Присутствие постороннего, да ещё и такого, к которому нужно уважительно относиться, раздражало племя Драго, но сам вождь не обращал на это внимания. У Нейцера был свой собственный шатёр, на что обычно могли рассчитывать только очень уважаемые мараданцы. Нейцер имел право на то, чтобы отдавать приказы чужим рабам (тоже редкое право в племенах Мараданской пустыни), и все должны были считаться с его мнением. Нейцер не торопился вмешиваться в жизнь варварского племени. Он здесь всего лишь чтобы в нужное время подготовить всё к тому, чтобы исполнить план Хозяина, когда Хозяин прикажет.

Не так давно Двор Песков, по-марадански, Шамата, призвал всех вождей прибыть сюда, в оазис Белой Воды. Здесь был источник с целительной водой, которую, правда, имели право использовать только ставу, вожди, и шаматэ, старейшины. Нейцер решил, что не должен надолго оставаться на далёком расстоянии от Драго. В конце концов, именно этот мараданец почему-то интересовал Хозяина, и потом, не мешало познакомиться и с Шаматой. В конце концов, мараданцам отведена какая-то роль в плане Хозяина.

Нейцер был представлен шаматэ. Чужеземец им вряд ли понравился, но они оценили его "силу и взгляд", как выразился Драго, рассказывая в тот вечер четвёртому Лорду, о чём они беседовали с шаматэ после ухода Нейцера. Меньше всего Лорда Нейцера интересовало, как отнеслись к нему старейшины варваров, однако выслушал Драго весьма внимательно.

Драго приказал разбить Лорду Нейцеру шатёр в центре Шаматы, чьи-то рабы приносили ему воду из Белого Источника - вода и вправду была немного беловатой. Считалось, что вода спасает от любых проклятий, которые любили насылать мараданские шаманы. Не сходить к шаману хотя бы раз в неделю, чтобы попросить наслать порчу на соседа, считалось дурным тоном. Что больше всего поражало Нейцера, так это то, что шаманы и вправду порой неплохо справлялись со своей работой. Кроме того, Нейцер не мог понять, к какой из Сил они при этом прибегают.

Шаматэ были очень неприятно удивлены, что гость ставу Драго, которого он привёз в Шамату, не имеет до сих пор своих рабов, и всячески пытались подтолкнуть Нейцера исправить сиё досадное положение, ведь ни один уважающий себя мараданец, даже небогатый, не позволит себе жить без раба. Лорд Нейцер довольно вежливо и на чистом мараданском предлагал им покинуть его шатёр, потому что ему хочется остаться одному.

Драго тоже не очень нравилось, что Лорд Нейцер не хочет следовать традициям мараданцев, но особенно настаивать он не любил.

– Манн усартана истара, ставу Драго, - терпеливо ответил Нейцер. После своего возвращения к жизни он поражался собственной терпимости.

– Барата-тила манн сан? Тила гимена еки каггата истараис. Тила раву за аффи гиме. Экараки тила усарта цашек шмира.

– Тила огати харука, ставу Драго! - Нейцеру уже стало это надоедать.

– Ицагати-манн, Матен Нейцер, - равнодушно ответил Драго, но в его глазах было сожаление. - Гурахие тила акрабчу, манн гурахие?

– Манн барата шагу Шамата. Манн раву за гурахие манн гурах, - пояснил Нейцер. Драго понимающе кивнул.

В одежде из шкур и простого белого полотна он выглядел лучше, чем в той, что принято носить в цивилизованно мире. Вождь был всегда вооружён, но оружие никогда не обращал против соплеменников или других мараданцев. Если требовалось выяснить с кем-то отношения, все вопросы решались с помощью кулаков, и редко когда - с помощью поездки в Шамату. Оружие - луки, короткие мечи и копья - можно было использовать только против зверей и сбежавших рабов.

– Тила усарта еледигу, Матен Нейцер? - заботливо поинтересовался Драго.

– На, - ответил Нейцер. Проще, чем отрицание, вряд ли что-то было в мараданском языке. - На. Рахфей манн.

Драго ушёл. Нейцер усмехнулся, думая, что мараданцы могли бы быть не такими варварами, если бы умели строить дома из камней. Все мараданцы, от бедняков до шаматэ, жили в шатрах из шкур диких зверей. Еда готовилась в общем котле - одном на всё племя. Нейцеру стоило больших трудов смириться с этим, и ещё с множеством особенностей существования мараданцев, но самую главную досаду вызывало в нём непонимание, что хочет Хозяин получить от этих дикарей?

Нейцер представил себе зной и бесконечный песок по ту сторону шатра и едва не расхотел встречаться с Бару. Мараданская пустыня была не тем местом, где с удовольствием можно провести свободное время.

Тем не менее, вести от пятого Лорда могли были быть очень важными. И потом, не узнать, действительно ли Бару нужна была помощь, это похоже на преступление. Нейцер запахнулся в плащ, обмотал вокруг головы широкий белый шарф, скрывавший лицо от колючих песчинок, гоняемых ветром, и вышел из шатра.

Двор Песков, занимавший весь оазис Белой Воды и выходивший далеко за его пределы, весь пестрел шатрами и мелькающими разноцветными тюрбанами. Мараданцы во Дворе Песков жили именитые, но общее впечатление от любого племени этих дикарей оставалось одинаково неприятным. Повсюду сновали рабы, кричали и ругались их хозяева, в общем, царил полный беспорядок. Иногда между рыже-серыми пятнами шкур мелькали фигуры, замотанные с ног до головы в белую плотную ткань - местные женщины, существа неприкосновенные ни для кого, кроме собственного мужа. Рабынь это, безусловно, не касалось. Проталкиваясь сквозь толпу, Нейцер думал о том, как он низко пал, что вынужден жить по первобытным законам. Никто не торопился уступать ему дорогу. Кроме всего прочего, он ещё и выглядел, как чужеземец. А ни один мараданец не станет по собственному желанию уступать дорогу чужеземцу, пускай даже и не рабу.

Нейцер подошёл к Гелецаи, попросту, Великим Воротам. Глядя на высокие столбы из песчаника, Нейцер поражался невероятной глупости варваров. Ворота без стен - что за глупости? Тем не менее, выйти за пределы Двора Песков можно было только через Ворота, как и войти. За нарушение границы в другом месте, можно было поплатиться жизнью. Чтобы войти в Шамату, нужно было привезти достаточно даров охране, чтобы она пропустила гостей в Двор Песков. Впрочем, охрана имела право принять дары и не пустить путников - почему бы и нет? Но, как правило, в Шамату приходили по приглашению шаматэ, так что своим положением стражи Гелецаи редко могли воспользоваться.

Выйти же из Шаматы можно было любому, кроме, конечно, раба, и к тому не было никаких препятствий. Нейцер равнодушно прошёл мимо стражи, провожавшей его взглядами, в которых явно присутствовало сомнение. Для них Нейцер был чужеземцем, и они гадали, сбежавший ли он раб, так искусно себя держащий, или какой-нибудь гость шаматэ. Пока они раздумывали, Нейцер уже ушёл достаточно далеко в пески. Можно было, конечно, взять еледигу, местных коней, приземистых и дикого нрава, хорошо переносящих жаркую пустыню, но Нейцер не рассчитывал уходить далеко. В конце концов, это Бару будет искать его, а не он - Бару.

Бескрайняя пустыня сливалась с синим чистым небом где-то далеко. Здесь было жарко, и тяжело дышалось из-за сухости воздуха. Недалеко, на одном из барханов, песок взвился в небольшой смерчик. Смерчик приближался.

Нейцер остановился и плотнее закрыл лицо от ветра: песок и так скрипел на зубах.

Смерч рассеялся почти мгновенно, открывая взгляду четвёртого Лорда невероятных размеров волка с запылённой чёрной шерстью. Волк впился хищными зелёными глазами в почти скрытое шарфом лицо Нейцера, потом оттолкнулся передними лапами от песка, рыча, и ещё через мгновение очертания зверя изменились. Перед Нейцером, кутаясь в чёрный плащ, стоял пятый Лорд.

– Добро пожаловать в мою пустыню, Лорд Бару, - насмешливо поклонился Нейцер.

– В моём Алвалене намного уютнее, так что я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством, Лорд Нейцер.

Хотя Нейцеру было известно, что Бару стал королём государства, пусть и маленького, в котором всего-то один большой город, сейчас он почувствовал ещё более сильную досаду на свою собственную долю.

– Вам что-то было от меня нужно, Лорд Бару? - спросил он хмуро.