— Сделай мне тоже чашечку. И садись рядом. У меня есть идея. И я хочу ее обсудить.

Инженер наполнил вторую чашку, но сел не рядом с капитаном, а напротив него.

— Как ты относишься к тому, чтобы увековечить память тех, кто сражался на этом корабле.

— Положительно. Только как это сделать?

— Здесь ведь кают-компания. И если те, кто служил на этом судне, будут с нами всегда, когда мы собираемся, то это, наверное, будет совсем не плохо?

— Хмм. Павшие герои и живые люди. Но как? Ведь даже праха их не осталось.

— Да все для этого у нас есть. В моем мире, для того чтобы помнить тех, кто отдал за нас жизнь, на стены домов вешают табличку, в которой кратко сообщают — ради кого она здесь висит.

Капитан отпил куафе.

— Вот мне и пришла в голову мысль. Сделать такую табличку и на ней разместить звездочки, в память о тех, кто погиб, сражаясь на этом корабле. А сами звездочки сделать с накачкой энергии. И когда она получает энергию, то всплывает маленькая голограмма с портретом того, кто ее заслужил. И если он пал, то внизу кратко указана причина ухода — когда и в каком сражении.

Инженер сидел и мысленно представлял то, что сказал капитан. А потом продолжил мысль капитана:

— Я думаю, что надо поместить фото всех тех, кто пал в последнем бою. Ведь у нас корабль, на котором будет находиться штаб соединения. А это, то самое место, где должны чтить тех, кто отдал свои жизни за Родину.

Торжественное построение было объявлено в кают-компании. Никто из экипажа не подозревал, зачем их собирают. Но все они пришли в парадной форме.

На стене перед строем, на уровне глаз, было что-то установлено. Но что именно, было сложно понять, поскольку этот предмет закрывало цветное полотно.

На белом фоне, две синие полосы, крест на крест.

Перед строем встал капитан.

— Сегодня я предлагаю почтить тех, кто отдал свою жизнь за Родину, сражаясь в Звездном Флоте. И совершенно не важно, как назвалась она раньше. Или зовется сейчас. Все, кто отдал свою жизнь, думали о ней. Шли на смерть, понимая, что отдают ее на благо людей, которые останутся живы именно благодаря их самоотверженности. И здесь и сейчас, я хочу открыть памятную доску, на которой увековечены имена всех тех, кто пал в последнем бою "Непобедимого".

Цветное полотно скользнуло в сторону и оказалось флагом, который повис на небольшом флагштоке слева от таблички. На белом фоне таблички, в левом углу был изображен символ, в котором все узнали эмблему соединения, а следом, в несколько рядов, расположились пятиконечные звездочки, голубого цвета, точно такого же, как и цвет полос на флаге.

— Сто сорок четыре человека отдали свои жизни. И я предлагаю почтить их память минутой молчания.

Потом капитан набрал в грудь воздух и громко сказал:

— Экипаж! Смирно!

И через минуту:

— Вольно!

— Сто сорок пять… — чей-то голос произнес это число, и Антон сразу понял, что это число звездочек на табличке.

Он обернулся. Капитан уже видел эту доску и, конечно же, знал, что на ней изображено. Но там действительно было на одну звездочку больше.

И опять события пошли совершенно не так, как планировалось. Искин корвета при всех обратился к капитану:

— Капитан! Получено сообщение из штаба Звездного Флота. Лейтенант Звездного Флота Марие Лусти награждена Серебряной Звездой за спасение жизни офицера Звездного Флота. Посмертно.

Последняя звездочка вспыхнула и превратилась в небольшое фото Марие. На фото она была изображена такой, как помнили ее все, кто знал. И на ее груди горела награда — Серебряная Звезда.

Знак признания ее заслуг.

И Антону показалось, что Марие улыбается, и улыбается только ему.

— Так что, общая технология таких операций у нас есть. И их можно провести прямо сейчас.

— И это содержалось в тех самых базах? — капитан вопросительно посмотрел на Дину.

— Не только. Я изучила и те базы, которые были у тебя. И вот есть некоторые нюансы.

Дина замолчала. Антон не стал перебивать своего новоиспеченного медика и ждал, когда она продолжит сама.

— Для того чтобы создать полноценную нейросеть, нужна заготовка. А с этим у нас плохо. Собственно в ней все дело. Но есть альтернатива. Только это не даст никакого улучшения в созданном симбионте. Он останется таким же, как и был выращенный изначально.

— То есть? Он не будет развиваться?

— Нет-нет. С этим все в порядке. Он разовьется и будет полноценным организмом. Только… не сможет унаследовать тех положительных мутаций, которые произойдут при его формировании. И будет ограничен в своем дальнейшем развитии.

— А если более понятным языком?

— Первая пересадка от донора, практически не повлияет на то, как будет развиваться организм первого поколения. То есть, там, конечно же, будут некоторые негативные моменты, но в нашем случае это совершенно непринципиально. Они будут связаны, в основном, с механизмом наследования мутаций. А вот второе поколение уже будет заметно хуже. Третье хуже, чем второе. Ну, и так далее. А с пятого, может начаться непрогнозируемая деградация симбионта. И, даже генетическая коррекция такого организма, может не дать результата.

Антон задумчиво почесал подбородок.

— То есть нам нужно будет всегда использовать только исходные организмы. А получить нечто достойное из следующих поколений уже не получится.

— При каждой пересадке, нужна генетическая коррекция. И она может быть проведена на оборудовании, которого у нас нет. Сделать это не трудно, если есть на чём делать.

— И каков же вывод?

— Вывод-то простой — искать станцию генетической коррекции. Да только выхода у нас нет. Мы можем ее и не найти. И тогда это будет тупик. А так мы хоть в чем-то сдвинемся вперед.

— Хорошо. Готовь первых пациентов. И Дина… в первую очередь экипаж. А все остальные — потом.

— Непобедимый!

— Слушаю.

— Запрос в штаб Флота. В связи с острой необходимостью прошу предоставить координаты размещения станции генетической коррекции. Или обеспечить потребность симбионтом нейросети. Капитан Ант Верг.

— Запрос отправлен.

— Вызови Алерну Жоруа. Через час.

Вид, пришедшей по вызову капитана девушки, был несколько… испуганным. Наверное, она приготовилась получить нагоняй или разнос за то, что сама не могла вспомнить.

— Не бойся. Я позвал тебя не для того, чтобы наказывать. Да и наказывать, пока что, не за что. Тут другое. Присядь.

Ну, прямо как примерная ученица, Алерна присела на самый краешек стула.

— Как у тебя отношения с твоим искином?

Алерна улыбнулась.

— Хорошо. Он помогает мне и рассказывает, как жил раньше.

— Это хорошо. Но есть один момент, который будет тебе и твоему искину интересен.

Антон помолчал. Вот так сразу рассказать о том, что можно искин сделать не искином, как-то не получалось. Поэтому он начал издалека.

— У меня тоже был искин.

— Тоже? А куда ты его дел?

Капитан усмехнулся.

— Не спеши. Он остался со мной. Только вот…

Пришлось опять сделать паузу, чтобы собрать мысли.

— Мы нашли возможность заменить вам нейросети.

— Нам? Это кому? И зачем их менять?

— А ты спроси своего советчика, что такое нейросеть Аркона?

Алерна задумалась, а потом улыбнулась.

— Я… я согласна. Когда можно будет получить…

— Не спеши. Это не всё.

Антон помолчал.

— Симбионт нейросети, это псевдоразумный организм. И он будет расти и развиваться. И станет еще одним твоим помощником. Но это произойдет не быстро. Ты должна будешь сама воспитать своего друга. Но есть способ, который может ускорить процесс его развития и обучения. И использования его возможностей.

Антон встал, налил себе чашку куафе и продолжил:

— Можно переместить псевдоразум искина в нейросеть.

Помолчал, чтобы сказанное дошло до Алерны.