Задохнувшись, капитан вцепился в подлокотник. Целую минуту никто не нарушал тишины, Гайка тихо улыбалась. Наконец, судорожно втянув воздух, Чип схватил ее за плечи и прижал к груди. Доброе, бесконечно родное тепло заполнило его целиком.

И никто не заметил, что на зеленом экране радара уже довольно давно и настойчиво пульсирует точка.

Холодная вода капала со свода, струилась под грязным настилом. Когда конвой с беженцами миновал последнюю заставу и нырнул в широкий туннель, Фокси почему-то ожидала встретить у входа в убежище солдат, бронетехнику, огневые точки. Хотя бы пропускной пункт с регистрацией всех новоприбывших…

Но грузовики просто свернули в темный отросток главного туннеля и заглушили моторы. Фокси не сразу поняла, что путешествие окончено.

— Вы не едете обратно? — спросила она у Чарли. — За новыми беженцами? Старый солдат тяжко вздохнул.

— Да куда ж сюда еще беженцев… И так ступить негде…

Летучая мышка очень быстро поняла, насколько он прав. Сказать, что убежище было переполнено — означало не сказать ничего. Маленьким существам, вроде Фокси, даже умевшим летать, приходилось часами искать никем не занятый уголок, а более крупным видам оставалось лишь толпиться в залах да коридорах, негромко перешептываясь с соседями. Воздух заполняла отвратительная вонь. Центральная ветка в разветвленной сети туннелей была единственной, где освещение нормально работало, и все светолюбивые стремились туда, буквально протискиваясь между другими. Хорошо хоть с пресной водой не имелось проблем — вода была повсюду, текла по стенам, хлюпала под ногами. Там и тут, ругаясь, сквозь толпу проталкивались санитары, навьюченные пакетами с едой. Пищи не хватало, ее старались распределять между детьми и беременными самочками.

Какой-то хорек, взобравшись на прожекторную стойку, потрясал лапами в воздухе и хрипло кричал «Грядет, грядет!». В большой, огороженной брезентом секции, тянулись ряды операционных столов, с высоты было хорошо видно, как несколько шатающихся от изнеможения врачей помогают раненным. Рядом с импровизированным госпиталем, в маленькой каменной нише, пожилая лисица с добрыми глазами собрала десяток потерявшихся детенышей и что-то им рассказывала, кутаясь от холода в оборванную накидку. Пролетая рядом, Фокси случайно перехватила взгляд этой лисицы — получив самое страшное воспоминание за всю свою недолгую жизнь…

Не в силах видеть такое, летунья, пользуясь сонаром, быстро покинула освещенные коридоры и продолжила полет в темноте. Дорога была каждая минута — кто знает, куда забросит следующее воплощение?..

Что искать, Фокси приблизительно знала: в пятом мире, до боли напоминавшем дом, Чип успел провести с нею инструктаж, где в общих чертах обрисовал план. Летучей мышке, способной видеть в полной темноте, отводилась главная роль. Ей предстояло найти подземную реку и выяснить, почему в ее окрестностях время течет медленней.

Сейчас, шныряя по туннелям, Фокси не могла не признать, что летучие мыши просто созданы для таких миссий. Вот что значит — пещерный житель! За пару минут ее сонар и крылья выполняли работу, на которую у Гайки или Дэйла ушли бы все имевшиеся в их распоряжении три дня.

Большинство коридоров Фокси пролетала, не задерживаясь, поскольку сонар мгновенно определял тупики даже за пятью-шестью поворотами. Очень быстро проложенные вручную штольни закончились, уступив место природным; окрестности озера Айдан были буквально пронизаны сотнями трещин, разломов и глубинных пустот.

Фокси с грустью вспомнила, что дома, в истинной реальности, она провела детство как раз тут, в одной из местных пещер. Родители переселились в лес, только когда малышке исполнилось два года; люди расширяли каменоломню, жить в пещере стало опасно. Интересно, где сейчас папа и мама… Как водится у летучих мышей, Фокси покинула родителей едва научилась летать и, с тех пор, ни разу их не видела — они переселились куда-то на западное побережье, там, по слухам, люди открыли новый заповедник…

Плеск воды! Вздрогнув, Фокси забила крыльями и повисла на месте, рассылая лучи сонара по всем направлениям. Эхо быстро нарисовало перед ее внутренним взором глубокую трещину, сквозь которую был «виден» бурлящий во тьме поток. Летунья приземлилась на камень и, с сомнением, почесала за ухом крыльевым коготком.

Гайкина амфибия плыла под землей, пока спасателям не встретился большой пролом, милях в шести от озера. Рокки рассказывал, что они понятия не имели, где очутились, но, едва выбравшись на поверхность, сразу обнаружили речку и решили продолжить по ней путь. Река оказалась одним из ручьев, питавших озеро Айдан. К сожалению, поднимая вездеход из трещины, Гайка растратила последнюю энергию аккумуляторов, именно поэтому спасатели сидели на веслах, когда их нашла Фокси.

Реки не текут в гору, вспомнила летунья. Подземный поток находился гораздо ниже уровня озера, значит, он рождался именно в нем и, где-то по пути, впадал в еще более глубокий неизвестный водоем. Либо постепенно рассасывался в почве…

Так или иначе, искать таинственное место без времени следовало вниз по течению. Чип показывал Фокси нарисованный им по памяти эскиз злополучной индейской карты; трещина, сквозь которую спасатели после взрыва спустились к реке, находилась за много миль отсюда, в черте города, глубоко под туннелями заброшенной ветки метро. Само путешествие, по словам Чипа, было скучным и монотонным. Два-три дня амфибия плыла против течения, в полной темноте, то и дело натыкаясь на стены, затем в своде встретился пролом — и подземное приключение завершилось. О нем можно было легко позабыть, если б на поверхности за те же два-три дня не сменился целый месяц…

Фокси уселась на краю трещины и глубоко задумалась. Итак, цель находится в пределах отрезка длиной в двадцать-тридцать миль, считая отсюда до города. На крыльях она одолеет это расстояние часа за два, так что особой «подготовки» экспедиция не требовала. Вопрос состоял в другом: что произойдет, если Фокси, как раньше ее друзья, окажется в зоне замедленного времени? Три дня на поверхности пройдут моментально, а что же случится следом? Гайка, Гаечка, где сейчас твоя светлая голова…

Летунья наморщила лоб, лихорадочно размышляя над проблемой. Сложность заключалась еще и в том, что Спасатели так и не заметили парадокса времени, пока не услышали о нем от самой Фокси. Иными словами, она тоже легко могла прозевать цель, тем более в скоростном полете. Требовался какой-нибудь индикатор…

Часы, подумала летунья. Две пары синхронизированных часов, связанных друг с другом по радио. Одну пару она оставит здесь, вторую возьмет с собой и, едва синхронизация нарушится, прозвучит сигнал тревоги. Отличная мысль!

Вот только найти подобную технику посреди проигранной войны, в убежище, полном отчаявшихся разумных… С тем же успехом она могла прямо искать готовую машину времени. Нет, требовался реальный и достижимый способ… Точный измеритель… Настолько точный, чтобы отличить эхо от фронтальной и тыльной стороны бумажного листа!

— С ума сойти, — прошептала Фокси, открыв от удивления пасть. Она, должно быть, спятила — кому нужны примитивные механизмы?! В ее собственной голове таился хронометр, сравнимый по точности с атомными часами! Радостно улыбнувшись, летучая мышь довольно потерла крылом об крыло.

— Что, не ждали? — пробормотала она в пустоту. Глубоко вздохнула, зажмурилась на миг. Влажный воздух, поднимавшийся из трещины, неприятно холодил перепонку.

— Поехали! — Фокси, наконец, решилась и нырнула во тьму. Сразу воспользовалась сонаром, «оглядела» туннель. Свод оказался довольно высоким и очень гладким, его явно пробила вода — очевидно, подземная река не всегда была такой спокойной. Никаких странностей в звуковой картине не наблюдалось.

Летунья рванулась вперед. В туннеле царил абсолютный мрак; бесполезны оказались даже глаза летучей мыши, так что полет проходил целиком на сонаре. Это значило, что прозевать цель Фокси попросту не могла — малейшая разница в скорости распространения звуковых волн моментально «вспыхнула» бы перед ее внутренним оком. Так что, сдерживать себя не имело смысла, и Фокси мчалась над черной водой во всю силу крыльев.