И эта улыбка показалась мне полной горечи и непонятной тоски. Налила себе взвар, медленно отпила, рассматривая огонек одинокой свечи, а Рон взял с блюда пончик и, распробовав его, удовлетворенно кивнул. После мужчина полюбопытствовал:

— Что тебе удалось узнать у Лопухиной?

Все очарование момента было нарушено, возвращая нас к делам насущным. Я вновь отпила из кружки, бросила беглый взгляд на Дарова, не торопясь делиться с ним полученными сведениями.

— Рассказывай! Это может быть важно для всех! — повелел мне глава Ведического Совета, окидывая проницательным взором.

Опять пригубила травяной напиток, задумчиво поглядывая на огонек свечи, играющий с потоками воздуха, и Рон не выдержал:

— Ты мне не доверяешь?

Перевела взор и посмотрела в его черные глаза, заметив, что и в них пылает огонь. Ответила:

— Я бы хотела доверять тебе, Рон, но не могу…

— Выходит, что, несмотря на все произошедшее в Асодаре, я по-прежнему чужой для тебя? — тон вроде равнодушный, но вот пламя в черных очах разгорелось сильнее — там теперь пылал настоящий пожар.

— Элья встречалась с мужчиной и уехала с ним из Омбрии два дня назад, — оповестила я Дарова.

— Это все? — он не отвел пылающего взгляда.

— Нет, — чистосердечно призналась я.

— Снежа, что ты пытаешься скрыть от меня?

— То, что считаю нужным! — поспешно посмотрела на чашку с напитком.

— Снежа, это имеет прямое отношение к нашему расследованию?

Я решила больше не играть с огнем и торопливо сообщила:

— Рон, мне кажется, что кто-то специально разжигает новый конфликт между магами и ведьмами.

— Думаешь, удивила? Я считал, что ты раньше сообразишь! — с долей ехидства ответил мужчина.

— И ты намеренно сделал из нашей троицы приманку! — с нескрываемым возмущением сказала я.

— Тебе нечего опасаться! — твердо заверил меня Эферон.

Я вдохнула аромат остывающего взвара и тихо произнесла:

— Лорина сообщила мне сегодня о том, что настоящим родителем Миренны, дочки Эльи, является Винр Карпов.

— Так… — Даров откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Факт, конечно, занимательный, но что это нам дает?

Его вопрос я проигнорировала, и задала свой:

— Ты никому не расскажешь об этом? Элья скрывала эти сведения, и Лорина не хочет предавать их огласке. Да и сама девочка считает себя дочкой ведьмака.

— В ней есть огненная магия? — заинтересовался полудемон.

— Нет.

— Это Лопухина так утверждает?

— Я знаю Миренну уже три года и, поверь, сумела бы заметить то, что девочка владеет всеми четырьмя стихиями!

— М-да… а мы всегда считали, что у пары маг плюс ведьма родятся дети-четырех стихийники!

— Выходит, что все мы ошибались…

Рон метнул на меня странный взгляд, но промолчал, а взял с блюда второй пончик. Я рискнула спросить:

— Мне нужна пара-тройка выходных. Я пообещала Лорине, что отвезу ее племянников к деду в деревню. А заодно мне хотелось бы навестить собственного родителя, и Алийта ждет встречи с дедушкой.

Эферон Даров немного поразмыслил и сказал:

— Полтора дня! Я даю тебе полтора дня. Завтра ты обязана присутствовать на допросе Карпова, а потом можешь немного отдохнуть.

Мне пришлось смириться с этим распоряжением.

— И на том спасибо, — искренне поблагодарила я строгого главу.

Утром Рон, в отличие от меня, собранный и выспавшийся, ожидал нас с Солнышкой на крыльце.

— Мирного утра, ведуньи, — улыбнулся он, протягивая Алийте букет мелких хризантем.

Девочка польщенно зарделась, пролепетала:

— Спасибо, господин Даров, — и стремглав унеслась обратно в дом, чтобы поставить цветы в воду.

Я проследила за ней взглядом, а затем оторопела, ибо на мою талию опустились сильные мужские руки, привлекая к крепкому, горячему телу. Обжигающее дыхание коснулось моей шеи, и губы Эферона прижались к моему уху и зашептали:

— А для тебя, Снежа, у меня есть другой подарок.

— Какой? — вопрос сорвался с моего языка прежде, чем я успела остановиться.

Тихий смех, а после меня развернули. Нежный, но в тоже время страстный поцелуй был подарен моим губам, которые раскрылись под натиском настойчивого языка. Я положила ладони на плечи Дарова, чувствуя жар его мускулистого тела, даже сквозь куртку и сорочку. Мне начало казаться, что я растекаюсь, будто северная льдинка под лучами палящего южного солнца.

— Мама? — вопросительный возглас Алийты вернул меня на землю, и мы с Роном отпрянули друг от друга, словно юнцы, застигнутые врасплох суровыми родителями.

Я оглянулась — Солнышка насупленно взирала на меня.

— Ну, я пошел, — изрек за спиной Даров. — Мое почтение, ведунья Алийта, а с тобой, Снежа, мы еще увидимся!

Я не успела обернуться, а мужчина быстрыми шагами уже подходил к воротам. Вот он маг во всей своей красе — заварил кашу и сбежал!

— Ты цветы в вазу поставила? — обратилась к Солнышке.

— Да, — все еще сердито отозвалась она, — а еще я пончиков для Райта прихватила! — дочка протянула мне бумажный сверток и пояснила. — Этот огневик вечно голоден!

— Тогда идем, — протянула ей руку.

За ночь многочисленные лужи на дороге сковал лед, пока еще тонкой, чуть заметной коркой. Ступишь на такую неосторожно, и нога сразу провалиться в ледяную мутную воду.

Весь путь до Громового переулка Алийта молчала, а я придумывала оправдания своему поступку, будто это я была маленькой девочкой, а не она. Отругала сама себя, и решила, что с дочкой нужно серьезно поговорить и все ей объяснить.

Райт ждал нас на обычном месте, прислонившись к боку своего ящера. Увидев, что мы идем, парень помахал нам рукой. Всполох сразу же потянулся к Солнышке, напрашиваясь на ласку.

— Мы вам пончиков принесли, — Алийта протянула сверток. — Это мама сама испекла.

— Благодарим от всего сердца, — Ладов шаркнул ногой, пародируя придворный поклон, взял подношение, развернул и тут же отправил один пончик в рот. Другой полетел в пасть его зверя.

Когда прибыли к нужному зданию, Алийта с гордым видом направилась по улице. В середине пути оглянулась и подарила мне внимательный взгляд:

— Ждем тебя после обеда! И с Даровым больше не целуйся, — подумала немного и выдала. — По крайней мере, пока он тебе в любви не признается!

Райт подавился очередным пончиком и закашлялся, и я, постучав его по спине, крикнула Солнышке:

— Хорошо, а целоваться пока не стану!

Дочь удовлетворенно кивнула и побежала к воротам.

Ладов тем временем пришел в себя и с ядовитой улыбкой поинтересовался:

— И сколько раз вы уже целовались?

— Еще один вопрос и… — гневно начала я, но он меня перебил:

— Вызовешь меня на поединок, госпожа Колючкина?

— Придумаю что-то более коварное!

— Нашлешь на меня расстройство желудка?

— Да! А еще чирьи, болезнь горла, перелом ноги…

— Все-все! Я понял, успокойся! — замахал на меня руками огневик.

Не иначе как паземка потянула меня за язык, и я поинтересовалась:

— Что именно ты понял?

На лице Райта расцвела пакостная улыбка:

— Что ты неравнодушна к Дарову!

Я открыла рот, чтобы высказаться, потом осознала, что ругаюсь с магом прямо посреди оживленной улицы. Одумалась и прошипела:

— Полетели уже! Нас ждет много важных дел!

В передней Центрального ведомства государева сыска меня ждала Ветла.

— Идем, — сразу после приветствия сказала она. — Даров и новая ищейка нас заждались.

— А где Лийта? — удивилась я, не заметив Сероволкину.

— Глава Совета отправил ее в Дель Теари, чтобы подыскать нам очередное задание!

— Задание? Разве мы сейчас отдыхаем?

— Мы тоже высказали ему свое недовольство, только нас никто и слушать не стал! — пожаловалась мне Ветла.

Едва мы вошли в тюремную камеру, то первым, что бросилось мне в глаза, стали разительные изменения во внешности обвиняемого огневика. Его подлечили, а еще предоставили возможность привести себя в порядок. Моему взору предстал молодой мужчина с растрепанными темными волосами, четкими росчерками бровей и не по возрасту мудрым взглядом разноцветных очей. Сочетание цветов было необычным: левый глаз поражал золотисто-карим оттенком, а правый — напоминал серые небеса в пасмурный осенний денек.