Светловолосый мужчина оглянулся, подмигнул мальчику, отчего тот удивленно сморгнул и начал петь. Пение звучало удивительно. Друиды довольно редко пользовались таким способом, чтобы воздействовать на лес. Хотя не Тревору рассуждать об этом, ведь среди тех, с кем он жил, не было таких умельцев. Друид пел, и прямо на глазах из земли выросло нечто. Оно было похоже на дерево, но не имело сучьев.

Друид подошел к этому стволу и легко выдернул его из земли. Ствол не имел корней!

Держи, - протянул он неполноценное деревце опешившему юноше, - пусть он будет твоим первым посохом.

Мальчик испугался и отшатнулся.

- Но я не друид! Я просто здесь живу...

- Ты станешь им.

- Как? Если я вовсе не слышу лес!

Тревор давно пытался слышать, он видел, как другие внимательно следят за всем, что их окружает, и делятся потом с другими своими наблюдениями. Самых лучших, чьи прогнозы не давали сбоя, отправляли потом на испытания. Мало было жить в лесу и считать себя частью друидского общества. Чтобы стать настоящим друидом, мало было слышать лес. Без испытаний все, кто сидели тут и в других лесах вокруг костров оставались просто последователями веры. Не более.

И друид это знал.

- Ты услышишь его, - пообещал он уверенно, - а посох тебе в этом поможет.

А потом просто отвернулся и ушел обратно к костру, отсутствующим видом игнорируя все расспросы юноши.

После его ухода, Тревор выпытал у соплеменников, что посох - неотъемлемая часть обмундирования настоящего друида. И уверовал, что это знак! И все свободное время начал носиться по лесам и полям с посохом. Он его и прикладывал, и размахивал, и втыкал, и бил им (несильно, разумеется) по всему, что попадалось ему на глаза. Не увидев результатов, повзрослевший, но все такой же наивный, мальчик, начал шептать посоху разные слова, надеясь, что тот откликнется и воздействует на лес. При этом Тревору было абсолютно безразлично, каким он видел итог этого воздействия. Он его вообще не видел, но ждал чуда, хоть какого-то функционального результата от посоха. Ждал-ждал и дождался.

Однажды, спустя несколько закатов после того, как отрок почти отчаялся, к нему подошел Гвин, парень его возраста. Он уверенно потребовал у Тревора посох, сказав, что друид, сделавший его, наверняка ошибся в своих предположениях насчет наличия дара у сироты. Тревор вспыхнул и наотрез отказал Гвину, выдвинув посох перед собой, будто боевой шест. Тогда Гвин попытался его отобрать. Мальчики кружили по кругу, перетягивая друг на друга давешнее бревнышко, пока, наконец, оба не упали на землю, при этом умудрившись одновременно получить концами палки в лоб. И пришло просветление. Иначе никак не назвать закончившиеся попытки Тревора стать великим друидом, Гвина отобрать посох и как кульминацию - внезапно вспыхнувшую между мальчишками дружбу. Так Тревор обзавелся первым в своей жизни другом. Не сказать, что он испытывал из-за их отсутствия какое-либо неудобство, но иметь приятеля ему в конечном итоге понравилось. Оказалось, что дружба несет в себе множество положительных моментов: вдвоем было веселее выполнять работу, на пару она быстрее заканчивалась. Вдвоем было интереснее исследовать лес или собирать ягоды. Причем собирать ягоды было не только весело, но и страшно весело! Можно было друг друга пугать притаившимися в темной чаще недругами и злыми колдунами, а потом громко смеяться, если воображение друга сыграло другому на руку. Раньше Тревор и не знал, как много может быть у них противников. Но когда есть, для кого стараться, столько можно выдумать! А еще больше выспросить у редких путников, разделяющих с ними ужин, или даже у Файры, старухи, варящей еду, которая больше бурчала, чем рассказывала. Но когда уж начинала рассказывать, дыхание затаивали все, даже взрослые. Она рассказывала про древних королей, которые разрушали земли, про злых и добрых колдунов, которые сходились в схватках, при этом не все из них жили в лесах, а некоторые из них ненавидели густые чащи! Про чудесных волшебных существ, которые некогда населяли все земли от океана и ниже. Про захватнические войны, которые еще совсем недавно чуть было не погубили весь мир. И даже про страшных чудовищ, которые жили в недружественных лесах. Конечно, все слушатели знали, что большая часть ее рассказов - сказки, но как их было интересно слушать! А еще интереснее было потом сражаться с выдуманными чудовищами, отражать нашествие захватчиков и повергать наземь страшных колдунов, выручая добрых друидов. И конечно самое приятное в конце -заслуженно принимать лавры спасителей.

Так они и росли, два мальчика среди нескольких десятков взрослых. Кто-то из них постепенно терял навыки, привитые с детства и уже не только он, но и руки не помнили, что они когда-то умели держать меч, кто-то забыл одиночество. Но оба они помнили об одном - о существовании главного испытания в жизни каждого лесного жителя. Они могли его проходить, а могли нет. Могли попытаться возвыситься, а могли все оставить, как есть. Никто бы их не отругал за любое принятое решение. Но вот только Тревор решил для себя все еще в тот день, когда впервые увидел чудо. И неважно, сколько еще раз приходили к ним друиды, и что ему удалось повидать, посох постоянно напоминал ему о главном. Гвин, правда, с изрядным ехидством напоминал ему, что посох в его руках - не более чем бревно, и что самое лучшее, если он и дальше будет его применять по прямому назначению - бить себя по голове для вразумления. Тревор в такие мгновения воинственно вскрикивал, подскакивал и носился за Гвином, стремясь наставить уже его на путь истинный, используя при этом бревнышко. И чаще всего ему удавалось это провернуть. Тогда оба начинали вновь кружить, падали, хохотали и устраивали веселые драки. И хотя Тревор был менее плотного телосложения, чем его друг, юркость и некая бесшабашная наглость позволяла ему быть на равных в этой физической борьбе.

Конечно, Тревор не мог не признавать правдивость слов своего друга. Посох отказывался ему служить. Шли годы, а он так и не услышал лес. Но внимательность и умение видеть развили в нем чутье. Благодаря ему он умел предсказать дождь. Пусть не за два-три дня, а за небольшой промежуток времени, но до того, как на горизонте появлялись первые облачка. Он чуял заморозки, он умел находить любого зверя в норе по следам. Он умел многое, но не был уверен, поможет ли ему это в испытании. А вот Гвин слышал. И иногда Тревор ему завидовал. Не сильно, не до злобы на друга, но ему было обидно, что у него нет такого же дара. И Гвин тоже собирался в этом году на испытания. Он мог уйти вовремя, но все ждал друга. Ждал, не начнет ли тот действительно слышать. И Тревор, хоть и не добился результата, решил, что больше откладывать нельзя. Тем более он не мог заставлять друга пропустить еще одно лето, когда надежды на то, что посох его оживет хотя бы через десять весен, тоже не было.

Поэтому он с легкой улыбкой на губах, уверенно сказал, что слышит лес прекрасно и довольно давно, просто не был в себе уверен. Этот ответ всех удовлетворил, и ему позволили собираться в дорогу. Друиды действительно никогда не мешали никому принимать судьбоносные решения, если они касались только людей, которым эти решения принадлежали. И вот, уже практически будучи готовым выйти в путь, молодой мужчина пришел к реке, где все для него когда-нибудь закончится. Он не раз видел тех, кто после этого конца уже не мог видеть рассветы, видел тех, кто не только не мог видеть, но не мог и слышать, и дышать и в конечном итоге жить. Он знал, на что идет, и все равно шел. Потому что без Гвина ему здесь было нечего делать. Он не хотел всю жизнь мыть котлы и собирать ягоды. Он желал чего-то большего. Чего-то, что сделает его жизнь наполненной смыслом. А кроме леса он в своей жизни ничего не видел, а что и видел в далеком детстве, давно превратилось в сон.

Гвина, видимо, тоже тянуло к реке, либо он просто искал друга. Тревор успел услышать его легкие крадущиеся шаги за мгновение до того, как тень друга закрыла его собственную.