— У меня целый набор разрозненных деталей, — резюмирую. — Но ни одна из них не доказательство, а нам необходимо именно доказательство. Я должен составить букет аргументов, способных произвести впечатление на присяжных. Факты, которые я вам сейчас назвал, имеют определенный интерес, но Франкону не построить на них защиту. Во–первых, нам необходимо чем–то подкрепить алиби Ника. Он сообщил Франкону, что играл с Джо Бетилльо от половины девятого до половины одиннадцатого вечера. Отправляюсь сейчас в бар “Дельмонико” и попытаюсь найти свидетеля, видевшего, как Перелли уходил. Вполне возможно, что такой человек есть, а молчит он, боясь, скажем, испортить отношения с Бетилльо. Если я его сыщу. то, надеюсь, смогу убедить. И он поможет разобраться в этих фантастических путешествиях во времени. Как выдумаете?

По ее лицу скользнула мимолетная, но от этого не потерявшая налета сарказма, улыбка:

— Превосходно, — сказала она. — А если вам не удастся заставить его говорить, то, быть может, такой шанс выпадет мне.

— Ладно, попытаем счастья вдвоем. Есть ли у Ника друзья? Я имею в виду человека влиятельного, могущего оказать какое–нибудь давление на Бетилльо? Я понял, что такая потребность возникнет.

Мира покачала головой:

— Ник тяжело обзаводится друзьями, да и поселился он в нашем городе недавно. Но я надеюсь, смогу быть вам здесь полезной.

Я посмотрел на нее внимательно и сказал:

— Поймите меня правильно. Речь не о том, чтобы уничтожить парня: вполне достаточно заставить его заговорить.

Она метнула такой взгляд, что при иных обстоятельствах мог бросить собеседника в дрожь.

— Притащите его ко мне сюда и вы увидите, как он заговорит.

Поднимаюсь с места.

— Хорошо. Поехали.

Она выдвигает ящик письменного стола, достает оттуда револьвер двадцать пятого калибра, загоняет туда обойму и оружие исчезает в недрах ее сумки. Затем она допивает виски, мельком смотрится в зеркало и восклицает:

— Черт побери! Как паршиво я выгляжу! Благо что хоть Ник меня сейчас не видит!

— Он был бы счастлив даже просто вас видеть, — заметил я, направляясь к дверям.

— А что если отыскать Бэррэтта? Ведь и его можно разговорить… — предлагает Мира, садясь в “бьюик”.

— Вовсе не уверен. Очень уж нелегко заставить говорить его за просто так, — отвечаю, решительно снимая машину с места. — Такой финт может пройти с Бетилльо, но никак не с Бэррэттом. Бэррэтт слишком крупная фигура! Он может даже признаться во всем, а уже находясь на скамье подсудимых, станет присягать на Библии, что эти показания у него добыли с помощью пыток. И все наши усилия пойдут насмарку.

— Если вы не спасете Ника, то я сама займусь Бэррэттом, — произнесла она твердо с ледком в голосе. — Я дала себе клятву.

Припарковываю машину в укромном местечке, совсем рядом с баром “Дельмонико”.

— Но прежде всего займемся опасением Ника, — отрезаю я. — У нас будет предостаточно свободного времени для поджаривания Бэррэтта на медленном огне, если мы не сумеем добиться справедливости на законных основаниях. Вы когда–нибудь бывали в этом притоне?

— Разумеется. Ник убивал здесь чуть ли не все свои вечера.

— Хотелось бы осмотреть ту комнату, где Ник и Бетилльо играли тогда. Вы не можете это устроить?

— Смогу, если, конечно, этот зал не окажется занятым.

— Ну что ж, зайдем, а там будет видно.

Преодолеваем пять деревянных ступенек, ведущих к бару. Зал ярко освещен, тут полно народу. Музыкальные автоматы оглушают зал ультрасовременными мелодиями. Здоровенные парни в не слишком удобных позах разместились у стойки.

Сгрудившиеся возле круглых одноногих столиков облаченные в шорты девицы пытаются втолковать своим кавалерам, что было бы гораздо больше толку, если бы они поднялись этажом выше, а не застревали бы в этом прокуренном зале, глотая сивуху. Впрочем, редко когда мольбы этих девиц достигают цели.

Мира ведет себя абсолютно непринужденно. Она пересекает зал, пол которого густо посыпан опилками, приближается к стойке и подает знак одному из барменов.

Держусь за нее, пытаясь перенять ее манеры. Четверо мужчин, облокотившихся на стойку бара, все как на подбор — могучие и широкоплечие, замолчали, глядя на нее.

Они пристально рассматривают меня из–за ее плеча, затем корчат пренебрежительные гримасы в мой адрес. Их больше интересует Мира.

— Привет, малышка, — говорит один из них басом.

Размышляю: “Ага, я опять сгодился для скандала. Надо быть крупным идиотом, чтобы привести ее сюда”.

И тут Мира поворачивается к ним лицом, меряет взглядом с головы до пят поочередно всех четверых чудищ и произносит четыре чрезвычайно непристойных слова. Парни, стушевавшись, погрузились в созерцание бара.

Мира что–то прошептала со вниманием слушавшему ее бармену, кивнула согласно головой и указала пальцем на лестницу.

— Идемте, — сказала она. — Можно.

— Однако вы ловко умеете обращаться с нахалами, — восхитился я, пока пересчитывали ногами ступеньки.

— Я смогу постоять за себя. Да и к тому же, чем они крупнее, тем легче командовать ими. Я пропутешествовала с такими типами всю свою жизнь и вроде научилась их понимать. — Лицо ее по–прежнему холодно и задумчиво. — Через полчаса наверх явится играть в покер Бетилльо. Об этом мне сообщил бармен.

— Он его не предупредит?

— Нет, это наш приятель. Как поступим? Может, подождем, а когда он поднимется, возьмем его в работу?

— Сперва надо провести рекогносцировку на местности.

Выходим на лестничную площадку. Перед нами простирается длиннющий коридор с рядами дверей по обе стороны.

— Пятнадцатый номер, — подсказывает Мира.

Она подходит к одной из дверей и толкает ее.

Большая комната. Под зеленым абажуром большой стол с колодами игральных карт, с жетонами для покера, покоящимися в деревянных ящиках с перегородками на нем. Дюжина аккуратно расставленных стульев и несколько плевательниц довершают обстановку.

— О’кей, — говорю. — А теперь не мешало бы взглянуть на служебный ход, которым уходил Ник.

Мы проследовали до конца коридора. Вот и дверь, выходящая на веранду. Недолгий путь по крутой лестнице с деревянными ступеньками — и вы оказываетесь на простершейся внизу улочке.

— Ясно. Будем ждать Бетилльо внутри здания. Если он попробует сопротивляться, я уложу его прямо на месте. Но сначала мы все–таки постараемся убедить его, что в его же собственных интересах следовать за нами на своих двоих… Он же не в весе пера.

Возвращаемся. Я спрашиваю:

— Да, вы случайно не знаете, возможно тут еще одна пустая комната?

— А вот сейчас поглядим…

Она распахивает ближайшую к нам дверь и щелкает выключателем. Гневные вопли и проклятия были ответом на эту ее инициативу. Она поспешно погасила свет.

— Эта комната занята, — констатировала Мира, направляясь к следующей двери.

— Минуточку, — остановил я ее, ухватив за руку. — Если вы намерены и дальше применять подобные методы, то здесь вспыхнет революция. Рискнем лучше проверить комнату, что напротив пятнадцатой.

Мы прошли немного вперед и остановились у нужной нам двери. Я тихонько постучал. Там кто–то завозился, но дверь все же открылась.

Крупная блондинка с усталым лицом, облаченная в сомнительной свежести пеньюар, изучает меня. Ее ярко размалеванное лицо понемногу проясняется, а крикливо нарисованные губы пытаются улыбнуться.

— Бонжур, милый, не меня ли ты ищешь?

И тут она замечает Миру — и мгновенно преображается.

— Что вам надо?

Ее лицо кажется мне знакомым. И вдруг в памяти всплывает один из вечеров примерно годичной давности, когда я оказался в весьма затруднительном положении… Я метался по коридору, куда попал через разбитое окно, и именно эта блондинка тогда меня спасла. Я спросил:

— Вы меня помните? Мы с вами как–то провели увлекательный вечерок… — Я подставляю лицо к свету, чтобы она могла меня получше рассмотреть. — Я запрыгнул к вам в окно, когда за мной по пятам гнались шпики с Корал Гэйблса.