Возможно, и весь проект базировался на необъективных и ненаучных предпосылках. В конце концов, само определение индекса эгоцентризма основывалось на субъективной оценке исследователей бюро.

Дункан пожал плечами. Ему было дано задание, и как бы он к нему ни относился, любые комментарии о его бесполезности только отвлекали его.

Он установил на дисплее результаты исследования 100 миллионов гомосексуалистов. Их ВК ЭЦ оказался достаточно высок: 80 миллионов были приписаны к высшему уровню «негатива». Но когда Дункан затребовал данные по коэффициенту «социальной сознательности», то получил в той же группе только 50 миллионов признанных «антисоциальными». И только одна восьмая из них была определена как «опасные», из которых «суперопасные» составляли лишь треть. Но когда Дункан вспомнил, что в подгруппу СУПОП входят и те, кто больше трех раз плевал в общественном месте или участвовал в пьяных драках, то еще больше засомневался в объективности исследования.

К тому же причина, порождающая склонность к гомосексуализму, давным-давно была установлена: кроме 3 процентов обследованных (из трех миллиардов человек за два субвека), остальные имели определенные генетические отклонения. Было идентифицировано 9 хромосомных наборов, которые в девяти из десяти случаев успешно изменялись еще до рождения. Однако от принятия закона об обязательной хромосомной чистке, даже несмотря на сильный нажим со стороны различных гетеросексуальных организаций, правительство все же воздерживалось. Причиной этому были два фактора. Первый — мощное сопротивление гомосексуалистов: несмотря на всю очевидность научных исследований, группировки геев настаивали на том, что их склонность является не генетическим отклонением, а проявлением свободной воли. Вторым, более мощным фактором было то, что правительство стремилось к стабилизации, а то и уменьшению прироста населения.

Поэтому правительство запретило гомосексуалистам иметь «детей из пробирки». Официальной причиной было объявлено то, что если гомосексуалисты не будут иметь детей, то гомосексуализм как явление отомрет. И как бы ни бесновались гей-группировки, правительство не отступало со своих позиций. Гомосексуалисты прибегли к цифрам: большинство из детей, родившихся до введения запрета, были гетеросексуалами, и по крайней мере 10 процентов детей, рожденных от гетеросексуальных пар, имели гомосексуальный набор хромосом. Но правительство не обращало внимания ни на их доводы, ни на расхождение с собственной логикой.

«В этом не было, впрочем, ничего нового — правительства отличались алогичностью во все времена», — подумал Дункан.

Он начал сравнительный анализ частоты хромосомного набора, который большинство генетиков считали определяющим ВК ЭЦ у гомосексуалистов в подгруппе заядлых игроков в бридж. Это, правда, уже было сделано до него, но он хотел еще раз все проверить сам. Возможно, он обнаружит нечто, ускользнувшее от внимания других.

Наконец Дункан почувствовал, что немного устал, и решил сделать обеденный перерыв. Большую часть его он провел в тренировочном зале, потратив 20 минут на поднимание гирь и еще 15 — на бег трусцой. После душа он съел легкий обед и еще на час вернулся на работу. А потом отправился домой.

Тем же вечером он вернулся в свой кабинет. Охрана отметила время его прихода. И так как начальник лично проверял списки сверхурочных работ, Дункан потратил немного времени, заканчивая свой сравнительный анализ. Но через час, который оправдает его присутствие здесь и докажет Филактери, что Дункан не полный тупица, он наконец ввел коды, обеспечивающие уничтожение записей о его нелегальных операциях при первой же тревоге или чужом запросе. Затем он ввел коды, данные ему фигурой в темном, и послал запрос на имя МАРИЯ ТУАН БОЛЕБРОК.

Он вспомнил, что говорила ему фигура: «Я имею возможность получить коды доступа, но не могу использовать их самолично. Меня сразу могут разоблачить. Вы их используете и после того, как получите данные, сделаете то, что я приказываю. Я тоже располагаю некоторыми данными, но знаю слишком мало».

Не бывает сверхзащищенных кодов, есть только опасность тревоги при попытке их взломать, если защита очень сильна и изощренна. Конечно, коды устанавливаются людьми и любой человек, в отличие от кода, защищен намного слабее. Это, конечно, теория, но иногда это срабатывало и на практике.

Дункан запросил файл Марии Туан Болеброк. По требованию компьютера он ввел второй код, но был запрошен еще и третий. Произнеся его, Дункан наконец получил доступ к файлу. Он изучал информацию на экране, пока не запомнил все, что ему может понадобиться, вместо того чтобы, как требовала БПТ, сделать распечатку.

Убедившись, что информация надежно заперта в его памяти, он ввел код, стирающий все записи об этой операции, также полученный от фигуры в темном. Владение всеми этими кодами означало, что таинственный незнакомец занимает высокое место в бюро и, конечно же, принадлежит к органикам высшего класса. Предатель. Однако Дункан устоял перед искушением попробовать его отыскать, хотя и очень заинтересовался этой персоной. Конечно, он мог запросить все личные дела высших офицеров безопасности местного отделения бюро. Но даже если бы ему удалось это проделать, не вызвав тревоги, он все равно не знал ни внешности, ни голоса своего руководителя.

— Забудь об этом, — пробормотал он.

Хотя… фигура много жестикулировала и можно было бы вспомнить какие-то характерные жесты — если его запечатлели на видео во время выступлений высших офицеров, то есть надежда опознать его. Но даже если Дункан сумеет это сделать, что ему это даст?

— В любом случае я сохраню это в памяти, — сказал он и удивился: как часто за последнее время он стал разговаривать сам с собой. У него появилась вредная привычка. Собирая себя в личность Уильяма Сент-Джорджа Дункана, он не выбирал себе привычки думать вслух. Что это — прорыв одной из захороненных личностей? Разрушение? Деградация? Словно из найденного на затонувшей галере бурдюка вдруг полилось вино.

Чем бы этот прорыв ни был, отсекать его сразу не следовало. В хозяйстве все пригодится. Он же не обязан всю жизнь работать банкиром данных. Бивульф вообще ничего не знал об этой профессии. Хотя, конечно, знал. Характерные черты тех, кто его составлял, были частью самого Бивульфа, в то время как его тело было вовсе не тем, кем он значился по удостоверению личности в ГОС ДАН БАНКе.

«Во мне начинают просачиваться прежние личности, и это совсем неплохо».

Дункан снова сосредоточился на Марии Туан Болеброк. Ему было приказано узнать о ней все. Затем он должен был познакомиться с ней настолько близко, насколько это вообще возможно. Если получится, даже стать ее любовником. Это не представляло особой сложности, поскольку за последние два субгода она сменила их добрую дюжину и Дункан относился к физическому типу мужчин, который она предпочитала. Когда же он полностью войдет к ней в доверие, он должен будет попытаться заставить ее раскрыть ему некие коды. Как он это сделает, зависело от него.

Однако Дункан не верил, что даже самые длительные нежнейшие отношения помогут в добывании информации, необходимой БПТ. Мария слишком быстро меняла партнеров. Тратить столько времени и сил на то, чтобы выудить из нее сведения, которые она все равно не раскроет, казалось ему нелепым.

Он запросил информацию о ее привычках и распорядке дня и получил к ней доступ. Прочитав, он улыбнулся — почему бы не пойти своим, более коротким путем?

В следующий вторник во время обеденного перерыва он проследил, как Мария Болеброк — надсмотрщик третьего класса ЛAO БДА — вошла в ресторан, находящийся рядом с бюро, и последовал за ней. Солнечный свет, заключенный в синтетические волокна светильников, ярко освещал извилистую улицу. Люди в толпе все были одеты празднично, кроме, конечно, нудистов, но и те были раскрашены в самые кричащие цвета. Чувствовалось всеобщее возбуждение: все ждали ослабления надзора. Как только голоса по всем пунктам будут окончательно подсчитаны — наступит свобода! И произойдет это уже через какую-то субнеделю!