Пани Ве’Дунья не ответила. Несколько раз хлопнув в ладоши, она метко кинула получившуюся энергию в сторону книжных полок. Три толстенные книги покорно отделились от остальных и поплыли в руки к Заглавной Ведьме:

– Только за последний семестр, я сказала! – гневно прикрикнула пани Ве’Дунья. Книги испуганно замерли, мелко задрожали, и снова продолжили путь. – Боятся! – недоуменно хмыкнула Заглавная Ведьма. – И чего меня бояться, спрашивается? Ох, неужели я столько всего начала забывать и переложила в дополнительную память? И это только за последнее время?! Стоп! – пани Ве’Дунья с одобрением глянула на Люсика. – Такая утечка информации из моей действующей памяти могла произойти только в одном случае! Только если я нарочно захотела ее забыть! Понимаешь? Ты была права, Люсик. Наверняка мы накопаем сейчас что-нибудь интересное!!!

– Вы накопаете, – тихонечко поправила Люсик, чувствуя, как рушатся все надежды на счастливое окончание дня. – Вы накопаете, а мне исправлять…

«Я натворила что-то такое, что Заглавная Ведьма предпочла изъять из моей и из своей памяти… – думала несчастная Люсик. – О, значит это нечто действительно ужасное. Интересно, смогу ли я справиться с исправлением такой тяжести?»

– Есть! – тяжело вздохнула Ве’Дунья, спустя какое-то время. – Ты была права, Люсик. Книги о многом напомнили мне… Еще один ужасный проступок числится за тобой в этом семестре. Кстати, ты совершила его не без моего участия…

– Это связано с тем, что волшебное зеркало думает, будто я обращалась к нему уже четыре раза? – спросила Люсик.

– Да, связано… – Заглавная Ведьма задумчиво сощурилась. – Ты просила волшебное зеркало отменить кое-какой приговор суда… Но, знаешь, все что связано с этим – совсем другая история и совсем другое приключение. Прошлое – связано с этим. Будущее – тоже. А настоящее – нет. Так что не честно было бы вынуждать тебя работать над ошибкам той ситуации сейчас.

Ничегошеньки не понимая, Люсик отчаянно хлопала глазами.

– Тем более, повторяю, – продолжала Заглавная Ведьма. – Провинность ты совершила с моего соизволения. С моего! Ясно? – последний вопрос Заглавная Ведьма обращала уже вовсе не к Люсику. Посылая какой-то длинный мысленный сигнал своему крокодилу, – такой сильный, что Люсик видела его следы в воздухе – пани Ве’Дунья явно о чем-то спорила с этим созданием.

– Ур-р-ра? –робко спросила Люсик, когда крокодильи глаза вдруг смирились и засветились чистым, голубым цветом.

– Ура! – подтвердила наставница и самодовольно улыбнулась.

– Я могу идти? – осторожно спросила Люсик.

– Можешь, – задумчиво глядя сквозь Люсика, ответила Заглавная Ведьма.

Люсик отчего-то никак не могла успокоиться. Нераскрытая тайна очень тяготила ее.

– А вы не расскажете мне, что именно такого ужасного я натворила с зеркалом?

– Не расскажу.

– Ну, хоть что-то объясните! – взмолилась Люсик. – Я же умру от любопытства! Скажите, что вы говорили крокодилу, чтобы он сменил цвет глаз?! Чем вы усмирили его?

– Довольно простой и справедливой вещью, – усмехнулась пани Ве’Дунья. – Так как та, неисправленная, провинность – наша общая, то я взяла ее на себя. Это позволяется законами. Ничего странного в этом нет.

– Как это?! – Люсик окргулила глаза.

– Каждый член волшебного общества в любое время может обратиться к контролерам, вроде моего крокодила, и пройти Работу над Ошибками. Единственный недостаток – нельзя исправлять только один проступок. Если уже решился, должен заняться всеми своими серьезными провинностями, совершенными за последний квартал…

– И вы теперь, из-за меня?!?!

– Из-за себя, – твердо поправила пани Ве’Дунья. А потом немного разозлилась: – Хватит болтать, Люсик! Ступай! У меня катастрофически мало времени! Через неделю у меня серьезное мероприятие – важный научный шабаш! Я обязана присутствовать! Не отвлекай меня!

Люсик поспешно кинулась к дверям.

– Ну, что, крокодилья башка?! – услышала она напоследок, как пани Ве’Дунья с насмешкой обращается к своему надзирателю. – Как думаешь, тут хватит энергии, чтобы кормить нас в течение этой недели? Быстрее я, как ты понимаешь, ни за что не уложусь… Моя должность обязывает частенько отступать от общепринятых законов и нарушать их…

Последнее, что увидела Люсик, прежде чем двери кабинета силой выпихнули ее наружу, была зловещая вспышка ярко-желтого света в безжалостных крокодильих глазах.

– И не думайте даже, я вовсе не собиралась колдовать на уроке! Оно само получилось. Вернее, не получилось. Что всех нас и сгубило… – крайне встревоженная десятилетняя ведьма Люсик Воронкина, размахивая руками и торчащими в разные стороны косичками, пыталась объяснить одноклассникам, что случилось.

– Да не переживай ты так! – близнецы Костик и Ростик – оба смешные, белобрысые, засыпанные веснушками, как булочки в школьной столовой маком – ничего не понимали, но в разговор все равно лезли: – Люсик, не горячись! Все при нападении почувствовали неладное. Все пытались сопротивляться и применять магию. Всех же не накажут!

– Накажут – не накажут! – раздраженно закатывая глаза к потолку, передразнила Люсик. – Ну, при чем здесь это?!

– Тише, тише… – послышалось со всех сторон. – Люсик, успокойся! Может, тебе водички попить?

Бедная Люсик тяжело вздохнула и беспомощно оглянулась, пытаясь найти поддержку хоть в ком-нибудь из присутствующих. Увы, лица одноклассников смотрели с явным сочувствием, будто на лившуюся рассудка, или заболевшую чем-то неизлечимым. Понимания на них при этом написано не было. Да и не могла сбивчивая тирада Люсика вызвать понимание. Нервничая и горячась, эта горе-ведьма всегда теряла способность понятно излагать мысли:

– Да послушайте же! – в который раз закричала она. – Я не хотела, но оно само вышло. Цветочный горшок – хрясь! – и сломался на голове у Крыса. И при этом, оно бам-с, и слиплось! Я не хотела! Понимаете, я совсем не специально!

– Тише, Люсик, тише. Вот, выпей, это вода из целебного источника моей родной японии, она успокоит. Все мы переживаем, но…

Отчаявшись, Люсик затихла и принялась просто разглядывать одноклассников. Несмотря на вот уже трехлетнее обучение в Академии Волшебства, почти всех их наша ведьма видела в первый раз.

Нет, не пугайтесь! Вовсе не оттого, что все они были злостными прогульщиками и раньше не приходили на уроки. И не потому, что раньше Люсик была слепа, а теперь внезапно прозрела… Просто класс, в котором учились Люсик с ребятами, – никогда не был обычным. Да и откуда в Академии Волшебства волшебного мира обычные классы? Разумеется, все они были «со странностями».

Например, в отделении, на котором готовили будущих супермогущественных волшебников и волшебниц, все классы были закрытыми. Человек поступал туда в шестилетнем возрасте, и следующие десять лет вся его жизнь посвящалась исключительно обучению. И учились, и жили такие ученики за стеной Волшебного Интерната, и в буквальном смысле «света белого не видели». Зато выпускались они из Академии уже даже не людьми, а магами высших ступеней, принадлежащими к Касте Посвященных, готовыми работать в Волшебном Правительстве и вершить судьбы мира.

Эх, если бы родители не возражали, Люсик обязательно выбрала бы для учебы это отделение! Да, она страдала бы без мамы с папой и дома. Тосковала бы по одноклассникам из Академии. Может, даже скучала бы без своего родного «Б» класса обычной школы реального мира… Натерпелась бы от строгости наставников… Но зато смогла бы воплотить свою самую большую мечту – стать знаменитой могущественной волшебницей и совершить какой-нибудь умопомрачительный подвиг.

Но мама с папой очень долго противились такому пути дочери. Они были уверены, что взбалмошная и непоседливая Люсик не справиться с учебой в Волшебном Интернате. Вообще, как говорили, очень мало кто из воспитанников этого отделения доучивался до выпуска. Большинство оказывалось неуспевающими. Их или переводили в классы попроще, или – если ученик совершил какое-нибудь страшное нарушение – разжаловали: начисто лишали памяти о волшебном мире и обращали в простых людей. Для многих, после тягот жизни в Волшебном Интернате, это казалось самым настоящим подарком судьбы…