— Нет, не выбрасывай, — наигранно застенчиво попросила та. Некогда свободная рубашка теперь облегала рельефные мышцы спины и рук, приковывая женское внимание к своему обладателю каждый раз, когда он напрягал их.

— Сола, руки прочь от моего мужа, — пригрозила сестра.

— Да ты что? — возмутилась та. — Я только посмотреть.

— Знаю я твоё «посмотреть».

— Я, между прочим, замужняя женщина, с двумя детьми, а вот родительская соседка, насколько мне известно, не замужем, — Сола взглядом указала на особу, которая что-то делала в палисаднике, точнее планировала делать, потому замерла около низкого дерева и вглядывалась именно в соседский двор. Падме обратила внимание на мужа, который весьма лихо поднимал с земли какую-то весомую часть «агрегата».

«Лишь бы спину не надорвал».

— Была бы я незамужней женщиной, — провокационно заметила старшая, — пошла бы, познакомилась.

— Сола, прекрати, — возмутилась Падме, — я не ревнивая. Ничего страшного в том, что на моего мужчину кто-то смотрит, от него не убудет.

— Глупая ты женщина, Падме, — скрипя зубами, вновь повторила сестра, — кстати, сегодня вечером я приглашаю и вас двоих. Составите нам компанию в зажигательной прогулке по ночному Тиду?

— Я хотела бы, но решающее слово за Энакином.

— Вот тогда иди и спроси, — Сола решительно сняла узорчатый зажим с лямки открытого топа сестры, шёлковый палантин, который тот держал, эффектно повис на бёдрах, и развернула за плечо в направлении входа, легонечко подтолкнув в спину.

Падме азартно улыбнулась и легко спустилась на первый этаж сначала в кухню, налив стакан сока, порезав на тарелочку пару долек ваки, и вышла на задний двор.

— С добрым утром, ты уже нашёл занятие на весь отпуск?

— С добрым, родная, — Скайуокер убрал грязные руки за спину, чтобы рефлекторно не обнять её, и поцеловал в щёку, — ты вовремя, — и, нагнувшись, отпил из стакана, — нет, здесь работы не так много. У него сгорел предохранитель, а из-за того, что конструкция рассчитана… — Падме вежливо улыбалась, делая умные глаза, как обычно понимая только отдельные слова и предлоги, — …так что, думаю, часов шесть работы, может чуть больше.

— Ты не представляешь, в какой старый семейный спор ты влез.

— Почему?

— Потому что мама хотела его выбросить ещё лет двадцать пять назад, а папа всё хотел починить, — Энакин за один раз поглотил кусочек фрукта с её рук, — не подавись. У тебя есть на сегодня что-то запланированное?

— Нет, весь отпуск я в твоём распоряжении.

«Опасное заявление, Милорд».

«Вы против, Миледи?»

«Ничуть».

— Сегодня Сола с Дарредом хотят погулять по ночному Тиду, приглашают нас с тобой, — второй ломтик исчез также быстро, как и первый, Падме приподнялась на цыпочки и слизнула капельку сока с уголка его губ.

— Хорошо, — тут же блеснула игривая ухмылка, а глаза хитро сощурились, — в прошлую нашу ночную прогулку было весело.

— Больше никакой текилы, — однозначно заявила супруга.

— Хорошо.

Она не верила его этому «хорошо», но прозвучал сигнал, сообщающий, что дети просыпаются. Энакин вернулся к своим железякам, а она направилась к двери, но сперва посмотрела туда, где стояла соседка. Там уже никого не было. Она подняла голову и подмигнула сестре. Та ответила ей тем же.

«Пять лет как замужняя женщина, мать двоих детей, королева, сенатор, а теперь ещё и советник Императора, а всё нюха нет, — с досадой подумала Сола, наблюдая за сестрой, — или может я своего разбаловала?»

Падме подозревала, что «одно весёлое местечко» для Солы окажется танцевальным баром, битком заполненным разношёрстным народом.

— Весёлое заведение, — оценил Скайуокер.

— Это то, что надо после рабочей недели! — пришёл в восторг Дарред. Сола отлично знала своего мужа, и знала, что ему надо, чем не могла похвастаться Падме, не ожидавшая одобрения от своего партнера.

— Три по тридцать на троих! — сразу заказала старшая сестра, уже узнав, что Скайуокер не пьёт принципиально. Возгласы младшей она пропустила, Энакин тоже сделал вид, что ничего не произошло.

Чёткий ритм музыки пришёлся по вкусу правой руке Императора, Дарред тоже уже кивал головой в такт, меньше чем за пару минут почти второй человек в Галактике и успешный архитектор Тида вписались в общую массу отрывающегося народа. Падме ничего не оставалось делать, кроме как выпить принесённые напитки и составить компанию мужу, вцепившись в него, как в спасательный жилет, помня утрешний инцидент. Или не инцидент – это уже было не важно.

Вечер прошёл великолепно, ночь – тоже, но проснувшись, она снова была одна. Раздосадованная Падме резко поднялась, и тут же об этом пожалев, легла обратно. Второй день отпуска начинался не лучшим образом. Ей пришлось встать, потому что жажда иссушила горло, как два солнца в пустыне Татуина.

— С добрым утром, цветочек мой, — поприветствовала её мама на кухни.

— С добрым, — и полезла на полку за водой.

— Как вчера погуляли? — Джобал порхала по кухни, как бабочка по цветкам, в упор не видя состояния дочери или не желая видеть.

— Хорошо.

— Прям перед вашим приездом ваукранер сломался, Руви смотрел, сказал надо выбрасывать. А я что-то отложила, а сегодня включила – а он работает. Энакин не мог починить, случайно? Он у тебя очень рано встаёт, даже раньше отца.

— Мама, он иногда не ложится, — ей, наверное, не стоит знать о всём длинном списке особенностей зятя, но эту мелочь можно сказать, — и починить мог. Лишь бы он линкор не собрал из старых запчастей, который хранятся у папы «на всякий случай».

— А он может? — искренне удивилась мама.

— Думаю, сможет, — Падме опустошила кувшин, — как вы вчера детей уложили?

— Нормально, — по тону стало ясно, что дочь проявила свой резкий характер, а сына они потеряли, — всё хорошо, — причем, потеряли раза два, — ты зря беспокоилась…

Внимательно выслушав рассказ бабушки о замечательных внуках, Падме наконец-то выяснила, что дети в данный момент с отцом и за них не стоит беспокоиться. Она помогла матери приготовить завтрак на большую семью.

Неделя пролетела незаметно. Она почти целые дни проводила с детьми, Скайуокер мужественно терпел походы по магазинам, когда ежедневно ей требовалось, что-нибудь, что она оставила другой квартире, мама Джобал добросовестно выполняла свою задачу, откармливая своё младшее чадо, а папа Руви, воспользовавшись трудолюбием зятя, разобрал все свои многолетние залежи металлолома к радости жены. Только вот Энакин не выходил на разговор, постоянно оставаясь закрытым, в каких-то раздумьях. Отчёты о своей работе адъютанты присылали регулярно, но только ночью, когда всё семейство спало, в гараже Энакин разбирал их – она видела это пару раз на видеозаписи охраны. Ещё он много медитировал, несвойственно много. После первой недели Падме решила, что его уже утомили её родители, и предложила уехать в Озёрный край. Основное решение он оставил за ней. Тогда она решила посоветоваться с матерью, так как сестра, по всей видимости, занималась урегулированием своей личной жизни. В идеальной картине мира Джобал было постоянное проживание дочери с семьёй у них, она даже завела разговор о переезде к ним к большому удивлению Падме. Родители слишком хорошо скрывали своё беспокойство, и она пообещала себе по возвращению в столицу чаще связываться с ними. Уезжать от родителей не хотелось, так или иначе именно в этом доме она видела идеальную картину семьи, и теперь её собственная семья оказалась в этом идеальном мире. Дети только привыкли к бабушке с дедушкой, Джобал даже умудрялась готовить с Леей на руках, что-то ей рассказывать, пояснять, попутно находя внука в каком-нибудь шкафу, который вовремя не успели закрыть, а мальчик залез полюбопытствовать. По вечерам они катались по окрестностям, иногда с детьми, иногда без детей, но тогда ночью.

Если верить системам наблюдения, Урев приезжал минимум четыре раза – отпуск без работы для Лорда Вейдера не существовал. Странно, что её ещё никто не дёргал.