Однако основные места, где ловят зимой,, находятся всё же ниже слияния русла и шлюзового канала. Сразу за маяком идет короткий участок берега, выложенный плитами. Здесь ловят в основном по высокой воде – до середины ноября и в конце марта. В другое время небольшие глубины и необходимость далеко забрасывать затрудняют ловлю на этой точке.

Сразу за плитами, после небольшого берегового выступа, следует стометровый участок, на котором можно одинаково успешно ловить в течение всего зимнего сезона. Заметно неровное дно, течение и средние глубины. Оптимальный вес головки около 20 г; Основная рыба – судак.

Ещё ниже – почти до самой Фаустовской ямы (это метров триста) – есть многое, что предполагает наличие хищника (рубины и рельеф), но я на этом отрезке ни разу так ничего и не поймал. Это ещё один парадокс зимней Москвы-реки. Собственно яма – одна из наиболее стабильных точек Фаустовского участка. Хотя глубина её постепенно, от сезона к сезону, уменьшается, яма продолжает исправно работать. Определить дислокацию ямы по внешним признакам легко – береговой обрыв в этом месте имеет очертания ниши.

По-нормальному ловить на яме одновременно могут два человека, но обычно в выходной на небольшом пятачке стоят человек пять. Если есть возможность, имеет смысл перебраться на правый берег – с него яма тоже достается, и результаты порою бывают не хуже, чем с традиционной позиции на левом берегу.

Вес головки в этом месте можно довести до 30 г и более, но оптимальный, на мой взгляд, 25–27 г. А если судак (основная «ямная» рыба) ловится плохо, то головку стоит ещё более облегчить. Дело в том, что судак, как то и положено, попадается прежде всего в наиболее глубоком секторе ямы, а там, где помельче – на её периферии – чаще ловится щука. Излишне тяжелая головка не способствует увеличению числа щучьих поклёвок. Вокруг ямы, особенно на её выходе, в некоторых местах ощущаются отчетливые бровки. Вот на них-то и стоит щука.

Кроме того, на яме очень реально поймать берша – реальнее, чем в любом другом месте на Москве-реке, а также налима. Разница в том, что берш берет в «зоне судака», то есть на большой глубине, а налим – на средних глубинах, в «зоне щуки».

Вниз от ямы и до впадающего в реку ручья на коротком участке можно половить не менее успешно. У меня так бывало не раз – несколько поклёвок на самой яме и в два раза больше – чуть ниже.

Здесь рельеф дна очень сильно меняется в межсезонье, поэтому нет смысла подробно о нем говорить по состоянию на момент написания этих строк. Важно, что хищник почти всегда держится. Что вас может ожидать на этом участке – это довольно резкие диагональные бровки. В ближнюю глинистую бровку порою врезается леска, а это приводит к потере приманки и, что обиднее, потере рыбы (чаще судака) на вываживании.

После ручья река делает резкий поворот направо, и по левому берегу около полукилометра тянется не представляющая особого интереса отмель, потом глубины увеличиваются – отсюда и до следующего крутого поворота идет участок, называемый иногда «Нижним плесом». На Нижнем плесе случается поймать и судака, и щуку, и неплохого окуня, но всё же судак ловится чаще, как, впрочем, и вообще в Фаустове. Здесь можно с равными шансами ловить с обоих берегов: на правом – удобнее, подходы, а на левом – меньше конкуренция.

После следующего поворота реки для многих начинается terra incognita. Сюда редко кто вообще заглядывает – даже из знатоков Фаустова, не говоря уже о спиннингистах, впервые попавших под гидроузел недавно. Точнее – может быть, и заглядывают, но один-единственный раз. Река за поворотом не производит особого впечатления везде мелко и сильный пронос, явно не зимний вариант.

В этой связи могу сослаться на результаты Фаустовских соревнований – ведь именно отсюда, из-за дальнего поворота, Алексей Власов принес шесть своих судаков, которые по справедливости должны были обеспечить ему первое место. Правда, тогда, в девяносто седьмом, примерно в семистах метрах за поворотом была, если не яма, то хотя бы просто относительно глубокое место на фоне окружающей мели. Потом рельеф здесь выровнялся, и поймать судака в этой точке стало гораздо проблематичнее. Однако в следующие два зимних сезона, когда я добирался до этого места, без поклёвки не уходил ни разу. Место и в самом деле далеко не очевидное, но народу почти не бывает, потому и шансов поймать немало.

На протяжении следующих трех километров характер реки почти не меняется – все те же небольшие глубины с локальными приямками. Заметно меняется другое – количество рыболовов. Если сразу за нижним фаустовским поворотом ещё есть шанс кого-то встретить, то чем дальше по реке, тем более дикими становятся её берега.

Для зимней Москвы-реки три километра это много – достаточно для того, чтобы говорить об оторванности ото всего на свете. Я проходил этот участок четырежды и ни разу не встретил никого – ни со спиннингом, ни тем более с другой снастью. Да и вообще следов человека практически не видел.

Вот четвероногая живность постоянно давала о себе знать. То лисы, то какие-то звери семейства куньих (маленькие – ласки или горностаи, и побольше – норки или хорьки) много раз попадались на глаза.

Однажды произошел курьезный случай. Я поймал двухкилограммовую щуку и оставил её на берегу. Отойдя на каких-нибудь пятнадцать метров, я вдруг услышал какую-то возню. Оказалось, что около рыбы сидит какой-то зверек (думаю, это была ласка) и терзает щучью голову. Через минуту появился ещё точно такой же зверек, и разделка туши ускорилась вдвое.

Я приблизился метров до пяти. Звери явно обращали на меня внимание, но не убегали. Только когда я подошел на расстояние вытянутого спиннинга, они поспешили удалиться. Щуку я, разумеется, забирать не стал – оставил на прокорм «меньшим братьям».

Рыбы на этом участке немного. Мой максимальный улов – три «хвоста». В целом это закономерно: глубины редко где более трех метров, отсутствие резких бровок и других привлекающих хищника форм рельефа. Впрочем, моё представление об этих местах большей частью поверхностно – если задаться целью «пробить» участок детальнее, очень может обнаружиться что-то такое, что я упустил.

Ближе к устью Нерской – чуть выше отходящего от Москвы-реки у деревни Марчуги замерзающего рукава – располагается яма. Глубины здесь не столь велики, как на Фаустовской или Чулковской ямах, но, с учетом мелководья выше и ниже по реке, больших глубин и не требуется – рыба собирается в этом месте на зимовку в больших количествах, в том числе и хищник.

Марчугинская яма, как и многие другие места на Москве-реке, испытала на себе паломничество зимних спиннингистов, но произошло это на один-два сезона позже, чем на «Гондурасе» или под Бронницами, поэтому яма продолжала радовать хорошими уловами и тогда, когда в иных местах результаты заметно пошли вниз. Сейчас здесь примерно такая же ситуация по рыбе, что и на других зимне-спиннинговых участках: клёв чаще от слабого до умеренного, и чуть лучше – в начале сезона, сразу после понижения уровня воды.

Ловят больше с правого берега, но я чаще ловил с левого. Хотя на левом берегу и меньше места, откуда достается глубина, на нем меньше и конкурентов. Я попадал так, что на левом, кроме меня, ловили ещё максимум двое, тогда как напротив можно было насчитать более десятка спиннингистов.

Мне на Марчугинской яме и рядом с ней попадалась исключительно щука. Другие, в том числе и при мне, ловили неплохого – более 2.5 кг – судака. Самая крупная из пойманных здесь щук весила около 6 кг.

От ямы и до устья Нерской река не интересна – прямая «труба» с быстрым течением. Вот само устье, хотя, по первому впечатлению, тоже ничего стоящего собой не представляет, иногда «выстреливает». То вдруг ни с того, ни с сего в устье прет щука, то один за другим ловится жерех. Сообщения такого рода поступают почти ежегодно, но почти всегда повышенная щучье-жереховая активность приходится на март-месяц, особенно на вторую его половину.