Лемюэл Шербер дождался, когда Дункан выключил последний канал, и сказал:

— Нам с Сарой-Джон надо пойти за покупками. Мы ненадолго.

— Только не приближайтесь к Блю-Мун-плаза, — сказал Дункан.

— Мы и не собирались. — Шербер с женой ушли, и дверь за ними закрылась.

— А нам; пожалуй, пора назад в каменаторы, — сказала Донна. — Было бы здорово пообедать всем вместе, но кормить нас всех им не по карману. Увидимся во вторник.

Дункан не пытался удержать их, хотя ему не хватало их веселой болтовни. Он посмотрел, как они идут рука об руку по коридору, и сказал Сник:

— Демонстрацию посмотрим по телевизору. Увидим, привела наша бурная деятельность к чему-нибудь стоящему или это так, променад.

— Ты хочешь проверить, хватит ли у молодежи духу полить краской мониторы? А может, и ганков?

Субботний командир уведомил их, что несколько молодых людей похитили баллоны с краской со склада. У них только и разговору, как они зальют уличные мониторы черным аэрозолем. Пока экраны не заменят, эти мониторы будут слепы. Командир сказал, что в этой группе был член СК, он-то и подал эту идею. Юнцы горячо его поддержали, но дело может ограничиться хвастовством.

Но если они сделают, как хвалились, им, быть может, начнут подражать и другие жители Лос-Анджелеса. А молодых людей могут арестовать, и они понесут наказание. Молодежь не так задумывается о последствиях, как более старшие и консервативные люди.

В дверь позвонили. Дункан и Сник на миг замерли. Клойды остановились на пороге каменаторской. На стенных экранах по всей квартире вспыхнули оранжевые надписи: В ДВЕРЬ ЗВОНЯТ. Звонили громко, настойчиво — стало быть, это были не Шербер и Тэн, те открыли бы дверь, сунув в щель одну из карточек, дав сначала возможность тем, кто внутри, посмотреть на них по монитору. Дункан включил монитор. За дверью стояли низенький мужчина и высокая женщина, Пат и Паташон, оба в пурпурных комбинезонах с алыми полосками — униформе Санитарного департамента штата Лос-Анджелес. На погонах у них были золотые метелки — знак отличия бытового отдела. Значки в виде совков для мусора указывали, что эти двое — инспекторы.

Дункан отрывисто бросил Клойдам, повернувшим по коридору обратно:

— Давайте-ка займитесь ими. Сделайте вид, что вы — сегодняшние жильцы.

Барри посмотрел на экран над дверью.

— Какого черта им надо?

— Не знаю. Какое-то бытовое нарушение, наверно. Если только это не ганки, которые хотят проникнуть сюда и взять нас без шума.

Клойды побледнели, но Донна твердым голосом сказала:

— А если просто притвориться, что нас нет дома?

— Граждане Шербер и Тэн, — заговорила инспекторша. — Пожалуйста, впустите нас. Мы пришли проверить межтемпоральную жалобу воскресных жильцов. Нам ее оставил воскресный Органический департамент. У нас ордер на инспекцию. Вот наши удостоверения.

На экране монитора появилось изображение женщины и ее служебные данные. Это была капрал-инспектор Рани Ису Уильямс, имеющая все необходимые полномочия. Убрав с лица улыбку, она сказала с решительным и суровым видом:

— Нам известно, что вы допустили перерасход энергии и что вы сейчас дома. Откройте!

— О Господи! — сказала Донна.

Дункан тихо выругался. То, что он вел отсюда передачи, не поддавалось обнаружению, но приборы зарегистрировали расход энергии, намного превышающий среднюю величину. Обычно в таких случаях достаточно уплатить штраф по своей карточке. Вряд ли Энергетический департамент станет заявлять органикам о таком перерасходе. А вот если инспекторов не впустить, они уж обязательно доложат об этом ганкам. И те явятся с ордером на обыск или установят специальное устройство для наблюдения за этой квартирой.

Возможно, конечно, что эти двое — тоже переодетые органики. Или убийцы, посланные Дишно.

Этой вероятностью тоже не следовало пренебрегать.

Сник, не дожидаясь указаний, деактивировала все экраны, кроме телевизионных и декоративных. Дункан рявкнул:

— Донна, Барри! Ответьте кто-нибудь! Скажите, что прилегли отдохнуть. А потом впустите их!

Сник уже стояла с пистолетом у двери в каменаторскую.

— А вдруг они знают Шербера и Тэн в лицо? — сказала Донна.

— Скорей всего нет. И вряд ли будут проверять вас на этот предмет. Отвечайте!

Еще не дойдя до коридора, он услышал, как Донна говорит:

— Извините, мы тут немного вздремнули. Вчерашняя вечеринка затянулась допоздна!

Дункан ушел в каменаторскую как раз в тот момент, когда входная дверь начала отодвигаться.

Он спокойно активировал экран, чтобы видеть и слышать происходящее в гостиной. Уильямс говорила, что департамент вынужден был отреагировать, получив три междудневные жалобы от воскресных жильцов. Жалобы заключаются в следующем. Первое: суббота не убирает все свои вещи в персональный шкаф перед каменированием. Второе: в северо-восточном углу кухни воскресниками обнаружена грязь, оставленная субботними жильцами. Третье: в мусоропроводе обнаружен пакет с некаменированным мусором. Четвертое: суббота не сменила постельное белье. Суббота не принесла извинений в ответ на выговор, оставленный ей воскресеньем. Мало того, она ответила посланием оскорбительного и непристойного содержания, а именно: «Не пошли бы вы в задницу со своими претензиями».

— Вот придурки! — сказала Донна. — Зачем тогда селиться в квартале блони, раз они такие чистюли?

— Существуют какие-то минимальные стандарты, которые вы обязаны соблюдать, — ответила инспекторша. — Мы уполномочены проверить подлинность жалоб и произвести инспекцию помещения.

— Но до полуночи еще далеко, — заметил Барри. — Нельзя привлекать нас за неопрятность, если мы пока не успели убраться.

— Нам приказано доложить о состоянии квартиры в момент инспекции. Это предусмотрено распоряжением 6-С5, параграф ЗД, — сказала Уильямс. Ее низенький спутник, Себта, молчал и усердно жевал резинку.

— Это произвол, — заявил Барри.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Дункан усмехнулся. Клойды потому так возмущаются, что на самом-то деле не отвечают за субботу, а отдуваться приходится им.

— Можете жаловаться на нас, если хотите, — равнодушно сказала Уильямс. Она, без сомнения, привыкла к куда более сильным выражениям, имеющим прямое отношение к ее личности.

— Ну что, залезем в пятничные каменаторы? — преспокойно спросила Сник.

— Нет уж. Слишком рискованно.

— Вот и ладно, мне и не хотелось. Но как же мы, черт возьми, будем уворачиваться от них?

Дункан изложил ей свой план. Она сказала:

— Это не менее рискованно, чем лезть в каменатор. Зато подраться можно будет, — улыбнулась она.

— Предпочел бы, чтобы до этого не дошло.

Длинная чернявая Уильямс и темнокожий, с окрашенной в огненный цвет бородой коротышка Себта тем временем приступили к работе. Себта со съемочной камерой ходил по пятам за Уильямс, которая диктовала свои наблюдения в портативный микрофон. Камера Себты заглядывала в нижние углы комнат, а Уильямс комментировала, насколько чисто или грязно в данной точке. Они обошли гостиную, заглядывая под мокахочную (моделируй, как хочешь) мебель.

— Ага! — воскликнула распластанная на полу Уильямс, извлекая из-под дивана грязный носок.

— Это не наше! — сказала Донна.

— А чье же?

— Откуда я знаю? Может, как раз этих воскресных поганцев!

Уильямс поместила носок в сумку для вещественных доказательств, висящую у нее на поясе. Затем инспекторы вместе с Клойдами вышли в коридор.

— Откройте ваш персональный шкаф, — распорядилась Уильямс.

К счастью, дверцы шкафа не были заперты. Иначе Клойды не сумели бы их открыть с помощью своих карточек, относившихся к другому дню.

Дункан и Сник ждали за полуоткрытой дверью каменаторской. Инспекторы могли потом направиться и в спальню, и на кухню, и сюда.

Заметив, что вещи на полках следует складывать аккуратнее, Уильямс проследовала в спальню, все остальные — за ней. Дункан с удовольствием отметил, что Клойды остались у порога, частично загораживая коридор от Уильямс и Себты. Потом Донна слегка прикрыла дверь, еще больше сузив поле зрения. Барри отчаянно жестикулировал, давая, как видно, понять Дункану и Сник, чтобы они уходили.