Дункан вел машину по коридору к большим окнам контрольного центра. Мобиль остановился, и Сник спрыгнула на пол с протонным пистолетом в каждой руке. Дункан развернул машину влево, задев кормой и носом за стену, и направил ее прямо в окно. За стеклом виднелся большой зал с многочисленными дисплеями на стенах и несколькими десятками рабочих мест. Операторы разбегались сразу через три выхода.

Сник с порога выстрелила в ногу одной из женщин, не успевшей добежать до двери. Женщина с воплем упала, попыталась встать, но не смогла.

Дункан нажал на клавишу ЖИВ ЦЕЛЬ, и луч, пройдя сквозь окно, прожег стену как раз над дверью, куда ломились, толкая друг друга, орущие операторы.

Он хотел только припугнуть их еще больше, и это ему определенно удалось.

Сник вбежала в зал и бросилась к раненой женщине.

На стенах вспыхнули оранжевые надписи: ТРЕВОГА, НАСИЛЬСТВЕННОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ. Сирены выли, не умолкая.

Дункан развернул мобиль в обратном направлении, поставил его на СТОП, выскочил и тоже побежал в зал.

Все стенные экраны показывали текущее время. Было ровно 12.31. Минут через пять они со Сник уже уйдут отсюда — Дункан надеялся, что за это время ганки из других башен еще не успеют сюда добраться. Ну а с местными придется как-то разобраться.

Сник тащила визжащую без умолку женщину к пульту, крича:

— Заткнись! Я тебя не убью, если будешь делать, что я скажу!

Та жалобно захныкала, бледная, с полными ужаса глазами. Дункан помог Сник дотащить ее до стула и усадить. Ее правое бедро было насквозь прошито лучом, но он же прижег оба отверстия, остановив кровь.

— Выключи тревогу! — проорал Дункан.

Испуганная женщина произнесла кодовое слово, обращаясь к экрану перед собой — и сирены умолкли, а надписи погасли.

В одной из дверей возникла голова. Дункан стрельнул в нее лучом, и створка двери задымилась. Голова пропала. Дункан подбежал, чтобы удостовериться, ушел ли человек. Позади повелительно кричала Сник, и женщина вопила:

— Я не могу этого сделать! Меня накажут!

— Нет! — орала Сник. — Тебя ведь вынудили! А будешь артачиться — я тебя убью! Так что выбирай!

Дункан пригнулся и выглянул за дверь. В длинном коридоре никого не было, но человек мог скрыться в одной из комнат, выходящих туда. Пусть его.

Когда Дункан вернулся к пульту, женщина-оператор уже назвала команду, которую требовала от нее Сник.

На экранах теперь вспыхнули коды, которые оператор так неохотно, хотя и быстро, ввела в систему. И, впервые в истории Новой Эры, все жители города раскаменились одновременно.

В каждой из двадцати одной башен, кроме энергобашни Болдуин-Хиллз, ежедневно проживал миллион жителей, а еще шесть миллионов находилось в каменаторах.

При введении кода энергия одновременно поступила во все цилиндры с горгонизированными горожанами. Все они подумают, что уже настал их день. И все они — жители вторника, среды, четверга, пятницы, субботы, воскресенья и понедельника — придут в полную растерянность, обнаружив, что обитатели всех прочих дней тоже пробудились.

Дункан мог вообразить, какие смятение и хаос царят сейчас в каждой из двадцати одной башен. Сто сорок миллионов человек вдруг оказались в пространстве, которое рассчитано всего на двадцать миллионов.

Это будет лишь первый удар. Второй постигнет горожан, когда они прочтут послания Дункана на стенах.

Сник поставила пистолет на ПАРАЛИЗ, и он плюнул фиолетовым лучом в затылок оператору. Женщина повалилась на пульт.

Через десять секунд Дункан и Сник уже сели в мобиль и помчались по коридору. На первом перекрестке он притормозил и повернул направо. Нос и корма прошли в нескольких дюймах от стены. Вскоре Мобиль, долетев до необычайно большой двери, развернулся на девяносто градусов и стал носом к ней.

За дверью находилось огромное круглое помещение диаметром двести пятьдесят футов и сто высотой, опоясанное галереями. В центре его мерцал пурпурным цветом цилиндр, занимавший половину зала и возвышавшийся на семьдесят пять футов. Дункан знал, что к днищу цилиндра под полом прикреплен кабель толщиной сорок пять футов. Этот кабель был подсоединен к цилиндру поменьше, заключенному внутри большого. Внутренний цилиндр по двадцати одному кабелю снабжал энергией весь город. А по большому кабелю поступала энергия от гигантского комплекса в Мохавской пустыне. Там находилась шахта, выжженная протонными излучателями до глубины, позволяющей получать тепло от металлического ядра Земли. Термионный конвертор преобразовывал тепло в электричество, и доля этой энергии подавалась на станцию Болдуин-Хиллз, штат Лос-Анджелес.

Все мониторы в башне тоже отключились, и ее обитатели, включая местных ганков, не знали, где сейчас Мобиль Дункана.

Дункан поставил пушку на продолжительный огонь предельной мощности.

Вздутый нос орудия послал фиолетовый четырехдюймовый луч в пурпурный цилиндр. Несколько секунд нельзя было различить, в какое место вонзился луч — оно было таким же пурпурным, только чуть темнее. Потом стенка лопнула, и луч стал сверлить внутренний цилиндр. Следующие несколько мгновений были насыщены тишиной тысячи мегаватт, сосредоточенных в шестидюймовом луче, и напитанный озоном воздух заставлял слезиться глаза и жег ноздри.

Сник вышла из машины и стояла, пригнувшись, у двери с двумя пистолетами наготове. Дункан посматривал по сторонам, следя, не появится ли кто-нибудь с одного из концов коридора. Он тоже держал в руке пистолет, а второй лежал на сиденье рядом с ним.

— Ганки на галереях! — крикнула Сник.

Он их не видел, они, наверное, были наверху — и тут из дыры в цилиндре хлынуло пламя, повалил дым, полетели раскаленные добела осколки и раздался рев сотни Ниагарских водопадов. Дункан оглох и сразу оказался в слепящем зловонном облаке, которое опалило ему глаза, выжгло все волоски в носу и скрутило легкие. Сквозь собственный кашель он расслышал, как надрывается Сник, влезая на заднее сиденье.

Говорить она не могла, только стукнула его по плечу, дав сигнал убираться отсюда.

Он развернул Мобиль. Дым был таким густым, что скрывал яркий фиолетовый луч пушки. Дункан послал машину вперед, одновременно выключив орудие. Облако тут же осталось позади, хотя катилось за ними по коридору, и воздух стал свежим и чистым. Но в коридоре больше не было света, и Дункан понял, что распределительные кабели разнесло в клочья. В другое время он завопил бы от радости, но пока он мог только кашлять. Мобиль чиркал о стены, отскакивал от них и несся дальше. Потом он, точно плевок, вылетел из арки и оказался над водами залива, и Дункан попытался что-то разглядеть слезящимися, больными глазами.

Ни на башнях, ни на соединяющих их мостах не было ни огня. Отсвет, лежавший на низких облаках, погас. Только светлячки наземных машин и аэромобилей показывали, что огромный город-штат еще существует.

Потом, когда глаза перестали слезиться и резь в них поубавилась, Дункан различил бледное свечение облаков над Башней Бербанка за Голливуд-Хиллз.

Все еще кашляя, он поднял колпак. К башне, которую они только что покинули, летела целая дюжина ганковских машин со включенными прожекторами. Те, кто в них сидит, должны быть крайне озадачены и обеспокоены. Наверное, переговариваются со штабом, выясняя, что вызвало это полное затемнение.

Мобиль Дункана тем временем почти полностью погрузился в воду и медленно двигался на северо-запад.

Между приступами кашля Дункан хрипло сообщил Сник, что намерен делать дальше, и спросил:

— Как ты на этот счет?

— Это еще безумнее, чем то, что мы сделали сейчас. Но мне нравится.

Он поднял Мобиль в воздух около Университетской Башни, своей первой остановки. Ганки подумают, что это одна из их машин. А когда они поймут, что ошиблись, поздно будет что-то предпринимать.

Дункан нашел большой арочный проем на десятом этаже и приземлился в нем. Там стояли два Мобиля и никого не было. Дальше в здании, Дункан знал, непременно дежурит хотя бы один ганк, но не сойдет со своего поста, поскольку ему так предписано. У ганка должен быть при себе аварийный фонарь.