Отстранившись от столбика кровати, Рут подошла к камину и лениво помешала тлеющие уголья. Ее большая клиника… Когда соседний рынок «Спиди» разорился, Рут купила принадлежавшее ему здание и перестроила его. Сейчас клиника занимала весь угол дома со штатом в двенадцать сотрудников и всем необходимым, включая рентген, лаборатории и приближенные к домашним условиям родильные палаты. Рут вспомнила день, когда отец пришел взглянуть на ее клинику. Это был его единственный визит. Тогда он лишь спросил: «Тебе не кажется, что довольно скучно ограничивать себя столь узкой специальностью?»

В дверь тихо постучали, и показалось маленькое сердцевидное личико, опухшее от сна. Это была Лия, которой исполнилось два с половиной годика, — ниспосланное Богом дитя. В руках она держала куклу.

— Мамочка, я подумала, что тете Мики захочется поспать вместе с Лоббли.

Рут подняла ребенка на руки:

— Лия, ты молодец, что принесла куклу. Не сомневаюсь, что тетя Мики с удовольствием положит Лоббли рядом с собой. — И обратилась к подруге через плечо: — Я уложу ее спать. Не беспокойся, так будет не все время.

Мики рассмеялась и сказала, что все в порядке и ребенок ее ничуть не побеспокоил. Она слышала, как по коридору удаляются шаги Рут, и подумала: «Ничего страшного со мной не случится, если посреди ночи меня разбудит ребенок…»

Рут вернулась вместе с куклой, мягким, покрытым волосами маленьким существом с четырьмя руками и двумя хвостами. Это существо было персонажем из фильма Джонатана Арчера, ставшего продолжением «Захватчиков».

— Ты ведь никак не ожидала, что ляжешь в постель с детищем Джонатана Арчера, — сказала Рут, бросая Лоббли на кровать Мики. — Ты часто думаешь о нем?

— Больше нет. Раньше думала, и довольно часто. Не знаю, злится ли он до сих пор на меня за то, что в тот вечер я не пришла к колокольне на свидание с ним.

— Могу поспорить, тебе иногда хочется узнать, как могла бы сложиться жизнь, если бы ты туда пришла. — Рут снова уселась у окна. — Мои девочки без ума от серий «Захватчиков». Они ждут не дождутся Рождества, когда выйдет третья серия. «Звездных ястребов» они смотрели пять раз! Ты видела фильмы Джонатана?

— Только «Захватчиков» и «Нам!».

— Теперь, когда у него на полке стоят три «Оскара», думаю, его самолюбие выросло до…

— Рут, ты сможешь помочь мне?

За шторами на оконные стекла дышал леденящий ноябрьский ветер, а из камина взлетел град искр.

— Расскажи, что ты предпринимала до сегодняшнего дня.

Мики вздохнула.

— В феврале мы с Гаррисоном были у специалиста в Перл-Сити. Тот сказал, что для зачатия нет препятствий.

— Ты привезла медицинские заключения?

Мики взяла бордового цвета кожаный портфель, лежавший среди чемоданов, и, словно взвешивая, подняла и опустила его.

— Весит не меньше, чем телефонный справочник Манхэттена!

— Что говорят врачи о Гаррисоне?

— С ним все в порядке. Тут все заключения. У него отличные анализы. Видимо, — голос Мики напрягся, — все дело во мне. Но доктор Толанд ничего не нашел.

Рут села на кровать рядом с Мики. Она могла задать тысячу вопросов, но уже знала, каковы будут ответы. Поза, движения рук, предательское напряжение в голосе — Мики стала членом содружества женщин, с которым Рут была хорошо знакома.

— Вы не обсуждали вопрос об усыновлении ребенка?

— Рут, взять ребенка чужой женщины — это не то. Я хочу испытать все сама, узнать, каково родить собственного ребенка. И я хочу, чтобы у Гаррисона был мальчик, который заменит ему потерянного сына. Ты сможешь помочь мне?

И снова тот же взгляд. Все было мучительно знакомо — Рут видела это не только в глазах пациентов. Недавно, глядя в зеркало, она увидела ту же невысказанную мольбу, блуждающий взгляд, полный страха, смятения, жажды узнать правду. «Мики, я думаю точно так же. Мне нужен еще один ребенок».

— Это ужасно, — тихо продолжила Мики, — когда твое чрево не может породить жизнь. Считать, что каждые месячные равнозначны смерти семьи. Страдать и страдать до тех пор, пока не покажется, что ты умрешь от несбыточного желания!

— Знаю, Мики, знаю. У меня есть группа женщин, которые встречаются по вечерам в пятницу и высказывают все свои опасения и горести. Утрата женственности, ощущение, будто собственное тело предало тебя, ненависть к себе, ощущение собственной бесполезности…

— Верно, — подтвердила Мики. — Совершенно верно.

Рут встала и снова подошла к камину, чтобы еще раз поворошить угли. «Но, Рути, не может быть, чтобы ты серьезно думала о рождении еще одного ребенка!» — «Нет, я серьезно думаю об этом. Арни, ты не знаешь, как мне хочется еще одного». — «Но это ведь опасно, не стоит рисковать». — «Арни, у нас пятеро здоровых детей, так что мы можем родить еще одного». — «Рути, это рискованная игра, к тому же ты идешь на это из-за своего эгоизма».

Рут выпрямилась и поставила кочергу на место. «Арни, почему мы в последнее время так много спорим?»

— Рут?

— Извини, Мики, я задумалась. За выходные я прочту заключения и затем полностью обследую тебя в клинике. Не исключено, что врачи могли что-то упустить.

Мики улыбнулась и обмякла.

— Спасибо, Рут.

— Знаешь, Мики, в этой процедуре есть рискованный момент: ты можешь не догадываться, что сейчас беременна, и тогда мои действия вызовут выкидыш.

Мики задумалась, глядя в окно на красно-золотистые деревья.

— Нет. Нет никаких шансов, что я беременна.

— Ладно. — Рут закрыла карту и поднялась из-за стола. — Я велю сестре все приготовить.

Рут собиралась провести внутриматочную биопсию, чтобы проверить, способна ли Мики к овуляции. Доктор Толанд провел тот же анализ в Перл-Сити и выявил, что способна, но Рут хотела полностью убедиться в этом.

Согласно статистике, из всех случаев невозможности зачать ребенка бесплодие было выявлено у 40 процентов мужчин, у 30 процентов женщин и примерно 20 процентов оказались бесплодными именно в паре друг с другом. Причины нарушения репродуктивной функции у остальных 10 процентов оставались загадкой. Если верить заключениям, которые привезла Мики, с Гаррисоном все было в порядке: его сперма обладала высоким потенциалом оплодотворения, хорошей подвижностью и морфологией. Проведенные Толандом посткоитальные анализы показали, что маточная слизь Мики не содержит сперматоцидных антител и никак не препятствует продвижению спермы. Мики думает, что во время их любовных игр ничто не препятствует зачатию. Следовательно, проблема заключалась в ней, хотя доктор Толанд не смог ее обнаружить.

Пока Рут не было в кабинете, Мики огляделась.

Кабинет Рут ее удивил и не удивил. Удивил, потому что совсем не был похож на ее косметологический кабинет или кабинет других врачей, у которых она побывала; не удивил, потому что здесь все так напоминало Рут. Растения, игрушки, подушки ручной работы и фотографии, фотографии, фотографии: вероятно, на них были все дети, которым Рут дала жизнь. А еще улыбающиеся матери на больничных койках, раскрасневшиеся отцы в зеленых больничных халатах, маленькие сморщенные личики… Помимо семерых детей Рут (здесь были еще Бет с Фигги), как ни странно, обнаружилась лишь одна фотография Арни — маленькая, в простой рамке, снятая поляроидом восемь лет назад: счастливый отец держал на руках только что родившуюся Рейчел.

Мики теперь стала задумываться об этом. За неделю, проведенную в доме Ротов, она увидела то, что встревожило ее и беспокоило все больше, ибо Рут явно ничего не замечала.

Арни.

Арни жил в самом центре женского мира, в мире коробок с «тампаксами», валявшимися в ванных, лифчиков, висевших на дверных ручках, кукол, бигуди и заколок, в мире кошек и собак, одна за другой котившихся и щенившихся. Посреди всего этого жил спокойный Арни и словно против собственной воли старался укротить теснившую его женскую волну, культивируя не свойственный ему фанатизм к спорту, неистово увлекаясь скаутами, а вчера и вовсе купил охотничье ружье.