Волшебные звуки музыки отвлекали, настраивая на романтичный лад, заставляя вспоминать, казалось бы, давно позабытые девичьи мечты. Сердце, будто проснулось ото сна, встрепенулось в груди, и я осознала, что ищу среди гостей кого-то одного, особенно желанного. Дарова?! Невольно озадачилась: «А где это он?» Паземки вновь решили пошутить надо мной, а, может, это был кто-то из духов противоречия? За моей спиной послышался едва различимый шорох, а следом раздался бархатный, какой-то обволакивающий, сковывающий тело, шепот:

— Снеженика, мне стоит напомнить вам о том, как вредно лезть туда, куда вас не просят?

Почувствовала, как заалели мои щеки, и неумело оправдалась:

— Это все Норика… а я всего лишь последовала за ней…

— Не ожидали меня увидеть? — снова этот чуть хрипловатый, чарующий шепот, заставляющий меня сделать очередное признание:

— Не-ет…

— Мне поручено присматривать за подругой Истора и ее дочерьми…

— Вот как, — резко повернулась, столкнулась с черными глазами Эферона, и меня затянуло в их бездонную глубину.

Заметив мой отклик, глава Ведического Совета довольно улыбнулся и протянул мне руку:

— Позвольте пригласить вас на танец.

Зная, что мне надобно смотреть только на Норику, я, тем не менее, приняла протянутую длань и коснулась ее своими пальцами. По телу пробежала волнительная дрожь, а по залу разлились ноты Лунного вальса. Танца древнего, берущего свое начало из тех легендарных времен, когда Тилл и Эрия еще любили друг друга.

— Это же детский праздник, — ошеломленно пробормотала я, когда мы вышли на середину зала, где уже стали собираться другие пары.

— Вас что-то смущает, Снеженика? — Эферон грациозным движением приподнял темную бровь. — Вальс этот танцуют взрослые, а дети просто смотрят. Не забывайте, что скоро все они вырастут, и это уже они, а не мы, станут танцевать Лунный вальс, — мужчина привлек меня ближе к себе, сердце мое забилось раза в три быстрее обычного.

Теперь мы находились настолько близко друг к другу, что я чувствовала дыхание Эферона на своем лице, а его рука обнимала мою талию, заставляя меня погрузиться в пучину неведомых ранее ощущений. Не сходящий с моих щек румянец, сама себе я объясняла тем, что это танец заставляет меня активно двигаться.

Даров оказался превосходным партнером: он поразительно тонко чувствовал изменчивый ритм, наизусть знал каждое движение и уверенно вел меня за собой. Я и не заметила, как расслабилась, поддалась зову Лунного вальса, полностью отдалась его чувственным нотам, забыв о неловкости, чувстве долга и прочем. Глаза мои и его очи неотрывно смотрели друг на друга, а наши дыхания, казалось, слились в одно — прерывистое, взволнованное, обжигающее на выдохе.

Танец, посвященный таинственной лунной ночи, наполненной любовью и страстью, захватил нас обоих, мы попали под воздействие его чар, связанные одними на двоих чувствами и желаниями. Эферон крепко сжимает мою талию обеими руками на последних аккордах, я порывисто кладу ладони на его плечи и… улетаю! Стремительный, резкий, кружащий голову полет! Реальный мир завертелся перед моими глазами, и когда Даров поставил меня на паркет, я судорожно вздохнула, не желая терять это восхитительное чувство волшебного полета.

— Дышите, Снеженика, — шепнул мне мужчина, отстраняясь.

Открыла глаза, а в черных очах напротив сияли искры настоящего огня… Огня?! Маг? Даров спешно отвел взор, а на меня обрушилась всей своей мощью окружающая реальность. Яркий свет, громкие звуки, знакомые и не очень лица… О, богиня! В панике заозиралась по сторонам.

— Выдохните, Снеженика, — тихо сказал идущий рядом глава Ведического Совета. — Ваша подопечная уже подбегает к торту.

— Где… — заикнулась я, меня, ни слова не говоря, развернули, и я увидела Норику, спешащую к столикам с угощениями.

На самом широком из них стояло ошеломительное творение мастеров-кондитеров. Огромный трехъярусный торт на подставке, сверху украшенный миниатюрным замком из взбитых сливок, фруктов и шоколада.

Мышка не сдержала восторженного визга, а я, проговорив:

— Спасибо за танец, господин Даров, — направилась к своей подопечной.

Спину мне жег взгляд бездонных черных глаз, который я чувствовала, даже не оборачиваясь.

Юная княгиня вместе со своими подругами толпилась вокруг торта и с девичьей непосредственностью обсуждала с ними сегодняшнее торжество. Главной темой стал прошедший танец.

— Снеженика, — Мышка заметила меня и всем сообщила об этом, — ты просто очаровательно танцевала!

— Спасибо, — сдержанно отозвалась я, а девчонки уже принялись обсуждать украшение зала.

Едва к их группке подошла Велари, как все разговоры сразу стихли. Обе маленькие ведьмы поджали губы и смерили друг друга презрительными взглядами. Я покачала головой: Норике исполнилось десять лет, и всем известно, что в этом возрасте у девчонок начинает формироваться собственное мнение, а вот Велари была в два раза младше именинницы, и это значило только одно — Лийта что-то внушала своей дочери.

Мышка, фыркнув, что-то зашептала своим подружкам, они угодливо захихикали.

Весь оставшийся вечер я перемещалась следом за своей подопечной, строго следя за ней и за гостями. В самом конце ко мне подошел Истор, и я сразу по-деловому объявила:

— Мне бы хотелось осмотреть подарки Норики.

— Это уже было сделано, — внимательно глядя мне в глаза колючими голубыми очами, поведал мужчина.

— Кем, мне будет позволено узнать?

— Главой Ведического Совета! — бесстрастно отозвался князь, и мне пришлось кивнуть.

Выйдя на крыльцо в половине двенадцатого ночи, я облегченно выдохнула и поняла, что так сильно, как сегодня, я еще ни разу не уставала за свою четырехлетнюю практику.

Тихий осенний вечер плавно сменился чуть прохладной, пахнущей мокрыми листьями ночью. По влажной дорожке, освещенной магическими фонарями, похожими на маленькие колокольчики, я двинулась к выходу.

Невольно задержалась на половине пути, глядя на то, как в стеклянном сосуде бьется пойманный огненный мотылек. Огонь — стихия магов, но ведьмы сумели пленить крохотную искру и заставить ее служить нам. Поговаривали, что в Солнечном и Морском Краях ночами было значительно светлее, да и сами ночи были там короче. И в это непродолжительное время тьмы города огневиков освещали не крохотные искры, заключенные в стеклянные темницы, а целые скопления небольших огненных солнц, послушных воле магов. Сплетни это были или правдивые сведения, я не ведала.

Выйдя за ворота и приблизившись к терпеливо ожидающим меня Райту и его зверю, я спросила:

— А правду ли утверждают слухи, сообщающие о том, что ваши города ночью освещены не хуже, чем днем?

Огневик удивленно моргнул, потом в своей манере паскудно ухмыльнулся:

— Хочешь, в гости приглашу? Там все и увидишь!

Я устало махнула на него рукой и собралась подняться на спину ящера.

Утро очередного пасмурного дня встретило меня громким криком почтового ворона, стучащегося в окно. Позевывая, вылезла из кровати, просунула ноги в теплые меховые чуни, сшитые заботливой рукой тетушки Алтеи, накинула на плечи пуховую пелерину и бросилась к окну.

Сквозь распахнутую створку ворвался свежий осенний ветер, заставив меня взбодриться. Умная птица с черными блестящими глазами скакнула на подоконник и важно каркнула. Я понятливо сбегала на кухню и принесла оттуда блюдечко с зерном и пиалу с водой. Ворон склонил голову на бок, позволяя мне отвязать со своей лапы свернутый в трубочку клочок бумаги, и принялся за еду. Я же торопливо развернула послание. Оно было от Лийты — ведьма приглашала меня на очередное задание. С тоской поглядев на смятую кровать, я отправилась собираться.

Всполох привычно приземлился неподалеку от яслей. Солнышка с помощью Райта выбралась из паланкина и направилась к ящеру. Он склонил голову в ожидании очередной ласки. С этим мне пришлось смириться, успокоив материнский инстинкт, требующий немедленно забрать малютку от хищного зверя.