Ленин настойчиво говорит о необходимости сотрудничества между органами РКИ и населением{122}. Уже в 1917 году он отмечает, что:
«Учет и контроль, которые необходимы для перехода к социализму, могут быть только массовыми. Только добровольное и добросовестное, с революционным энтузиазмом производимое, сотрудничество массы рабочих и крестьян в учете и контроле за богатыми, за жуликами, за тунеядцами, за хулиганами может победить эти пережитки проклятого капиталистического общества, эти отбросы человечества, эти безнадежно гнилые и омертвевшие члены, эту заразу, чуму, язву, оставленную социализму по наследству от капитализма»{123}.
Таким образом, с момента своего создания РКИ стремится приобщить массы к своей работе. Сначала это сотрудничество имеет по преимуществу форму прямого участия (организация ячеек сотрудничества с РКИ на заводах и в деревнях, затем — при советах — участие рабочих и крестьян в массовом контроле и проверках, проводимых РКИ). После 1923 года подобная практика сохраняется и развивается, но теперь деятельность РКИ активно пропагандируется. Она начинает систематически сотрудничать с прессой: организуются масштабные совместные контрольные рейды, которые широко обсуждаются на страницах газет. Тем не менее добровольное участие граждан остается проблематичным, и в течение всех 1920-х годов власть публикует многочисленные призывы с целью «привлечения масс к деятельности органов КК и РКИ»{124}. Массовое участие будут обеспечивать — и мы увидим это далее — и при помощи других, менее прямолинейных каналов.
В целом же о работе РКИ регулярно пишут на страницах ежедневных изданий: с мая по декабрь 1923 года, Народный комиссариат РКИ СССР опубликовал 112 статей и 329 заметок в центральной и местной прессе. В Украинской республике — 159 статей и 420 заметок между апрелем 1924 и августом 1925 года. Только РКИ г. Москвы опубликовала более 170 «материалов»{125}. Важно отметить, что центральное руководство и в этом случае испытывает потребность регулярно стимулировать подобную активность, что доказывает, что вряд ли она была сама собой разумеющейся{126}.
В 1920-е годы пропаганда деятельности РКИ ведется на базе собственного издательства Наркомата, что позволяло издавать и распространять многочисленные брошюры (30 — в 1923 году) и выпускать несколько газет и журналов — как местных, так и центральных{127}. Задачей пропаганды было воспитать доверие к этим органам, создать вокруг них атмосферу правдивости и тем самым побудить население сообщать о недочетах и нарушениях в жизни общества. Благодаря двойному подчинению ЦКК-РКИ идеально соответствовала подобной цели: ее деятельность покрывала все стороны жизни советских людей — от политических пристрастий до течения обыденной жизни…
В структуре РКИ нужно особо выделить бюро жалоб. Они существуют с момента создания Рабкрина в 1920 году, но лишь начиная с реформы 1923 года становятся частью административной системы. Положением президиума Центральной контрольной комиссии ВКП(б) и Коллегии НК РКИ СССР учреждается Центральное бюро жалоб НК РКИ СССР. Положением предусматривается также создание таких бюро на уровне союзных республик и на местах. Каждый отдел должен был разбирать жалобы населения на работу органов управления нижнего уровня (центр занимался губерниями, губернии — округами). Предмет деятельности этих «новых» учреждений был прост: расследование и рассмотрение «жалоб на бюрократизм и волокиту в государственных и общественных организациях и пренебрежительное отношение должностных лиц к запросам трудящихся»{128}. Во всех центральных газетах была организована настоящая «рекламная кампания», они публиковали обращение РКИ, в котором определялись задачи отделов, предоставленные им права, и порядок работы с ними. Параллельно НК РКИ СССР требует от редакций главных центральных газет — «Правды», «Известий», «Бедноты», «Гудка» и «Рабочей Москвы» передавать в Центральный отдел жалоб все письма, в которых сообщается о случаях «бюрократизма, волокиты и пренебрежительного отношения к нуждам трудящихся»{129}.
В 1920-е годы бюро жалоб на местах будут оставаться учреждениями без ресурсов. В этот период они не имели штата собственных сотрудников и работали под руководством председателя РКИ. Соответственно, нельзя назвать эффективной и их деятельность: с октября по декабрь 1923 года центральный отдел жалоб получил всего 278 жалоб, с апреля по июнь 1924–450.{130} Мы видим, что этому учреждению отводилось на тот момент лишь второстепенное место, и подобное положение сохранится до 1927 года, когда местные отделы получат собственные штаты (от двух до пяти человек), еще, конечно, весьма скромные, но впервые выделенные именно для них.
Специфика создаваемой с 1923 года структуры объясняется, не будем этого забывать, ее двойным назначением: как на центральном уровне, так и на местном ее функции — контролировать не только органы управления, общество, но также и партию. Задачей Центральной контрольной комиссии (ЦКК) и губернских и местных комиссий является «укрепление единства и авторитета партии в центре, областях и губерниях»{131}. В этом качестве они борются против внутренней оппозиции{132} и должны проводить чистки (относительно ограниченные в 1920-е годы: в 1921 и 1929, а также несколько выборочных проверок в 1924, 1925 и 1926 годах{133}). Эти комиссии являются одновременно и неким подобием органа надзора за нравственностью и должны стремиться поддерживать определенную этику среди членов партии. Поэтому в них поступают многочисленные письма и устные заявления{134}, направленные против коммунистов, — либо по личной инициативе, либо в связи с чистками. Значительно чаще — по сравнению с содержанием писем, адресованных специально РКИ или в отделы жалоб, — в этих случаях можно говорить о личных нападках, доносах в собственном смысле слова:
«Живя уже месяц на одной квартире, тов. Чесноков не более 5-ти дней т. е. вечеров находится дома и приходит в эти дни в часов в 11 или 12, каковая задержка может быть объяснена участием на различных заседаниях; в остальные же дни тов. Чесноков является домой от 2 до 5 часов утра, а иногда и позже, причем всегда находится «под мухой». После возвращения у него начинаются скандалы с женой, которая в последнее время во всеуслышание отпускает такие вещицы: “…Ты пропиваешь народные деньги, содержишь проституток” и целый ряд других выражений, которые мы считаем неудобным и неуместным помещать в заявлении, что понятно и для КК»{135}.
Письма, которые получают контрольные комиссии, носят, следовательно, весьма специфический характер. Члены партии прекрасно осознают это, поскольку в 1925 году, на XIV съезде партии, один из участников упрекает ЦКК в том, что она внедряет доносы в партийную жизнь. Официальный представитель комиссии, Гусев даже заявляет:
«Я не предлагаю ввести у нас ЧК в партии. У нас есть ЦКК, у нас есть ЦК, но я думаю, что каждый член партии должен доносить»{136}.
Куйбышев, председатель ЦКК, заключает эту дискуссию словами:
