Задыхаясь, Дестини повернулась — и увидела стоящего за спиною отца.

— Дестини, я здесь, — прошептал он. — Я видел…

— Папа… — сказала Дестини, дрожа всем телом. — Папа… Я убила его. Мне пришлось. Он… он пришел за мной! — Она оттянула ворот свитера и показала ему две одинаковые отметины на горле.

— Нет! — выкрикнул доктор Уэллер. Он уставился на нее долгим взглядом, широко раскрыв глаза от ужаса.

Потом он схватил с земли деревянный кол и занес его над головой.

— Нет! — взвизгнула Дестини. — Папа, пожалуйста, не надо! Не губи меня!

— Почему ты мне не сказала?! — закричал отец. Он отшвырнул кол и сжал Дестини в объятиях. Она почувствовала на щеке его горячие слезы. — Ди, почему ты мне не сказала? Я бы никогда не причинил тебе зла. Никогда!

— Потому что… — Она отстранилась от него. — Потому что мне известно, кто ты, папа. Я знаю, что ты охотник.

Он покачал головой.

— Да. Да, я охотник. Но, Ди — я могу помочь тебе. У меня есть лекарство.

Она уставилась на него.

— Так ты… ты…

Он кивнул.

— Да. Я к тому же и Исцелитель.

Доктор Уэллер схватил Дестини за руку. Он потащил ее за собой к своей палатке, расположенной на другой стороне поляны. Оказавшись внутри, она опустилась на колени и смотрела, как он открывает свой медицинский саквояж.

— Что ты собираешься делать, папа?

Он склонился над сумкой.

— У меня есть формула, Ди. Это заняло много времени, но я уверен, что составил ее верно.

Он взял ее за руку, а другой рукой поднял шприц. Нашел вену, а затем погрузил иглу в ее руку.

Укол оказался довольно болезненным.

— Это действительно меня вылечит? — спросила она тоненьким голоском.

Он кивнул, лицо его было торжественным.

— Мгновенно оно не подействует. Но вскоре ты почувствуешь, как симптомы сходят на нет. — По его щекам катились слезы. — Я и помыслить не мог, что мне придется применить его к собственной дочери. — Он вернул шприц в сумку.

Дестини почувствовала, как волна жара прокатилась через ее тело. Все это время лечение было у меня дома, подумала она.

— Но… папа, как ты нашел его? Как ты смог это сделать?

Он сжал ее руку. Издал долгий вздох.

— Ди, я скрывал от тебя очень многое. Думаю, придется рассказать тебе правду.

Она смотрела на него.

— Правду?

— Правду о твоей матери…

У Дестини перехватило горло.

— Причем здесь мама?

Он тяжело вздохнул.

— Тебе не понравится то, что я расскажу. Я надеялся, что мне никогда не придется об этом говорить. Видишь ли… твоя мать подверглась нападению вампира. Это случилось в прошлом году, в конце зимы.

Дестини с раскрытым ртом уставилась на отца.

— Но… ты же сказал, что она покончила с собой.

— Да, она наложила на себя руки. Она не перенесла ужаса. После того укуса она начала меняться. Мы говорили вам, что она болеет. Нельзя было сказать вам правду.

— О Боже, — прошептала Дестини. — О Боже.

— Я проводил все время в своей лаборатории, — продолжал отец, крепко держа ее за руку. — Я работал днем и ночью. Я знал, что с помощью исследований сумею найти лекарство. Но… я не смог. Я не смог найти его вовремя. Я не смог, Ди. Я чувствовал себя таким бесполезным, таким никчемным…

Дестини мотнула головой.

— На маму напал вампир? Но, папа, я не могу в это поверить. Я…

— Поначалу она держала себя в руках. Но голод ее возрастал. Я пытался помочь. Я приносил домой лабораторных животных, чтобы кормить ее. Но приближалось следующее полнолуние. Она перестала быть самой собой. Ей требовалось все больше и больше крови. Жажда крови сделалась до того нестерпимой, что она начала охотиться по ночам. Она сама не ведала, что творит. Она… далеко не один человек в городе стал ее жертвой.

Дестини ахнула и закрыла глаза. Только не мама… о нет. Только не мама…

— Мне было так тяжело. — Голос доктора Уэллера срывался. — Как я мог рассказать вам об этом? Я… я сам едва мог с этим жить.

Дестини открыла глаза.

— Продолжай, папа. Пожалуйста. Я хочу знать правду.

Он снова вздохнул.

— Так вот… Жена тренера Бауэра — бедняжка Марджори! — лучшая подруга твоей матери, стала одной из ее жертв. После этого, когда твоя мать поняла, что она сделала с Марджори, она была буквально раздавлена ужасом и горем. Она не вынесла угрызений совести. Она… она покончила с собой. Она…

Он отвернулся от Дестини. Она видела, как его плечи вздрагивают. Она смотрела на него, пытаясь осмыслить все, что он рассказал.

— И потому ты стал охотником на вампиров?

Он повернулся к ней.

— Да. Я постарался проштудировать все, что только смог. Я узнал, как находить вампиров, как охотиться на них, как убивать их. И все это время я трудился в своей лаборатории — порой до потемнения в глазах! — пока не нашел формулу, способную исцелять вампиров, чье превращение не было полностью завершено.

Дестини сжала его руку.

— А как же миссис Бауэр?..

— Я пытался, но потерпел поражение. Слишком много времени прошло. Я не смог ее исцелить. Бедный тренер. Он умолял меня положить конец ее страданиям. Он не мог это сделать сам. Тогда я пришел туда со своими помощниками и сделал это.

У него вырвалось рыдание.

— Я жил с этим кошмаром. Я не хотел, чтобы вы что–нибудь знали об этом. И…

— О Боже! Ливви! — вскричала Дестини, вскакивая на ноги. — Папа, Ливви тоже! Ливви тоже была укушена. Как я могла о ней забыть! Нужно найти ее, срочно!

Он сунул ей в руку фонарь. Затем застегнул саквояж и поднял его.

— Бедные мои девочки… бедные мои девочки… Скорее. Идем.

Они обыскали территорию лагеря, потом берег озера.

Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо, думала Дестини. Пожалуйста, пусть нам хватит времени, чтобы ее спасти.

Они вошли в лес, следуя за кругами света от фонарей. Полная луна сияла в вышине, отчего листья на деревьях мерцали, словно отлитые из серебра. Где–то в чаще ворковала ночная горлица, нежно, умиротворенно.

Ливви, где же ты?

Ливви, не прячься от нас.

Они расчищали себе путь среди деревьев и побегов ежевики. Фонари то мерцали, грозя вот–вот потухнуть, то снова вспыхивали.

Дестини ахнула, увидев Ливви и Росса на краю узкой, поросшей травой поляны. Оба стояли на коленях, склонившись над тушей убитого оленя.

Фонарь доктора Уэллера осветил их.

Ливви и Росс медленно подняли головы от оленя. С их лиц капала ярко–алая кровь.

— Убирайтесь! — прохрипела Ливви. — Разве не видите, что мы голодны?

Дестини застыла.

— Ливви, нет, — выдавила она. — Ты не должна так делать. Папа — Исцелитель. Папа может вылечить вас обоих.

Росс моргнул несколько раз, словно у него кружилась голова. Потом снова погрузил лицо во вспоротое брюхо оленя. Он начал пить, громко и жадно причмокивая.

Ливви смотрела на отца и сестру с вызовом.

— Не хотим мы излечиваться! — выкрикнула она. — Росс и я… мы свой выбор сделали. Мы хотим быть вместе — вечно.

— Ливви, не делай этого! — закричал доктор Уэллер. — Возможно, еще есть время. Если ты позволишь мне…

Дестини пошла к туше оленя.

— Позволь папе хотя бы попытаться, — сказала она сестре. — Может, у него получится вылечить тебя. Ты должна дать ему попытаться!

— Мы же семья! — в слезах кричал доктор Уэллер. — Ливви, мы же семья! Ты нужна нам! Мы хотим, чтобы ты была с нами!

— Слишком поздно! — завопила Ливви. — Я стала бессмертной еще в летнем лагере!

— Нет! — выдохнула Дестини.

— Ренц пил мою кровь, а я пила его, — прохрипела Ливви, капая кровью с подбородка. — Я не хотела умереть, как умерла мама. Мне невыносимо было думать о смерти, о том, что я навсегда останусь лежать в земле, как мама. Я хотела жить вечно… и Ренц дал мне такую возможность.