материей.

– Ты ведешь себя крайне непристойно. Я просто не смогу принять ванну, если ты здесь останешься. – Она плотно сжала зубы, надеясь, что Ник сдастся и покинет комнату.

– Ладно, не хочешь, значит, не хочешь, – ответил граф, стягивая рубашку через голову. – Однако я не вижу смысла, почему вода должна остывать.

Белая рубашка голубкой опустилась на пол. При виде его обнаженной груди у Мередит невольно отвисла челюсть, а рот наполнился слюной. При каждом его движении на загорелом теле еще явственнее проступал бледный шрам в области ребер. У нее, что называется, чесались руки провести по нему пальцами.

Ник расстегнул пуговицы, поддерживающие его штаны. Мередит даже отвернуться не успела. Штаны сползли по узким бедрам вниз. Она спешно повернулась к нему спиной, но недостаточно быстро, чтобы не увидеть… От его тихого смешка приподнялись малюсенькие волоски у нее на затылке. Перед мысленным взором застыла картина соскальзывающих к его ногам штанов. Образ этот мучил женщину, пока она вслушивалась в плеск воды и низкое рычание, вызванное удовольствием.

– Мередит! Ты даже не можешь себе представить, чего лишилась, – послышался голос Ника.

Графиня догадалась, что это относится не только к ванне. Стараясь не глядеть в сторону купающегося мужа, она схватила ночную рубашку с кровати и скрылась за ширмой, чтобы переодеться. Трудно было делать вид, будто она не слышит издаваемых им звуков. Не удержавшись перед искушением, Мередит выглянула из-за края ширмы. От гладких широких плеч и спины она пришла в восторг. Удовлетворившись тем, что нижняя часть тела Ника, начиная от талии, сокрыта водой, графиня выскочила из-за ширмы, надеясь притвориться спящей прежде, чем он ляжет в кровать.

Ник перестал мылиться и, повернув голову, глянул на торопливо идущую мимо ванны жену. Она обошла его как можно дальше. Его пылкий взгляд преследовал ее.

Откинув покрывала, Мередит подняла ногу, готовясь забраться в постель, когда услышала:

– Принеси, пожалуйста, полотенце. Не хочу оставить на полу лужи.

Мередит с явной неохотой взяла в руки одно из сложенных полотенец. Изо всех сил стараясь не смотреть в мутную глубину вод ванной, женщина подошла и подала Нику полотенце. Руку Мередит протянула так далеко, как могла, чтобы только не приближаться к нему. Она глядела на полотенце, на его изношенные, потертые края. На полотенце смотреть безопаснее, чем на мужчину. Уж слишком большой соблазн он собой представлял.