Воеводе Шеину было предписано, «собравшись со всеми людьми» (имеется в виду большой полк, находившийся под его непосредственным командованием), идти на Вязьму, а оттуда «послать тотчас под Дорогобуж и под Белую голов, а с ними детей боярских, и атаманов, и казаков, и татар резвых людей, чтоб под Дорогобужем поиск учинити, и Дорогобуж изгоном взять, и языков добыть, а стада отогнать, и в Дорогобуж ни с каким запасом не пропустить».

Впрочем, составители «наказа» допускали, что с ходу Дорогобуж не удастся взять, и в этом случае «головам и атаманам... у Дорогобужа долго не стоять», оставить для осады «из ратных людей из дворян голов добрых, и с ними ратных людей», а самому Шеину «со всеми людьми с русскими и с немецкими идти под Смоленск».

Подробно излагалась в «наказе» и диспозиция русского войска под Смоленском: «Стати им таборы, где пригоже, в крепких местах, и остроги поделать и рвы выкопать, и всякими крепостями укрепитца, чтоб в тех острогах в приход польских и литовских больших людей сидеть было безстрашно и надёжно». Если же «польские и литовские и русские люди, которые в Смоленску, города не сдадут и учнут в осаде сидеть», воеводам велено было «туры поставить и из наряду бить, в подкопы подвести, и всякими мерами промышлять с великим раденьем, чтоб Смоленск взять».

Дьяки Разрядного приказа предусмотрели и демарш польского короля с целью деблокады Смоленска. «А будет придут на них польские и литовские люди с ними биться, чтоб над ними поиск учинити, а себя и людей уберечь»; велено было отбиваться под прикрытием укреплений: «укрепя обоз, и изготовя наряд, и у наряду пеших людей с вогненным боем». Если же «пойдут из-за рубежа под Смоленск для Смоленского очищения многие люди», то Михаилу Шеину надлежало «отписать от себя» в Ржев и в Калугу воеводам, «велеть им со всеми людьми идти к себе в сход».

Если польский король, минуя Смоленск, поведёт своё войско к Дорогобужу или Вязьме, Михаил Шеин должен был, «устроя по острожкам около Смоленску осаду, как в осадное время быть и сидеть безстрашно и надёжно, со всеми людьми с конными и пешими идти за ними и над польскими и литовскими людьми промышлять на походе и на станах». При любых ситуациях Смоленск приказывалось осаждать — ведь он оставался главной целью войны. Шеину велено было «осадити накрепко, чтоб в Смоленск и из Смоленска литовских и иных никаких людей с хлебом и с иными ни с какими запасами и с солью не пропустить, чтоб людям, которые будут в Смоленску в осаде, тесноту учинити».

Общий план войны, таким образом, прослеживается по «наказу» достаточно ясно. Главной целью было взятие Смоленска, него двигались основные силы во главе с воеводой Михаилом Шеиным. Другие воеводы наносили вспомогательные удары севернее и южнее смоленского направления, чтобы прикрыть фланги. Михаил Шеин надеялся взять Смоленск «крепкой осадой», для чего предусматривалась полная блокада города и меры против попыток короля очистить крепость. Планировалось начать осадные работы на случай, если город придётся брать штурмом.

Как практически реализовался этот план?

Приказ выступить из Можайска воеводы Михаил Шеин и Артемий Измайлов получили лишь 10 сентября 1632 года. Войско с тяжёлым «нарядом» и огромными обозами двинулось к Вязьме. Осень стояла дождливая, дороги развезло, дневные переходы составляли всего несколько вёрст, и в Вязьме полки сосредоточились только 26 сентября, а артиллерия и обозы даже позднее. Во всяком случае, Михаил Шеин и Артемий Измайлов задержались в Вязьме до 20 октября. Вероятно, самый тяжёлый, «осадный наряд» по какой-то причине пришлось здесь оставить, так как тяжёлые пушки прибыли под Смоленск только к весне следующего года, что непосредственно повлияло на характер военных действий под городом. Михаил Шеин вынужден был почти четыре месяца простоять в осаде, прежде чем перешёл к активным приступам. Вот когда роковым образом откликнулись пропущенные из-за крымского нападения летние месяцы, удобные для выдвижения «осадного наряда».

Тем не менее война началась успешно для русского войска. «Лёгкие отряды резвых людей» под командованием Фёдора Сухотина 18 октября овладели Дорогобужем. Ещё раньше, 12 октября, отряд из Калуги под командованием князя Ивана Гагарина захватил Серпейск. Окольничий князь Семён Прозоровский овладел сильной крепостью Белой. В ноябре — декабре того же года были захвачены Невель, Рославль, Стародуб, Почеп, Себеж, Трубчевск, Новгород-Северский и другие крепости — всего двадцать три города. Это обеспечило безопасное движение главных сил русской армии к Смоленску — фланги были надёжно прикрыты. 5 декабря Михаил Шеин и Артемий Измайлов выступили из Вязьмы и в январе 1633 года окружили Смоленск.

В исторической литературе численность русской армии под Смоленском определяется в тридцать — сорок тысяч человек, что представляется значительно завышенным. Разрядные книги называют другие цифры.

«Дворян и детей боярских, которым государево жалованье по разбору дано», у Шеина и Измайлова насчитывалось четыре тысячи восемьсот восемьдесят шесть человек; «с немецким полковником с Самоилом Шарком рейтар дворян и детей боярских» две тысячи семьсот человек; «понизовых городов и дворян и детей боярских» двести восемьдесят девять; «донских и яитцких и окраинных городов атаманов и казаков одна тысяча восемьсот девяносто два»; «мурз и татар одна тысяча двести двадцать восемь»; а всего конницы — десять тысяч девятьсот девяносто пять человек.

Пехота состояла из четырёх полков иноземного строя во главе с полковником Александром Лесли, Яковом Шарло, Анцом Фуксом и «англицким полковником Томасом Сандерсоном». Эти полки насчитывали три тысячи шестьсот пятьдесят три человека, «да с полковниками же с неметцкими людьми русских солдат, что ведают в Иноземском приказе», шесть тысяч девятьсот тридцать восемь человек — всего десять тысяч пятьсот девяносто один пехотинец. Иноземцы-наёмники, которых в России называли просто «немцами», составляли примерно одну треть пехоты, остальные солдаты пехотных полков набирались из «менших приказных людей», «детей боярских, и новокрещенов, и татар, и казаков, и казачьи братьи, и всяких вольных людей».

Таким образом, воеводы Михаил Шеин и Артемий Измайлов привели к Смоленску двадцать одну тысячу пятьсот восемьдесят шесть человек войска, из которых только половину составляла пехота, способная штурмовать сильную крепость.

Правда, позднее к войску присоединились полк Семёна Прозоровского численностью в три тысячи девятьсот шестьдесят пять «дворян и детей боярских, новокрещенов и татар» и полк Богдана Ногова в тысячу шестьсот восемьдесят шесть человек, тоже состоявший из одной конницы. Недаром разрядные книги специально отметили, что дополнительно «пеших стрельцов послано из Калуги 100 ч.». При штурме города эти подкрепления существенной пользы принести не могли.

А что касается сторожевого полка «на Севере», где было «с воеводами с Иваном Еропкиным да Баимом Болтиным дворян и детей боярских и казаков и стрельцов 1556 ч.», то он в военных действиях под Смоленском участия не принимал, так как постоянная опасность со стороны Крымского ханства вынуждала держать резервы на юге.

Правда, в июне 1633 года в помощь Михаилу Шеину начали формировать ещё два солдатских полка и четыре роты «поляков и литвы». Полки возглавили немецкие полковники Вилим Кит и Юрий Матисон (Майтесон), и было с ними «общего в двух полках неметцких людей и русских солдат 4024». Тогда же было решено послать К Смоленску «московских стрельцов с двумя головами, да с десятью сотниками, 1000 ч.»

Казалось бы, в общей сложности получается внушительная тридцатитысячная армия, о которой писали историки. Но следует принимать во внимание следующее обстоятельство.

С апреля 1633 года начинаются многочисленные набеги крымских татар и ногаев на южные области (один из ногайских отрядов насчитывал три тысячи четыреста всадников с тремя мурзами!), а в начале лета крымские татары предприняли широкомасштабное наступление. По Изюмскому шляху ворвалась на «украину» тридцатитысячная орда крымского «царевича» Мубарек-Гирея «со многими знамёнами и с огненным боем». Орда перешла реку Быструю Сосну и, выделив полуторатысячный отряд для осады Ливен, двинулась дальше на север. Два раза татары подступали к Туле, но взять крепость не смогли. Однако линию пограничных укреплений — «засеку»— они преодолели, по Серпуховской дороге прорвались к реке Оке и даже за укрепления «берега», достигнув Московского уезда. Другие крымские «загоны» рассеялись по всем пограничным землям, опустошили Серпуховский, Оболенский, Тарусский, Алексинский, Калужский, Каширский, Коломенский, Зарайский, Рязанский, Пронский, Белёвский, Волховский, Ливенский уезды. Только пленных они захватили примерно шесть тысяч человек — огромные опустошения!