Николай. Да, коммунистическая.
Серафима. Она под откос летит… (Певуче). Да, Николай Бурятов… не вышло… хоть и газеты и радио… Но не вышло.
Николай. Серафима Никитична, перевернем страницу. (Делается строже). Могу оставить автограф: не вышло… главное дело жизни и все такое… Перевернем страницу. Начнем с вас. Это правда, что вы религией занимаетесь?
Серафима (автоматически, с усмешкой). Религия — дурман для народа.
Николай. Я лично считаю, что религия — кошмар для народа. У меня через забор поп квартирует, отец Терешка… тот — да. Но когда мне говорят, что вы религией занимаетесь, я как-то теряюсь.
Серафима (легко). Ребенок, почему?
Николай. Вот как раз… как раз хочу сказать вам как ребенок: у вас глаза…
Серафима. Как бирюза. Знаю. Дальше.
Николай. Нет, действительно. С такими глазами человека можно превратить в мумию. И руки ваши… тело также, вообще…
Серафима. Он как ребенок… хватит. К чему это?
Николай. К тому, что религия… я не знаю… там ведь дух какой-то.
Серафима (наставительно). Молодой человек, запишите в свои тетрадки, что дух к телу никакого отношения не имеет. Дух сам по себе, тело само по себе. Я Аллочке это всегда говорю.
Николай (думающе и с болью). Откуда вы взялись?
Серафима. Это что за нахальство?!
Николай. Молчу.
Серафима. Я дальняя родственница Григорию Григорьевичу.
Николай. Дальняя… дальнейшая.
Серафима. Опять нахальство.
Николай. Молчу.
Серафима (вдумываясь). Что значит — дальнейшая?
Николай. Да так… болтаю сам не знаю что.
Серафима. Ой ли, ребенок?
Николай (мягко, покорно). Многого не замечаю, что надо замечать, не улавливаю… Жаль. Так и не уловил, когда вы в этом доме сделались дальнейшей родственницей.
Серафима (пронзительно). А какое вам дело?
Николай (точно не заметил силы вопроса). Для разговора сочиняю… ожидание настраивает.
Серафима. Я никого не жду.
Николай. А я жду Аллочку.
Серафима (с усмешкой). В Ленинград уезжаете?
Николай (чуть не вздрогнул). Кто вам сказал?
Серафима. Она же.
Николай (внутренне поражен). Вот какая у вас дружба!
Серафима. Я в Аллочке души не чаю.
Николай. А душа у вас тоже отдельно от этого… от организма?
Серафима (мягко). Ах, Коля, ну что вы понимаете… «Душа»! Это вот я могу читать душу человека. Вы — нет. Не потому, что молодой, а потому, что такой азбуки не проходил. Я могу дальше сказать… для вас специально. Почему у вас не вышло?.. Вы же страдаете от этого… А потому не вышло, что вы не знаете даже, каким ключом открывается собственная душа. А лезете… куда?! Почти что на небо. Бригады коммунистического труда… молись, и только. У меня нет бригад, зато есть души людские… И отчего они ко мне льнут, этого вам не понять.
Николай (угрюмо, с ненавистью). Серафима, я тебе Аллочку не отдам.
Серафима (почти так же, но с улыбкой). Поздно спохватился.
Николай. Это точно, поздно.
Серафима. То-то…
Николай (встал). Дурак… считал, что у нее несчастная любовь. А это ты… Ты — что-то подозрительное. Чувствую.
Серафима. Не бойся, не кусаюсь.
Николай (в раздумье). В самом крайнем случае я тебя убью… и сам погибну, но не дам… Убью!
Серафима (встала). Вот хорошо… убей. Хоть здесь, возьми и задуши.
Николай (отстраняясь). Какая ты…
Серафима. Нехорошая, бессовестная, малосознательная… (Смех.) Дурачок, не тебе воевать со мной за Аллочку. Тюря.
Николай. Да, такое у меня впервые! Но ты смотри! Тюря — пища наша, крестьянская.
Серафима. Позволь напоследок сказать тебе дружелюбное слово. Ты хочешь Аллочку вернуть в свои объятия — ты ее вернешь. Живи нормально. Незаметно живи… вот ее мечта. И мне противно, когда ты начинаешь читать свои…
Николай. Тебе…
Серафима. Не нравится? Ничего не поделаешь.
Николай. Все понятно.
Серафима. Ничего тебе не понятно. Ты все свои промашки уж не записывай, пожалуйста, на Серафиму. Нашел злодейку. Подумай-ка, чего ты наделал людям, которые тебя принимали, как родного. Ты не только Аллочку потерял навеки, ты и Григория Григорьевича потерял. Ты его смертельно оскорбил.
Николай (тяжело). Да, Серафима Никитична, понимаю… вы не только дальнейшая, вы еще и умнейшая. Но зачем вам все это делать, зачем?!
Серафима. А это уж действительно детский разговор… Все-таки любопытно… вы рабочий… ну, там… морячком служили… это дела не меняет… электросварщик. А разговариваете вы начитанно.
Николай (уходя за маску). Какой там… пыль и зола.
Серафима (улыбка, пронзительные взгляды). Вон как… в рамку свою входим. Ах, Аллочка шествует…
Николай (угрюмо). Рамка не рамка, это не важно, но Аллочка об этом разговоре никогда не узнает.
Серафима. Эх, где мои десять лет назад! Очаровательный ты малый.
Входит Аллочка.
Аллочка. Что сие значит? Вы мило разговариваете…
Николай. Я впервые узнал, что за человек Серафима Никитична.
Аллочка. И что она за человек?
Николай. Я ей сказал… она согласна.
Аллочка. Серафима, ты согласна?
Серафима. Представь себе, вполне.
Аллочка. И что же он сказал?
Серафима. Могут же быть у меня тайны с мужчиной.
Аллочка (лениво и безразлично). Ты считаешь, что он мужчина?
Серафима. Представь себе — да.
Аллочка. С неба звездочка упала… очень интересно. Вечерять будем или отца подождем?
Серафима. Лучше его подождем.
Аллочка (странно серьезно, села). Ну, мужчина, проводи политчас.
Николай (хмуро). Я тебе очень мешаю?
Аллочка. Терпимо.
Николай. А я все равно не уйду.
Аллочка (крикнув). Тогда пой!
Николай (очень мягко). Можно бы… Но у вас, кажется, церковные мелодии в моде, а я не умею.
Серафима (насмешливо). Молодой человек, запомните, что церковные мелодии поются в церкви, а дома мы поем что хотим… не то что у вас.
Аллочка. Вот-вот-вот!
Николай (сурово). Что «вот-вот»?
Аллочка (с неприязнью, готовясь сказать многое). А то, что ты… Не хочу тратить нервы. Хорошо! Ты — одержимый… Но я — то не одержимая… Мне наплевать на твои… Скажи, ты можешь вообразить, что кроме твоих бригад коммунистических по небу летают нормальные птицы и плывут облака?
Николай (охотно и простовато). Могу, и самолеты могу вообразить. Ракеты… спутники.
Серафима. Аллочка, никогда не говори, что он глупый. Хотела бы я быть такой глупой.
Аллочка. Может быть, он тебе нравится?
Серафима. К сожалению, немного переросла.
Николай (с откровенной простоватостью). Вот бы и шутили… и я мог бы вас позабавить. А то придираются.
Аллочка. А ты меня и так давно забавляешь.
Серафима (с удовольствием). Аллочка, что с тобой сегодня?
Аллочка (звонко, враждебно). Шутить не намерена. Вот и все.
Серафима. Могу оставить вас наедине. (Встала).
Аллочка. Вдвоем с ним помрешь с тоски.
Серафима (насмешливо). Коля, пришло время обижаться.
Николай. На кого — не знаю.
Серафима. Не на меня же.
