— Идите сюда!

Она нашла еще одно старое кострище. Трава уже начала вырастать на выжженной земле, но следы костра все еще были хорошо видны.

— Итак, они приезжают сюда регулярно. Нам, пожалуй, имеет смысл сходить на ферму: люди, которые там живут, должны были вчера видеть зарево от костра, как видели его вы с Аланом, а если это происходит регулярно, они не могут не знать об этом.

Подошедшая овца принялась шумно щипать траву у ног Мередит. Если это поле является частью фермы «Нижний край», фермер должен быть обеспокоен тем, что кто-то жжет костры на его земле, подумала Мередит. Но ночных танцоров никто не беспокоил.

Уловив звук приближающейся машины, Мередит подняла голову и посмотрела на дорогу.

— Черт! — воскликнула она. — Полиция.

Полицейская машина остановилась на краю поля. Два человека вышли оттуда, посмотрели на женщин и принялись что-то обсуждать. Затем один из них сел обратно в машину, а другой, молодой, рыжеволосый, стал подниматься на холм. Когда он подошел поближе, стало заметно, что он нервничает.

— Доброе утро, леди, — поздоровался он.

— Доброе утро, — приветливо ответила Винни.

Полицейский от этого отнюдь не почувствовал себя увереннее.

— Могу я спросить, что вы здесь делаете? — он прочистил горло. — Вы случайно не заблудились?

Винни помахала у него перед носом путеводителем:

— Мы осматриваем местные достопримечательности. Неужели вы ничего не знаете об этом месте, констебль? Я местная жительница, проживаю в деревушке Парсло-Сент-Джон, а эта леди гостит у меня. Вот я и привезла ее сюда посмотреть камни. Это очень древний, можно сказать, доисторический памятник.

Полисмен снял фуражку и принялся рассматривать Мередит. На фоне его бледной кожи морковные волосы казались еще ярче, на лице были заметны веснушки. Мередит подарила ему обворожительную улыбку, которую он благополучно проигнорировал.

— Кроме вас тут никого нет? — спросил он.

— Ни одной живой души, — ответила Мередит.

— А в чем проблема? — поинтересовалась Винни.

— Мы… — он оглянулся на дорогу, где удобно расположившись в машине его ждал коллега. — Мы получили сигнал, что кто-то жжет здесь костры, а это очень опасно.

— Да-да, мы видели след от костра, — сказала Винни, неодобрительно поджав губы. — Мы тоже удивились, ведь это так рискованно! Подумать только, что может произойти с камнями! Они ведь могут и треснуть.

Полицейский уже начал отступать. Он натянул на голову фуражку и поправил ее, чтобы она сидела прямо.

— Хорошо, все в порядке. Осматривайте памятник, — немного поколебавшись, он добавил:

— Если заметите кого-то, кто ведет себя подозрительно, позвоните в полицию, ладно?

Они пообещали.

— Бедный молодой человек, — посмеиваясь, сказала Винни, когда полицейская машина скрылась за поворотом. — Он так испугался, что ему, может быть, придется задержать пару современных ведьм.

— Вы с ним отлично управились, Винни, но я, наверное, должна была сказать, что это именно мы сообщили о костре.

— Ну что вы, конечно, нет! — возразила Винни. — Он бы тогда совсем растерялся. К тому же, я уже сказала ему, что вы моя гостья и я показываю вам окрестности.

Она была права. Мередит подумала, что откровенничать с полицией не всегда полезно, можно нажить себе проблемы. Версия с гостьей вполне правдоподобна, а вот если бы они начали говорить правду, это бы как раз и показалось подозрительным.

Она подошла к камням и остановилась перед ними, сунув руки в карманы. Они возбуждающе действовали на ее воображение: ей так хотелось узнать их тайну, но она, видимо, давно уже была утеряна.

Внезапно она сказала:

— Знаете, Винни, я не верю, что те люди, которые плясали здесь прошлой ночью, следуют каким-то древним традициям, и что истоки этих традиций находятся где-то в доисторических временах. Если в древности здесь и придерживались каких-нибудь обрядов, то теперь никто не знает, какими они были. Все сильно изменилось, и те, кто были здесь ночью, просто сами придумали для себя подходящий ритуал. Настоящие язычники, друиды, или кто тут жил в древности, пришли бы в недоумение от модернизации их обрядов.

— Но если спросить тех, кто был здесь вчера, что они делают, они наверняка скажут, что они следуют обрядам, которые передаются из поколения в поколение, — заметила Винни.

— Ну и что же? Это ровным счетом ничего не значит. Вы в детстве играли в «испорченный телефон»? Все садятся в кружок, потом первый игрок шепчет что-нибудь на ухо соседу, а тот передает дальше, тоже шепотом, по цепочке. Последний громко объявляет сообщение, которое он получил, и оно может не иметь ничего общего с тем, что передавал игрок. То же самое с верованиями Сэди. Если традиции передавались из поколения в поколение, то при этом что-то упускали, что-то добавляли, что-то не так истолковывали, а что-то и просто меняли. Сейчас это выглядит уже совсем не так, как столетия назад.

— Об этом можно написать интересную работу, — Винни подумала и покачала головой. — И все же, такие обряды совершались и раньше, — она подошла к Мередит и стала смотреть на стоящего человека. — Знаете, хоть все это и кажется немного фантастичным, но, должна сказать, камни имеют некую ауру, а может, у меня слишком богатое воображение, — она как-то принужденно рассмеялась.

— Нет, я с вами согласна: от них исходит какая-то энергия, но я не уверена, что нужно пытаться узнать, что это такое. Взять хотя бы нас с вами. Проводить журналистское расследование — это не то же самое, что совать свой нос куда не надо. Я даже думаю, что этим плясунам тоже лучше было бы оставить камни в покое, иначе можно разбудить неведомые силы и потом пожалеть об этом.

— Вы абсолютно правы. Только… — Винни поправила прическу, и одна шпилька выпала. Винни выловила ее из травы.

— Вам, Мередит, я могу сказать, потому что вы поймете. У меня такое чувство, будто эти силы уже потревожили — джина выпустили из бутылки, и он орудует в Парсло-Сент-Джон. Пони Оливии, моя клумба, машина Рори… — она вздохнула. — Здесь всегда была такая тихая, мирная жизнь, никогда ничего не случалось, а теперь как будто здесь поселился какой-то злой дух.

— Надо сказать, что этот дух весьма современен, если пользуется растворителем для краски.

— О, я не это имею в виду. Это хулиганские поступки, а, конечно же, не колдовство. Я хочу сказать, что в деревне появилось какое-то зло, которого не было раньше. Не нравится мне это. — И с неожиданной силой повторила: — Мне это совсем не нравится. Я боюсь: должно случиться что-то ужасное, и это я не в хрустальном шаре увидела, я чую это своим журналистским носом! У меня всегда было чутье на скандальные истории, если где-то что-то случилось, или только должно случиться, знаете, как предчувствие перед бурей.

Она разволновалась, и Мередит поспешила ее успокоить.

— Ну, Алан ведь занимается этим делом.

— Да, и мне от этого легче, — Винни успокоилась и улыбнулась. — Алан внушает доверие. — Внезапно она сменила тон и деловито осведомилась: — Ну, так мы идем на ферму?

— Раз уж мы сюда приехали, то почему бы и нет? — Мередит бросила вопросительный взгляд на стоящего человека, словно желая узнать, не возражает ли он. — А буря, наверное, будет, настоящая. После жаркой погоды всегда так бывает.

Ферма «Нижний край» находилась в конце узкой проселочной дороги. Усадьба была маленькая, неопрятная, без всяких признаков процветания. Дом был старый, запущенный, надворные постройки вот-вот развалятся, сам двор грязен, а стоящий у низкого каменного забора трактор покрыт пылью, словно ему пришлось пробираться сквозь песчаную бурю. Человек в кепке и комбинезоне возился в моторе трактора, но, когда машина Винни подкатила к воротам, поднял голову и пошел им навстречу.

— Заблудились, что ли? — спросил он. В его голосе не было враждебности, но и особого дружелюбия тоже не наблюдалось. Мередит подумала, что ему лет пятьдесят, а, может быть, и меньше. Солнце и ветер продубили его кожу, но выбивающиеся из-под кепки волосы были еще темными и кудрявыми. Чтобы задать свой вопрос, он наклонился к окну машины, в ответ Винни опустила стекло и добродушно улыбнулась: