Включаю фонарь — и тут вдруг резкий скачок — и крыса повисает на моей руке.

Подлая тварь прокусила лишь рукав и, зацепившись зубами за ткань, пытается вонзиться когтями в меня.

Невольно выпускаю фонарь, тщетно пытаюсь ухватить ее за загривок и вдруг крысиные зубы вонзаются в руку. Она еще раз пытается укусить меня и тут мне удается переломить ее хребет. Обвисшую как тряпка тушку бросаю на съедение собратьям через последнюю щель и забиваю ее последним ящиком. Все, баррикада воздвигнута!

Паула поднимает с пола фонарь, и мы внимательно осматриваем сооружение. Крысы пытаются прогрызть ящики, но наша конструкция похоже обладает некоторым запасом прочности.

— Вполне, — говорю, — еще бы один ряд — и мы спасены.

— Вы же истекаете кровью!

— С этим можно подождать. Надо ставить новый ряд.

Приволакиваем еще кучу ящиков, громоздя их один на другой. Мы вконец вымотаны, но кое–как доводим все до конца. И лишь тогда в изнеможении валимся на землю. Но вскоре Паула находит в себе силы и приподнимается.

— Ну–ка, доставайте платок, перевяжем вам рану.

— Эх, чего бы я только не отдал сейчас за бутылку шотландского виски! — вздыхаю. — И все же теперь вы уже не станете утверждать: не бывает, мол, непредвиденных обстоятельств!

— Я бы лучше обходилась без них, — голос у Паулы задрожал. — Я ведь не столько за себя боялась… Как вы думаете, крысы отсюда уйдут?

(Если верить тому адскому шуму, поднятому по ту сторону баррикады, осажденным надеяться не на что).

— Не знаю. Трудно называть какие–то сроки, но пока им сюда проникнуть не удастся.

— Вик, но мы же не сможем отсюда выйти! И даже если они, будем надеяться, уйдут, мы все равно не знаем, какой дорогой следовать, да и фонаря хватит ненадолго.

Пока она стенала, включил фонарь и принялся тщательно разглядывать наше убежище.

Наконец мое внимание привлекли ящики. С неохотой поднимаюсь:

— Надо же хоть посмотреть, что там внутри ящиков. Вы отдыхайте, а я попытаюсь открыть какой–нибудь из них…

Кое–как мне удается отодрать приколоченную крышку от одного ящика, поднимаю ее и вижу аккуратно сложенные сигареты. От неожиданности я даже вскрикнул:

— Марихуана! Похоже, что это и есть тайник Бэррэтта! Вот так находка! Да здесь же миллионы!

Паула тяжело встает с земли:

— Но он ведь не мог тащить сюда весь этот, с позволения сказать, товар по всем тем закоулкам и туннелям, которыми шли мы! — начинаю нервничать. — Следовательно, выход на поверхность должен быть где–то здесь! И мы его отыщем.

Похоже стены ничего в себе не прячут. Может быть, пол таит разгадку?

И Паула обнаруживает хорошо замаскированный люк. Поворотная плита скрывает его от посторонних глаз. Действует она по принципу рычага: когда надавливаешь на один край — другой поднимается, приоткрывая крышку.

Совместными усилиями нам удается люк открыть. В склад врывается струя свежего воздуха.

— Ну вот и выход! — радуюсь я, но покуда мир тьмы простирается и у наших ног.

Шагаем, спотыкаясь, по неотесанному камню. Я впереди. Подходим к какому–то повороту и вдруг… забрезжил свет!

Чуть ли не вприпрыжку мчимся по коридору. Яркий свет на мгновение ослепляет нас. Перед нами незнакомая местность, поросшая кое–где кустарником. Похоже мы находимся где–то в боковой части глубокого карьера. Тропинка зигзагом ведет в лощину.

Наслаждаюсь светом солнца, чуть–чуть заслонив собой Паулу, и тут раздается ее сдавленный крик.

Лишь теперь я заметил два тяжелых грузовика, прячущихся в кустарнике. Они довольно далеко, в глубине карьера, А возле них суетятся какие–то люди. Они увидели меня.

Отступая назад, вижу, как они направляются к тропе.

I

— Это команда Бэррэтта, — шепчу, подталкивая Паулу к туннелю. — Вас они наверняка не заметили. Я сейчас выйду отсюда, чтобы отвлечь их внимание на себя. Как только они окажутся далеко, вы должны что есть духу мчаться вниз, вскочить в одну из машин. Попытайтесь добраться до телефона и вызвать Миффлина! И скажите ему, чтобы летел сюда на всех парах!

— Хорошо.

Когда дела плохи, Паула споров не затевает. Она пожала мне руку в знак того, что все, дескать, поняла. А я поспешил к выходу.

Какие–то типы вовсю карабкались по тропе. Они так поспешали, что были бы уже здесь, если бы не крутой подъем. Они что–то кричали, но мне было не до них: самое время сориентироваться на местности.

Тропа не заканчивала свой бег у выхода, а устремлялась вверх. И даже не думая прятаться, я припустил вверх.

Передо мной раскинулись пески, подернутые кустарниками, да еще пустынный холм начинался прямо за шахтой Монте—Верде. Слева от меня пробегает большое шоссе на Диего. В общем, для меня это был единственный шанс ускользнуть, но тогда нет пути для спасения Паулы.

Если я побегу в этом направлении, то Пауле останется лишь идти по пятам моих преследователей. А это не входит в мои планы. Надо увести их как можно дальше от нее. Итак, остается только свернуть вправо и пересечь песчаную полосу.

Впрочем, там есть где спрятаться.

Бегу и песок осыпается под моими ногами, петляю от одного куста к другому, пытаясь как можно скорее исчезнуть из поля зрения моих преследователей.

Пробежав метров сто, останавливаюсь, чтобы посмотреть назад. Они еще не забрались наверх, и я было заволновался, что они засекли Паулу, но внезапно долетевшие их голоса меня приободрили. Я прикинул, что они появятся здесь с минуты на минуту.

Залегаю в зарослях кустарника и жду.

Вскоре показывается голова первого. А еще миг спустя вырастают на отроге холма четыре мужских силуэта.

Остановившись, они оглядываются по сторонам. Затем к ним присоединяются еще трое спутников.

Такие из себя здоровяки, одеты не весьма респектабельно. Четверо из семи в полосатых красно–белых матросках, что–то наподобие рыбацких, что популярны в доках Корал Гэйблса. Остальные же напялили на себя дешевые костюмы спортивного типа, как большинство детей подворотен в нашем городе.

Невысокий коренастый парень был у них вроде руководителя группы. Во всяком случае, распоряжения отдавал он. Четверо “рыбаков” свернули влево, остальные же двинулись по направлению ко мне.

Сложившись чуть ли не вдвое, я переметнулся к другому кустарнику. И опять оглядываюсь. Парни стоят и словно раздумывают, в каком направлении меня искать.

Так они еще чего доброго могут, махнув на меня рукой, поворотить назад, к карьеру, и обнаружить там Паулу.

Тогда я покидаю свое убежище, выходя на открытую местность.

Раздается вопль: ясно, меня заметили. Прибавляю шагу. Солнце уже заходит, заливая пустыню красноватым отсветом, но жара не спадает, песок горяч — и бежать тяжело.

Часто оглядываюсь. Рыбаки тоже включились в охоту. Семеро преследователей пытаются меня окружить, чтобы помешать выскочить на шоссе. Похоже они хотят загнать меня подальше в пески. Но дистанция не сокращается. Кажется, они страдают от жары еще больше меня. Если смогу удержать преимущество до наступления сумерек, то у меня появляется шанс уйти от погони.

Похоже такая мысль появилась и у них — раздался выстрел и пуля просвистела рядом с моей головой.

Меня этим не слишком испугаешь — надо быть превосходным стрелком, чтобы с такого расстояния попасть в движущуюся мишень, но на всякий случай принимаюсь петлять.

Оглянувшись обнаруживаю, что мои преследователи отстали. Нет, они не оставили своих намерений, хотя дистанция между нами здорово увеличилась. Замедляю бег, чтобы немного отдышаться. Я словно только что из парилки…

Меня беспокоит Паула. Если кто–нибудь из банды остался охранять машины, то дела Паулы неважнецкие. Но, увы, единственное, чем могу помочь ей, так это бежать дальше.

К превеликой своей досаде замечаю справа гряду холмов. Еще немного — и преимущество будет у них. Единственная преграда позволит этим мальчикам окружить меня слева. Если я ничего не придумаю, то окажусь в ловушке.