Саня (нежно). Эдик, закрой, пожалуйста, окно. Манера — вечно комнату проветривать.

Ларисов. Черт знает, какая высота. Брррр!

Саня. Боишься?

Ларисов. Не боюсь, но страшно… по идее.

Саня. Это Зинка вечно держит окно раскрытым. Даже когда ветер. А тут ветра дикие.

Ларисов. Высота, понятно. Позволь, значит, ты с нею живешь здесь?

Саня. Теперь — да. Раньше с Вавкой жила. Жалею. Зинка меня безбожно пилит. Из-за тебя. Вообще у нее манера совать нос не в свои дела. Но она — хорошая.

Ларисов. Немыслимая дрянь.

Саня. Не любишь?

Ларисов. Не то слово.

Саня. И боишься.

Ларисов. Ты боишься — да! Мало своей воли.

Саня. А у тебя много? Много, и все равно ты ее боишься.

Ларисов. Она, видите ли, думает, что она меня раскусила. Я таких не перевариваю. Ты тоже считаешь, что она меня раскусила?

Саня. Если бы я раскусила… а то она! Ты опять вино? Я не имею желания.

Ларисов. У тебя минор?

Саня. Минор. Все суют свой нос. Я в университете под вопросом. Слышишь?

Ларисов. Весь внимание.

Саня. Но вообще они хорошие.

Ларисов. Меня выгнали — не растерялся. Я тебе достану справку какую хочешь. Пойдешь на заочный. Мило-дорого.

Саня. Все равно работать надо. Что я буду амать?

Ларисов. Тоже сделаю.

Саня. Что ты сделаешь! Сам живешь не пойму как… как-то беспредметно. А вообще уйти неплохо. Как мне надоели эти стены! Эх, был бы ты человек! Поехали бы… в Сочи, что ли… Ах, Сочи, Сочи, что это там за Сочи? Но ты не человек. Ты — одноклеточный. Зинка так тебя зовет, не обижайся. Сядь рядом, одноклеточный, давай целоваться.

Ларисов. Выпей.

Саня. А по-человечески не можешь? Язвишь?

Ларисов. Мы обреченное поколение. (Автоматически.) «Наша жизнь — простыня да кровать. Наша жизнь — поцелуй да в омут»[25].

Саня. Ну и гадко.

Ларисов. Есенин.

Саня. Все равно гадко. А впрочем… омут. Я понимаю.

Ларисов. Бери, это же водица.

Саня. Пристанет, не отвяжешься. Слушай, кто у тебя отец?

Ларисов. Я говорил — профессор… по металлам.

Саня. Отец по металлам, а ты…

Ларисов. Ничто. Не возражаю, детка. Лучше быть независимым ничем, чем зависимым чем-то.

Саня. Ты прав, хоть ты говоришь ерунду. Я понимаю, что ерунда, но мне безумно нравится. Вот диалектика! Дошло? Нет. Глаза без всякой мысли, но ты умеешь… это поразительно, как ты умеешь выражать презрение своими пустыми глазами. И я заметила, у всех твоих друзей такие же насмешливые глаза. Как вы это делаете?.. Я не должна встречаться с вами. Группа против. Так противно.

Ларисов. Ты разболтала? Они меня знают?

Саня. Не бойся, никого они не знают. Вообще против., Но я плевала. Эдик, не мотайся, посиди рядом, шепни мне что-нибудь. Будь как прежде.

Ларисов. Ты мой ангел.

Саня. Продолжай. Только не надо про атомную бомбу. Действует на психику.

Ларисов. Ты мой ангел.

Саня. Найди другое… ты умеешь.

Ларисов. «Выпьем, бедная подружка бедной юности моей»?

Саня. Не бедная, а добрая подружка. Сказала — нет, значит, нет.

Ларисов. Саня, ты действительно мой ангел.

Саня. Эдик, это уж слишком. Ты же не одноклеточный.

Ларисов (как бы невзначай). Саня, я придумал трюк. Грандиозно. Я подыскал новую компанию. Там ты будешь называться моей сестрой.

Саня. Пожалуйста. Пусть сестра.

Ларисов. Ты согласна?! Вот умница. (Весьма доволен.)

Саня. Что тут умного? А зачем тебе?

Ларисов. Тот дом, в который я тебя поведу… мне неудобно туда являться с девушкой. Сестра — другое дело. Грандиозный дом. Кормят… с ума сойдешь.

Саня (безразлично). Мы с Зинкой на единственной стипендии. Кое-что перепадает от матери… живем!

Ларисов. Итак, ты моя сестра. На днях я тебе звоню.

Саня. Как, уходишь?

В прихожей появляется Зина.

Ларисов. Надо, детка. Волка ноги кормят. На днях позвоню. Получишь грандиозное удовольствие.

Зина (из прихожей). Саня, можно? Или ты не одна?

Саня. Одна… одна.

Ларисов (мечется). Куда же деться? Я за окно.

Саня. Не упади.

Ларисов (на окне). Ты ее вытури. (Вышел за окно и окно за собой закрыл.)

Зина (входит). Мне показалось, что у тебя он… одноклеточный. Окно прикрой, а то немилосердно дует.

Саня. Ты же любишь.

Зина. А сегодня мне не нравится. Прикрой. А теперь мы растянемся, отдохнем после трудов праведных.

Саня. Зиночка, ты в буфет не сбегаешь? Я не обедала.

Зина. С какой стати. Ты тут валялась, а я трудилась. Ступай сама. (Несколько громче, чем обычно.) Ларисов… он — обжора?

Саня. Пусть он тебя не волнует.

Зина. Он похож на голодного индюка.

Саня. Хочешь отравить отношения? Ничего не выйдет.

Зина. Выйдет… отравлю. Помнишь, я с ним танцевала в ресторане?

Саня молчит.

Я тогда тебе не сказала, потому что было рано… Он мне тоже шепнул на ухо, что хочет быть моим капризом.

Саня (с нетерпением). Знаю. Он пошляк. Что делать?

Зина. Негодяй. Тут уж ничто не поможет. Это характер.

Саня (чуть не плача). Ах, замолчи… Он ничего плохого мне не сделал.

Зина. Сделает. Ты же не нужна ему. Ему нужна дочь генерала…

Саня (перебивает). Совершенно забыла. Тебя вызывают в деканат.

Зина. Опоздала. Вызывали вчера. Я была в деканате. Когда ты с ним встретишься, то непременно сразу глянь ему в глаза. Постарайся уловить его глаза, пока он сам с собой.

Саня. Какие же у него глаза?

Зина. Как у совы.

Саня. Но ты можешь куда-нибудь пойти?

Зина. Нет, у совы живее. Я видала.

Саня. Ты можешь выйти, наконец?!

Зина. А зачем? Мне так приятно с тобой делиться мыслями. Разве что придет твой Спиридон… прости, забыла… Эдуард! Тогда я уйду, потому что «оружия ищет рука». А сейчас я хочу лежать и бодрствовать до вечера. Если тебе очень скучно, то я могу рассказать «Сагу о Форсайтах»[26].

Саня. Я читала «Сагу о Форсайтах».

Окно со звоном открывается. Застывший и страдающий Ларисов спускается на пол.

Зина. Это кто? Вы, Эдуард Ларисов? Вы, как Подколесин[27]. Но тот ведь был на первом этаже, вы на двадцать пятом.

Саня. Зина, ты знала, это низко.

Ларисов незаметно уходит.

Зина. Почему же низко? Ты развешиваешь своих поклонников по карнизам, как тряпки, а мне нельзя пошутить. А где же он есть? Исчез и рта не раскрыл. Даже забыл шляпенку. Вот какая встреча. Если бы он пришел к тебе без всяких умыслов, то чего бы прятаться от меня? Он меня терпеть не может, потому что у меня ко всем его приемам есть ключ. Хочется сказать тебе по- нашему, по-деревенски, Санечка, — это навоз.

Саня (вдруг заплакала). Что мне делать, Зина?.. Жить не хочется… а его люблю… знаю, что навоз… люблю.

Зина. Не любишь ты его. Он подвернулся вовремя под дурную полосу. Ты больна.