– Понравилось? – Вадим игриво потерся подбородком о мой затылок.– Обещаю тебе, маленькая моя, отныне ты будешь получать только все самое лучшее!

– Все? – с пошловатым намеком бормотнула я, вдыхая сочный букет незнакомого парфюма, горьковато-сладкого, резкого, идеально шедшего к его властным манерам.

– О да! – подтвердил муж, его глаза вспыхнули огнем желания.– Поедем-ка домой, ко мне на виллу, кошечка моя, и я докажу, как сильно я тебя люблю…

Я отвернулась, скрывая брезгливую гримасу. Как же это мерзко – подменять любовь одним только вожделением, как же это грязно…

– Там в подвале остался Рейн,– ничего не значащим тоном напомнила я.

Смуглый лоб Вадима прорезала гневная морщинка:

– Не волнуйся, я прикажу его добить!

– А ты уверен, что он заслуживает именно смерти? – Я предприняла последнюю попытку достучаться до его сердца.

– О да! – импульсивно откликнулся ликантроп.– Каждый человек совершает в жизни нечто такое, что карается только смертью! – Его зрачки превратились в два полыхающих огнем угля, в два острых бурава, настырно ввинчивающихся в мою душу.– Даже ты…

«Он знает наверняка или только подозревает?» – сомневалась я, стараясь понять: догадался ли муж о подлинной природе отношений, связывающих меня с Рейном. Всеми фибрами души я ощущала – он пытается сканировать мое сознание, желая проникнуть в мои мысли, мечты и воспоминания. И тогда я интуитивно воздвигла безграничную ментальную стену, надежнее каменной оградившую мой разум от любого нападения извне. Вадим напрягся, по его виску скатилась капля пота, а я тут же поняла – его попытки не увенчались успехом, разбившись об этот бастион из непоколебимой веры и надежды, отныне охраняющий мою любовь.

Красивое лицо мужа красноречиво отражало мучающее его недоумение, лишь еще сильнее подстегнувшее присущую ему кровожадность:

– Подожди, отдам распоряжение и поедем… – Он развернулся на каблуках.

– Стой! – Я ухватила его за рукав пиджака.– Выслушай меня…

Сотни размышлений, идей и предположений вихрем пронеслись в моем мозгу, окончательно формируя отчаянный и дерзкий план спасения. Нет, я ни на секунду не усомнилась в невиновности Рейна и ни за что уже не поверю в то, что он будто бы намеревался устранить моего отца. Изгой никогда не убивал из пустой прихоти, из жестокости или ради удовлетворения каких-то низменных инстинктов. Врожденное чувство милосердия и поразительное душевное благородство, сопровождавшие любой его поступок, всегда заставляли Рейна безмерно ценить чужую жизнь, ставя ее превыше своей собственной, начисто заглушая любое проявление эгоизма и даже инстинкт самосохранения. Он убивал только тогда, когда защищал меня, но ни разу – себя. Сейчас я вспомнила: именно Рейн был тем, от кого я впервые услышала имя своей матери – Людвига… Там, в подземелье Екатеринбурга… Жаль, что моя память временно ослабела, видимо, под воздействием перенесенных стрессов. Поначалу он принял меня за нее и осознал – судьба даровала ему второй шанс на любовь и жизнь. А я отнюдь не собиралась лишать Изгоя этого последнего шанса. Вопреки всем жизненным обстоятельствам он – отвергнутый и оклеветанный – остался человеком, вместившим в свое сознание разум волка, тогда как Вадим бесповоротно превратился в жестокое бесчеловечное чудовище. Нынче я видела все это особенно ясно и отчетливо… И поэтому я сделала свой, надеюсь, закономерный и единственно правильный выбор!

– Выполни мое самое заветное желание! – попросила я, придавая своему голосу волнующую эротичность и глубину.– И после этого мы будем вместе!

– Какое это еще? – с подозрением спросил муж.

– Изгой послужил причиной гибели моих родителей,– ядовито прошипела я.– Я тоже жажду мести.– И, видимо, нечто новое, настолько отчаянно-горькое и выстраданное прорезалось в моих интонациях, что Вадим вздрогнул от неожиданности и всецело поверил в неподдельность моего порыва.

– Ты ее получишь! – обрадованно кивнул он.

– Нет,– едко рассмеялась я,– ты меня не понял. Я хочу убить Изгоя сама!

На пару кратких минут муж онемел от изумления, а потом благоговейно склонил голову, отдавая дань моему чувству самообладания.

– Ты поистине великая женщина! – хрипло выдохнул он.– Смерть Изгоя свяжет нас сильнее любых обязательств, крепче брачных уз…

«О да! – мстительно подумала я.– Вот это – верно!»

– Никогда не женись на женщине, с которой можно жить,– пафосно изрек оборотень.– Женись на той, без которой жить нельзя! – Собственническим жестом он притянул меня к себе и жадно поцеловал в губы.

Я слизнула капельку крови, выступившую от его напора в уголке моего рта, и цинично улыбнулась… Есть женщины, краснеющие в момент подневольного поцелуя. Другие кричат и зовут милицию, третьи – кусаются или сыплют оскорблениями. Но опаснее всех те женщины, кто при поцелуе просто смеется… Берегитесь их, ибо они замыслили недоброе!

Вадим извлек пистолет из привешенной к его поясу кобуры, снял его с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в патронник, и протянул мне.

– Я пойду одна, ведь это все-таки моя личная месть! – категорично потребовала я.

– Порадуй себя! – садистски хохотнул он.– Целься в голову, в центр лба, чтобы уж наверняка! – Он напутственно похлопал меня по плечу, открыл дверцу машины и сел в салон, словно самоустраняясь от предстоящего убийства. Его разом расслабившаяся фигура выражала состояние крайнего облегчения. И я его отлично понимала. Да, нелегко все-таки собственноручно убивать того, кому ты обязан всем…

Я спустилась обратно в подвал…

Рейн полулежал на спине, привалившись к стене, неловко подогнув колени и обморочно закрыв глаза. Его грудь едва приподнималась от затрудненного дыхания. Парализующая сила серебряного кинжала действовала безотказно.

Но вот он услышал мои осторожные шаги, и его веки дрогнули. Не ведаю, сколько еще лет мне суждено прожить на этом свете, но я четко знаю одно: мне уже никогда не забыть выражения его светлых глаз, до краев заполненных плещущейся в них любовью, переросшей в благоговение, в слепое, самозабвенное обожание….

Несколько томительно долгих мгновений я наслаждалась его беспомощным видом, а затем подняла руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелила…

Я аккуратно выдернула кинжал «Луч Селены» из раны на боку Рейна и небрежно вытерла его окровавленное лезвие о свои замызганные джинсы. Заботливо осмотрела входное отверстие от клинка, уже переставшее кровоточить и начинающее затягиваться. Изгой с кряхтением поднялся на ноги, массируя затекшие мышцы. Он пальцем ощупал выбоинку от пули, оставшуюся на стене, и уважительно сложил губы трубочкой, изображая свист:

– Парой сантиметров ниже, и ты бы точно мне голову разнесла!

– Ты же не думаешь, что я промахнулась? – тихонько поддразнила я.

– Нет,– лукаво улыбнулся Рейн.– Ты устроила великолепный розыгрыш. Логан точно слышал звук выстрела… Спасибо тебе, любимая! – Он потянулся ко мне, намереваясь обнять и поцеловать, но я поспешно отшатнулась.

– Не нужно,– умоляющим тоном шептала я.– Вдруг на моей коже останется твой запах, а у оборотней очень тонкое обоняние…

Рейн печально вздохнул и согласно махнул рукой, подтверждая мою правоту.

– Я тебя люблю! – сказала я, пытаясь хоть немного подбодрить и утешить того, расставание с кем казалось мне страшнее смерти.– И буду любить вечно!

Он нежно улыбнулся, его хмурое лицо немного просветлело.

– Когда и где мы увидимся? – лаконично спросил любимый, посылая мне воздушный поцелуй взамен настоящего. Я поймала в ладонь его теплый выдох и выпила, как пьют волшебный нектар, ниспосланный добрыми богами.

– На одном из полюсов, ищи меня там. Я чувствую зов судьбы, ведущий меня вслед за пророчеством!

Он безмолвно кивнул. А я лучезарно улыбнулась и протянула ему свою правую руку…

Он глубоко вздохнул, осененный какой-то догадкой, видимо лишь в настоящий момент пришедшей в его голову, и ответно показал мне свою правую руку…