- Сам ты дрянь, а это, - Джерард ткнул пальцем в трупик, - отличный материал. Судя по почерку, это сделал Говард, уродец-футболист с уровнем интеллекта, стремящимся к нулю. Тупые чирлидерши в руки даже живую мышь не возьмут, - объяснял мне парень, тряся несчастным животным во все стороны и иногда наматывая ее на палец. "Псих", - подумал я и поймал себя на том, что восхищаюсь этим немного. Или я заразился от него какими-то флюидами за эти два дня, или да. Радоваться мне, что ли?

- Ну и что ты будешь делать с ней? - спросил я. Уэй убрал за ухо черную прядь и почесал подбородок, сдвинув брови и выражая собой абсолютную задумчивость.

- Ну, не знаю. Или брошу в рюкзак Говарду, или подложу в шкафчик его девушке. Как думаешь, что лучше? - Джерард посмотрел на меня, улыбнувшись так, как будто спрашивает, кто красивее - единороги или радужные пони.

- Я думаю, что стоит выбросить эту дрянь и просто не обращать внимания на всю эту поебень, - пробормотал я, сунув руки в карманы и разворачиваясь, чтобы уже пойти в класс. Пускай этот псих делает, что хочет, я не собираюсь тут школьные войны разжигать. И не такое терпел.

- Эй, Айеро! - окликнул меня Уэй. Я обернулся. - В этой школе не любят молчунов. Будешь терпеть - от тебя никогда не отстанут. Покажи им, что ты не тряпка, что у тебя есть хоть капля банального чувства достоинства. Или ты примешь мою помощь, или я зря трачу на такую хрень, как ты, свое время.

Его слова меня задели, притом серьезно. Я так и остановился, глядя на носы своих кед и не в силах поднять голову и посмотреть на Уэя. Мне стало стыдно. Я всю свою школьную жизнь жил тем, что ждал, когда меня пожалеют. Я вызывал жалость. "Жалость". Отвратительное чувство иерархичности, чувство величия одного и ничтожности другого. О да, а я-то думал, что своей невозмутимостью даю окружающим понять, что я не такой, что я особенный. Ага, особенный. Пингвин разукрашенный, а не личность. Черт возьми, Фрэнки, возьми себя в руки! Ты похож на сопливую тринадцатилетнюю эмочку! "Пожалейте меня, я ведь такой необычный и надо мной все издеваются"! Фу блин. Я сам себе становлюсь противен.

- Я брошу эту прелесть девушке Говарда, а ты проследи, чтобы этого не просекли ее курицы-подружки, - Уэй схватил меня за руку и потащил к шкафчикам параллельного класса. Ничего возразить я уже просто не успел - этот фрик делал все со скоростью заправского школьного хулигана: поставил меня на стреме, вскрыл скрепкой шкафчик, бросил туда мышь, закрыл все той же скрепкой. Все это - в доли секунды и как раз в тот промежуток времени, когда никого в коридоре не было. Я удивлялся ему и восхищался им одновременно. Он был будто бы улучшенной версией меня, эдаким "фриком апгрейд", ненормальным, готовым постоять за свою ненормальность. Это поражало. Неужели он хочет научить меня тому же? Но зачем? Почему я? О да, избранный.

- Джерард, - с трудом вспомнив имя Уэя окликнул его я. Парень обернулся, взглянул на меня. - Почему ты помогаешь мне?

- Потому что мне скучно, - пожал плечами фрик, - а ты вроде как не похож на обдолбанного среднестатистического школьничка. С тобой будет весело, - Уэй как-то хищно ухмыльнулся, будто бы в предвкушении какого-то перфоманса с участием хронического неудачника по имени Фрэнк Айеро. Что ж, я бы тоже был бы не против посмотреть на это зрелище.

… Результаты наших с Уэем стараний обнаружились перед астрономией.

Я зашёл в класс, как всегда стараясь слиться с обоями и незамеченным пробраться к своей парте. Но не судьба. В кабинете разыгрывалась целая драма: главная героиня, блондиночка в форме группы поддержки, рыдала раненой белугой, вокруг неё копошились её подружки, похожие друг на друга как капли одной и той же воды. На заднем плане роль массовки выполняла парочка громил-футболистов, один из которых периодически состраивал грозную рожу, дабы показать, насколько он зол. Из всего вышеперечисленного я сделал вывод, что несчастная страдалица, размазывающая по своей мордашке сопли, слёзы и косметику – та самая счастливица, обнаружившая в своём шкафчике наш с Уэем презент. А громила со взглядом гориллы в брачный период – Говард, о котором говорил Джерард. Почему-то моё желание слиться с обоями резко обострилось. А потом…

Чёрт, а ведь этому Уэю ни хера лысого не будет. Мышь подложили мне, и он тут никоим раком… То есть, сейчас вот эти пятеро милых мальчиков с бицепсами толще, чем мой живот, сделают из меня что-то совсем неприглядное, кровавое и еле двигающееся.

Вот блять.

Я так же, как и зашёл, медленно и не дёргаясь, попытался выйти обратно, но…

- Эй, новенький! – голос гориллообразного одноклассничка заставил моё сердце рухнуть куда-то в область мочевого пузыря, если не ниже. Я остановился, не в силах даже взглянуть в глаза своей смерти. Чёрт, Уэй, грёбаный ты урод, где тебя носит?!

- Не хочешь объясниться? – каждое слово Говарда уменьшало мои шансы на жизнь ровно на один. Я понимал, что сдачи я ему не дам, а убежать – дыхалки не хватит. Попытка сжаться до размеров атома обернулась прахом, я просто стоял и смотрел на носы своих кед. Скоро я выучу на них каждое пятнышко.

- А почему объясняться должен он? – голос Уэя зазвучал божественным ангельским пением у меня в ушах. С одной стороны, я хотел убить этого предателя, но, чёрт возьми, как он сейчас вовремя.

- Что ты там пропищал? – состроил ещё более грозную рожу Говард. Пока он пытался запугать своей грозностью невозмутимого Уэя, я смог рассмотреть это чудо природы.

Сказать, что этот парень был эталоном типичных «крутых парней», значит, ничего не сказать. Гора мышц, стрижечка под единичку, кольцо в левом ухе и почти сросшиеся брови. На таких обезьяноподобных существ девушки обычно гроздьями вешаются. Почему – вопрос риторический и не имеющий ответа. Собственно говоря, мне всегда казалось, что вот такие парни просто созданы для того, чтобы бить таких, как я. Это как аксиома уже. Но почему Уэй нисколько не боится угроз этого шкафа? Почему он, выглядевший как тринадцатилетняя девочка по сравнению с этой гориллой, совершенно его не боится?

- Слушай, Говард, ты, конечно, у нас не особо обременён интеллектом, но попробуй схватить своим крошечным мозгом тушканчика вот такой вот комплект информации: во-первых, вы прицепились к парню на пустом месте, во-вторых, мы отплатили тебе тем же, и вы с твоей тупоголовой курицей это заслужили, и в-третьих, твоя Джессика – шлюха, которая и не такое заслуживает за своё поведение, которого даже лёгким-то сложно назвать, - Уэй, закатив глаза и совсем уже по-бабски оставив ногу, загибал пальцы, - Я, конечно, понимаю, что такие длинные предложения ты не можешь сразу переварить, но попробуй уж как-нибудь скооперировать свои извилины, поднапрячься и передать своему ущербному сознанию всё это, о’кей? – Джерард обворожительно улыбнулся, взглянув Говарду прямо в глаза. Я стоял с открытым ртом, не в силах ничего сказать. Весь мой страх куда-то пропал, я просто был в шоке.

Уэй охуенен.

Как?! Как он это делает? Говард ничегошеньки ему не сделал, он реально не понял, что только что сказал Джерард. Видимо, какие-то там микросхемы в его, как выяснилось, крошечном мозгу пережарились и случилось короткое замыкание. Я переводил взгляд с него на Уэя и обратно. Джерард просто ликовал, это было видно по хищным глазам, даже сверкающим немного в свете его триумфа. Вскоре фрик обратил на меня, выглядевшего как камбала на берегу Средиземного моря, своё внимание.