Брайан тоже расширенными от ужаса глазами смотрел на стремительно несущуюся в него стрелу. Но щит был всегда на нем, вне зависимости от состояния Брайана. Его частицы, сгруппировавшись, притормозили острие воздушного оружия и, вспыхнув ярче прежнего, понеслись на Кьяртана. Друид истошно закричал от жуткой боли. И не успел увидеть, как стрела все же пронзила грудь юноши. Гвин вскрикнул и застыл, не зная, к кому бежать. Брайан лежал на спине, казалось, невидящими более глазами смотря в небо. Кьяртан боролся с огнем, покрывшим все его тело. Решив, что опытный Кьртан сможет справиться сам, Гвин поспешил к Брайану. Тот действительно неподвижно лежал с открытыми глазами, уставившись в небо. И, казалось, не дышал. Гвин поспешно разорвал на его груди платье, не обратив внимания на выпавший черненый молоточек, и уставился на колотую рану. Она была совсем маленькой и, казалось, не могла послужить причиной смерти. Это вселяло надежду. Вдруг юноша закашлялся, пытаясь сделать судорожный вздох. Кровь потекла из ранки тоненькой струйкой. Гвин тут же залепил ее каким-то листиком, который достал из-за пазухи. Одновременно не давая Брайану подняться. Вскоре к ним подошел Кьяртан. Действительно, справившийся с огнем, но весь покрытый безобразными следами от ожогов.

- Брайан, - тихо позвал он. Брайан поднял на него глаза. - Я не хотел этого, правда. Это вышло само. Она вылетела, когда я разозлился. Не знаю, что на меня нашло. Почему я так сильно разгневался. Может потому, что ты умеешь то, чему не научился я. Ты попрал все законы нашей магии этим своим щитом. Это не оправдывает меня. Я мог убить тебя. Прости. Я думаю, ты больше не захочешь считать меня другом. Право считаться учителем я потерял, послав стрелу.

Брайан молчал. Он многое хотел сказать. Но дыхание было все еще прерывистым, а грудь саднила сильная боль. Но Кьяртан нуждался в утешении сейчас больше, чем Брайан в отдыхе. Поэтому он нашел в себе силы:

- Я не виню тебя, друг мой, - и закрыл глаза, дав многострадальной груди покой.

Друзья перенесли его за контур деревьев. Там Гвин вплотную занялся его излечением, пока Кьяртан был недееспособен из-за угрызений совести.

- Не понимаю, как такое могло выйти, - продолжал он сокрушаться. - Я не ожидал, что кто-то может остановить мои заклятья, какую бы я силу в них не вкладывал. И заметь, что интересно, - вдруг воспылал он страстью. - Даже испуганный, видя, что я выпустил стрелу, не снижая ее скорости, и, вложив в нее всю свою мощь, он не отступил, не дрогнул, его щит продолжал работать, и замедлил ее. А потом его огонь кинулся на меня, словно имея свою собственную волю. Брайан не мог их успеть перегруппировать. Значит, они сами нагрелись выше той температуры, что была в них при нашем первом поединке. Никогда бы не подумал, что тот воздух, что я в себе ощущаю, способен так же любить меня, как огонь любит этого парня! Ведь его щит не знал, выжил ли Брайан, он мстил! Да, он мстил, представляешь?! Как он сумел так договориться с собственной силой? Это невероятно!

Друид, практически позабыв о предыстории таких результатов, возбужденно мерял шагами пролесок рядом с пустырем.

- Мы могли бы это использовать. Вот если бы Брайан смог нам рассказать, как он добился такого взаимопонимания со своей стихией, мы стали бы непобедимы! Щит, который делает, что хочет, который сам избирает, как лучше уничтожить атакующее заклинание. Это просто сказка! Вот это подарок преподнесли Брайану боги.

- Может, он сам этого добился, - засомневался Гвин.

Кьяртан на миг запнулся и остановился.

- Да, ты прав, так, скорее всего. Действительно, вряд ли боги дали бы ему в руки такое оружие. Он не обучен, поэтому, к счастью, для всех, не представляет, какой мощью он обладает. Но если ему дадут обучиться.

- Что значит если? - Замер Гвин, перестав водить руками над грудью лежащего без сознания Брайан. - Ты говорил, что все, что ему нужно, - пройти испытания. И он станет друидом. Ты же уже учил нас.

- Я вам дал крохи, - признался Кьяртан. - Ну, сам посуди, зачем друиды раньше обучались до самой старости, если все можно освоить за каких-то пять-десять ночей?

- Потому что они придерживались старой веры и старых традиций? - Сомневаясь, предположил юноша.

- Так да не так! Это новые друиды предпочитают довольствоваться крохами, подобными тем, что дал я вам. Вы не сможете узнать все, не повидав мира, не поучаствовав в сражениях, не набравшись мудрости, не проведя много дней в одиночестве, выискивая новые заклятья и смысл жизни. У всех смысл жизни свой, но он должен быть. Вот ты, например, для чего живешь?

Гвин совсем перестал лечить Брайана и сел на корточки, подперев подбородок кулаком. Нахмурившись, пытался решить загадку, которую задал ему Кьяртан. Ответить что-то простое было бы неразумно. Общая философия тоже вряд ли удовлетворит Кьяртана. Вопрос казался таким простым, но он никак не мог решить, что для него важнее в этой жизни. Ради друзей? Непонятной борьбы с невиданной им Крейдой? Ради умерших родных? Ради знаний?

- Ради знаний? - Вслух повторил он.

- Ты у меня спрашиваешь, зачем ты живешь? Заметь, как долго ты думал, как неуверенно перебирал возможные мотивации, что держат тебя в этом мире. И выдвинул версию, которая, как тебе показалось, понравится мне. Ты просто хотел мне угодить. На деле ты не жаждешь знаний. Ты просто идешь. Просто живешь. Просто существуешь без конечной цели. И подобно тебе существует большая часть человеческой массы. Навязывая себе цели, которые понравятся другим. Смысл, который кажется правильным. Не решая тем самым ни одной задачи, которая важна только им самим.

Гвин вспыхнул от такой несправедливой отповеди и съязвил:

- Может, ты расскажешь, для чего сам живешь столь долго. Что ты вынес из своих уединений, если они у тебя действительно были? Что движет тобой, кроме мести твоей возлюбленной?

Сказав последнее, тут же пожалел о своих словах. Но Кьяртан не казался уязвленным. Он наоборот торжествовал, будто только и ждал от Гвина такого вопроса.

- Я жил в уединении. И жил столько раз и так долго, что, сложив все ночи вместе, они займут больше времени, чем прожил ты на этом свете. Найти свой смысл не так-то просто. В первый раз я нашел один, затем, не удовлетворившись им, вновь ушел в уединении, пытаясь понять, зачем живу. Находил мнимые и лживые цели, подобно другим, ошибался, как ошибаются все. Лгал себе. Придумывал ложных богов, ложных друзей, ложную любовь... Сейчас я вновь не ведаю, зачем живу столь долго. И месть не согреет меня и не даст мне ответа. Я не желаю ей смерти даже сейчас, своей бывшей возлюбленной, своему забытому свету. Но я не хочу, чтобы наш мир погиб, не хочу, чтобы в руках простых смертных оказались реликвии, которые дадут им слишком много власти и возможностей. Это разрушит все. Это моя цель на ближайшее время, до тех пор, пока я не воспрепятствую войне и не найду времени для спокойного уединения в будущем.

Гвин стыдливо опустил глаза - гнев уже потух - и вернулся к Брайану. Тот лежал с открытыми глазами и с интересом прислушивался к недавней пламенной речи Кьяртана. Теперь же его взгляд обратился к Гвину, и он попросил глазами помочь ему приподняться. Говорить пока еще было больно. Рана больше не кровоточила, на ее месте вообще не осталось следа от попадания стрелы. Лишь розовая корочка намекала, что теперь тут останется шрам, но для здоровья юноши он не представлял опасности.

Кьяртан, убедившись, что с Брайаном теперь все будет в порядке, не стал выпытывать у него секреты колдовства, оставив тайны на потом. Брайан посетовал, как теперь выглядит друид. В ответ Кьяртан заверил, что его кожа избавится от следов ожогов в ближайшее время. Потом Кьяртан вновь вспомнил, что жутко торопится и согласился лишь еще раз перекусить с ними перед тем, как двинуться дальше. Вспомнил что-то важное, хлопнул себя по лбу, улыбнулся и предложил в любой момент прийти на помощь, если у парней что-то пойдет не так.

- Друиды испокон веков чувствовали деревья и могли с ними общаться. Мнение, что друид может говорить только со своим тотемным деревом в корне ошибочно. Он слышит весь лес целиком. Лес постоянно разговаривает, но, если прислушиваться к его шепоту, можно сойти с ума. Однако в случае какой беды, вам достаточно подойти к любому дереву, прикоснуться к нему, желательно обнять, слиться с ним мыслями так же, как вы сливаетесь со своей силой, так же, как вы обозреваете лес в поисках своих животных или птиц. Прочувствовать, как бежит по его стволу живительная сила, как оно пробуждается, желая поговорить с вами. И только тогда вы должны ему пропеть, дерево воспринимает, как просьбу, только пение. Обычную речь оно игнорирует. Пропойте медленно все, что вы желаете пережать мне. Постарайтесь, чтобы сообщение было коротким, иначе оно будет слишком долго идти. Деревья передадут его, используя друг друга, напевая ваши слова своим скрипом и шелестом, я сумею разобрать его, но будьте терпеливы. В любом случае деревьям понадобится время. Если что-то срочное, не тяните, сразу зовите на помощь. Я приду, где бы я не был. Я могу гораздо больше, чем вы даже сейчас обо мне представляете.