Какая странная, мощная тяга. Ее рот теперь исходил слюной. Тыльную сторону шеи пощипывали ледяные мурашки.

Она перешла на рысь, босые ноги шлепали по сырой от росы траве.

Она остановилась, увидев кролика, сидевшего возле подъездной дорожки. Его уши были навострены. Он весь напрягся, затем замер на месте.

Дестини упала на четвереньки в траву.

Она судорожно сглотнула. Она пыталась подавить терзающий ее голод. Но все ее тело ныло от голода.

Медленно, очень медленно, она поползла по траве.

Я охочусь… охочусь, будто животное.

Зачем я делаю это? Я же люблю кроликов. Я хочу научиться заботиться о кроликах — как папа.

Я люблю их. Да, я люблю их.

Люблю их.

Люблю их.

Она прыгнула.

Кролик только и смог слабо взвизгнуть, когда Дестини сцапала его за середину туловища. Как только она сомкнула на нем руки, то почувствовала, как отчаянно колотится его маленькое сердечко, почувствовала его тепло в своих холодных руках, почувствовала, как его грудка ходит ходуном вверх–вниз.

Я люблю кроликов.

Я люблю кроликов.

Я так голодна.

Она растянула кроличье тельце в руках, обнажив розовую кожицу живота. Она приблизила его нежное брюшко ко рту…

…и тут чьи–то чужие руки вцепились кролику в голову. Чьи–то чужие руки вырывали кролика из ее рук.

— НЕТ! — прошипела Дестини. Она отчаянно рванула хрипящего кролика к себе, а потом подняла глаза…

— Ливви, нет!

— А… ну… отдай! — Ливви схватила кролика за уши и потащила к себе.

Кролик взвизгнул в последний раз.

Дестини удерживала его за талию. Она опустила голову и впилась зубами в нежную, теплую плоть.

Кролик забился в конвульсиях, затем обмяк.

В тот же миг обе девушки зарылись лицами в теплое тельце, и стали пить… жадно пить горячую кровь… удовлетворяя тягу, новую тягу, свой пугающий новый голод.

Дестини услышала шорох среди деревьев.

Неужели здесь находится кто–то еще?

Ей было все равно. Она должна была пить. Она не могла остановиться.

Наконец, кролик скукожился в их руках, словно смятый пакет. Дестини отбросила его в сторону живой изгороди. Она чувствовала, как густая, теплая кровь струится по ее щекам, подбородку.

Все так же стоя на четвереньках, она посмотрела на свою сестру. Тяжело дыша. Сладостный металлический привкус оставался еще на ее языке, на губах.

Как животное, думала она. Как дикий зверь.

Хриплый стон сорвался с губ Дестини. А затем она, наконец, вновь обрела дар речи.

— Ливви, — прошептала она. — Ливви, что с нами произошло?

Некоторое время спустя Дестини и Ливви, переодетые в длинные футболки, в которых обычно спали, неловко стояли друг против друга у себя в комнате. Дестини включила весь свет, какой только могла — ночники, потолочные светильники, даже лампу на письменном столе — страшась того, что тьма может поглотить их или снова обратить в чудовищ.

— Я… не знаю, что и сказать, — прошептала она.

— О, Дестини! — зарыдала Ливви, и обеими руками обхватила сестру. Она прижалась лицом к щеке Дестини и позволила своим слезам смешаться с ее слезами.

— Я так напугана, — сказала Ливви, когда они, наконец, отпустили друг друга. — Это было так… ужасно.

Дестини потянула Ливви к своей кровати. Они уселись рядышком. Ливви крепко сцепила руки у себя на коленях. Дестини не переставая терла лицо. Она приняла долгий, горячий душ. Удалось ли отмыть всю кровь?

— Я толком не знаю, что там произошло, — сказала она. — Просто мне вдруг страшно захотелось есть.

— Мне тоже, — прошептала Ливви. — Как будто… я ничего не могла с собой поделать. Я не могла остановиться.

Дестини кивнула. Она покусывала губу, пытаясь сдержать вновь подступающие слезы.

— Мы убили это бедного кролика, — проговорила Ливви, дергая себя за длинные мокрые волосы. — Мы растерзали его, Ди, и мы… мы выпили… — Ее голос стих.

Дестини не ответила. Она пристально разглядывала пятно на шее Ливви.

— Дай–ка взглянуть. — Она придвинулась поближе и убрала прядь волос с шеи сестры.

— Ди, что там?

— Красная отметинка. — Дестини потерла ее пальцем. — Корочка.

— О Боже мой! — прошептала Ливви. — Ди, у тебя тоже такая есть.

Дестини тихонько вскрикнула. Они уставились друг на друга — две сестры, внезапно сблизившиеся, как никогда, охваченные одним и тем же ужасным подозрением.

Маленькие ранки на горле… неодолимое желание испить живой крови… история Ари о вампирах, блуждающих по лесам… обескровленные животные…

Страшное слово — «вампир» — повисло, невысказанное, в тишине между ними. Дестини отказывалась его произнести.

— Это вирус, — произнесла она, прерывая молчание. Она то наматывала волосы на палец, то разматывала. — Вот и все.

— Вирус? О чем ты говоришь? Ты имеешь в виду вирус, о котором говорила Ана — Ли?

Дестини кивнула.

— Мы его подхватили.

— Думаю, такое возможно, — сказала Ливви, покачав головой. — Но я не чувствую себя больной. А ты?

— Нет, — прошептала Дестини. — Но эти отметины на наших шеях… Может, нам стоит поговорить с Ари, — продолжала она, размышляя вслух. — Мы могли бы заставить его поклясться держать все в секрете и…

— Ты спятила? — Ливви вскочила. — Нельзя никому рассказывать, что мы сделали. Это так… мерзко. Это должно остаться в тайне. Нельзя, чтобы хоть кто–то узнал.

— Но Ари знаток в подобных вещах, — не согласилась Дестини. — Ты же слышала, как он сегодня рассказывал про мертвых оленей в лесу. Он эксперт по всей чертовщине, что творится на свете.

— Ди, Ари живет в воображаемом мире. Он все свое время тратит на кино да на сайты по «Стар Треку». Он помешан на фантастике. Он считает, что половина учителей в школе если не оборотни, так зомби!

— Ладно, ладно. — Дестини замахала на Ливви рукой, чтобы та говорила потише. — Сядь. Я просто сказала, что он в таком разбирается. Я не знаю больше никого, кто мог бы помочь нам… а ты?

— Ну… — Опустив голову, Ливви крепко задумалась. — Может быть, доктор Кёртис? Если это все–таки вирус, он мог бы…

— Ни в коем случае, — прервала ее Дестини. — Нельзя обращаться к семейному врачу. Он тут же расскажет папе.

— Ой. Ты права.

— А папе говорить нельзя, — шепотом продолжала Дестини, опасливо поглядывая на лестницу. — Нельзя, чтоб они с Майки узнали. Папа до сих пор не оправился из–за мамы. Шесть месяцев прошло, а ему нисколько не полегчало. Он явно в депрессии. Это меня пугает. Хватит с него плохих новостей. Мне кажется, это может стать для него последней каплей. А Майки…

— Майки тоже переменился, — докончила Ливви. — Он никогда раньше не был таким пугливым. Сегодня к нам во двор забрела кошка, так Майки со всех ног бросился к дому. Он никогда не боялся кошек и собак. Невесело было смотреть, как он от нее убегает.

— Он никогда раньше не проводил столько времени у себя в комнате, — добавила Дестини. — У Майки, несомненно, большие проблемы. Мы должны быть осторожны, Лив. Нельзя, чтобы Майки о нас узнал. Мы же не хотим его пугать.

— Его пугать? — горячо зашептала Ливви. — Да я сама напугана, Ди. Мне очень, очень страшно. — Ее тело съежилось, плечи задрожали, и она начала всхлипывать.

Дестини сжала ее в объятиях.

— Мы снова станем нормальными, Лив, — прошептала она. — Мы не позволим этому случиться вновь. Мы найдем способ. Я знаю, найдем.

Но страшная мысль уже засела глубоко у нее голове.

Что, если нет?

Что, если нет?

Когда утреннее солнце поднялось из–за горизонта, Дестини отвернулась от его света.

Мои глаза, они горят. И веки будто охвачены пламенем! Неужели солнце всегда так разило в окна?

— Ливви, ты уже не спишь? — позвала Дестини приглушенным шепотом. — Чувствуешь солнечный свет? У тебя глаза не болят?